- Не желаю отвечать ни на какие вопросы. Мне абсолютно все равно.

   - Хорошо, в таком случае, я хочу, чтобы вы поместили в своем издании первоклассную рекламу, описывающую мое изобретение, дающую широкой общественности общее представление о его достоинствах и рекомендующую повсеместно его использовать. Вы отведете под него половину колонки, а я сделаю вам подарок, оставив один из ковриков, пару бутылок нейтрализатора и стражнос. Я дам их вам прямо сейчас.

   - Что вы имеете в виду?

   - Я имею в виду, что оставлю вам коврик и другие приложения, чтобы вы могли сами, на досуге, убедиться в их полезности.

   - Если вы посмеете это сделать, я вас убью!

   - И рекламу печатать тоже не будете?

   - Разумеется, нет. Я не стану ее печатать даже за сто тысяч долларов!

   - Хорошо, оставим это; надеюсь, первая же эпидемия не пощадит вас и лишит жизни.

   Когда мистер Баркер ушел, майор Слотт распахнул окна и, отдышавшись, вызвал к себе репортера.

   - Перкинс, следуй за этим мужчиной, послушай, что он будет говорить, а затем напиши о нем самый разгромный материал, на какой только способен.

   Перкинс в точности выполнил указание начальства, и теперь Баркер подал на "Патриот" в суд по обвинению в клевете. Коврик, пропитанный карболкой, на рынке пока не появился.

<p>

* * * * *</p>

   Мистер Баркер оказался не более приятным гостем, чем книготорговец, в тот же день появившийся в городке. Он вошел в мой офис с портфелем под мышкой. Положив его на стол, сняв помятую шляпу и вытерев нос рваным носовым платком, не видевшим стирки долгое время и оттого почерневшим, он сказал:

   - Мистер, я провожу подписку относительно Национальной Портретной Галереи; великолепное издание, по пятьдесят центов за штуку. Содержит портреты всех великих американских героев с начала времен по сей день. Многие уже подписались, и я зашел узнать, не хотите ли вы к ним присоединиться.

   - Просто взгляните на него, - продолжал он, открывая книгу и показывая на гравюру. - Это... позвольте взглянуть... да, конечно, это Колумб. Возможно, вам доводилось слышать о нем? Издатель рассказывал мне сегодня, перед тем как я приехал сюда, что он открыл... То есть, не он сам, а Колумб... Открыл Америку. Он был здесь первым человеком. Он приплыл на корабле, рассказывал издатель, а когда тот загорелся, он оставался на палубе, поскольку так учил его отец, если я правильно все запомнил; он погиб, когда корабль взорвался. Красивая гравюра, не правда ли? Она сделана с фотографии; здесь все гравюры сделаны с фотографий только для этого издания. Он странно одет; но, говорят, в те дни одевались именно так.

   Теперь взгляните на эту. Разве она не великолепна? Уильям Пенн, один из первых поселенцев. На днях я читал о нем; когда он только-только приплыл, то заставил нескольких индейцев залезть на дерево; когда те стряхнули несколько яблок, он положил одно на голову сына, выстрелил в него из лука, и попал в него. Говорят, когда индейцы это увидели, их бросило в жар, до того замечательным стрелком он оказался. Прекрасное лицо, не правда ли? Чисто выбритое; усов он не носил, я полагаю, зато отпускал волосы. Так вот, я считаю, у каждого человека должна быть гравюра этого патриарха, чтобы все видели, как выглядели первые поселенцы и что они носили. Взгляните на его ноги. Брюки немного коротковаты, словно он собирается переходить через ручей; но такие у всех. В руке у него можно видеть бумагу. Я так полагаю, это подписной лист.

   Теперь, я покажу вам нечто еще более поразительное. Прекрасное. Это, я полагаю, э-э-э... да, это - Вашингтон. Вы, конечно, помните его. Некоторые называют его "отцом нации", Джордж Вашингтон. Полагаю, второго имени у него не было. Он жил около двухсот лет назад и был настоящим бойцом. Я слышал, как издатель кому-то рассказывал, как Вашингтон плавал через реку Делавэр в Трентоне, и, кажется, если я правильно помню, я сам читал об этом. Он ухаживал за какой-то девушкой в Джерси, и плавал по ночам, чтобы повидаться с ней, пока старик спал. Полагаю, семья девушки была на его стороне. Он похож на человека, способного это сделать, не так ли? Это видно по его глазам. Если бы на его месте оказался я, то воспользовался бы мостом, но он, вероятно, хотел показать себя перед ней; некоторые мужчины так безрассудны. Если вы подпишетесь, я попрошу издателя записать несколько историй о нем и принесу вам, чтобы вы могли лучше узнать его. Я знаю, что он сделал еще много чего, но что именно - забыл, по причине плохой памяти.

   Смотрим дальше; кто у нас следующий? Ах, Франклин! Бенджамин Франклин. Думаю, он был одним из самых оригинальных пионеров. Я точно помню, за что его чествуют, я полагаю, за... ах, да! Он запускал воздушного змея. Издатель об этом упоминал. В один прекрасный день, знаете ли, он запускал змея, как это сейчас делают многие мальчишки, и, пока змей летал, он отпускал его все дальше и дальше, пока с дерева не упало яблоко и не ударило его по голове, после чего он обнаружил гравитацию, кажется, ее называют именно так. Умно, не так ли? Если бы я вас или вы меня ударили, то мы могли бы лишиться рассудка или, по крайней мере, потерять сознание. Но все люди разные. Кто-то спокойно ест то, что для другого - яд. Взгляните на его двойной подбородок. У него не было бороды, хотя козлиная бородка очень подошла бы к такому круглому лицу. У него нет меча, так что, думаю, он не был солдатом; может быть, он был у него, когда он был мальчиком, или ополченцем, но в регулярной армии он не служил. Я думаю, для него это даже лучше, поскольку я тоже не служил.

   А вот еще! Взгляните! Смит и Покахонтас! Джон Смит. Разве эта гравюра не великолепна? Она стоит рядом с ним на коленях и протягивает вперед руки, он лежит на земле, а большой парень с дубиной хочет его добить. Женская любовь! Вот она. Модоки, я полагаю. Во всяком случае, какие-то индейцы с Запада; издатель говорил, что Шакасти, или как там его имя, собирался размозжить старине Смиту голову своей дубиной, а эта девушка, которая, кажется, любила Смита, упала на колени, заслонила его и сказала Шакасти: "Почему бы тебе не оставить Смита в покое? Мы с ним собираемся пожениться; и если ты убьешь его, я больше никогда в жизни с тобой не заговорю", или что-то подобное; она его убедила, он не стал убивать Смита, девушка и Смит отыскали миссионера, тот поженил их, и они жили долго и счастливо. Красивая история, не правда ли? Она была ему хорошей женой, я полагаю, хотя цвет ее кожи был медный. Но разве она не выглядит на этой гравюре красавицей? Смит, правда, выглядит не очень. Наверное, он думает, что его песенка спета; это и неудивительно, если на тебя нападает огромный модок с чудовищной дубиной.