В небольших и малонаселенных общинах давление общественного мнения хоть и присутствует, но значительно менее велико. Здесь простора больше. Человек знает большинство тех, кто с той или иной степенью точности оценивает его, и имеет возможность составить довольно точную картину совокупного мнения. А если человек может это сделать, он ощущает большую степень свободы, следуя своим естественным импульсам. Если бы люди обладали большими знаниями и легко читали тайны вселенной, вряд ли они стали бы испытывать к ней такое почтение, какое испытывают сейчас. Когда они знают точное мнение о себе своих соплеменников, они начинают относиться к нему с относительным равнодушием. А потому, если житель провинциального городка захочет вдруг идти своей дорогой, он изъявляет мужество с большей готовностью, чем житель большого города. Если у него есть склонность выставлять себя дураком, которая время от времени завладевает каждым человеком, он имеет роскошную возможность потакать ей без каких-либо значительных последствий. Обычно Смит благожелательно относится к Джонсу; но если вдруг поведение Смита начинает отличаться некоторой эксцентричностью, к которой Джонс не имеет склонности, то это вызывает не осуждение, а дает сигнал Джонсу, что тот вправе дать волю своим чудачествам, нисколько не заботясь о том, улыбается ему Смит или нет.

   Поэтому в таких общинах можно найти людей, развивающихся почти без оглядки на окружающих. Тот, кто задастся такой целью, способен отыскать любопытные персонажи, странные комбинации событий, удивительный индивидуальный и семейный опыт, и неограниченные запасы юмора, даже в том случае, если он твердо убежден в том, что наша жизнь, - трагедия, а проявления юмора в ней, не более чем авторский прием жизни, которая разрешает появиться ему в реальности только для того, чтобы еще более подчеркнуть неизбывную печаль нашего существования. Чтобы изобразить события, которые просто забавны, не требуется полета писательской фантазии; но если у него есть импульс для решения данной задачи в промежутках между работой над серьезными произведениями, возможно, он выполняет тем самым свой долг перед обществом, поскольку писатели, которые описывают историю человеческой жизни, склонны выставлять напоказ то, что печально и грустно, и стараются погрузить читателя, у которого в жизни много своих неприятных моментов, в созерцание истинных или вымышленных страданий своих героев.

   Во всяком случае, попытка показать людей и их поступки в чисто юмористическом аспекте оправдана фактами человеческой жизни; и если вымысел, по большей части, трагичен, значит, это весомая причина, почему остальная часть должна быть отдана юмору. Смех более соответствует человеческой природе, чем печаль. Человек, стоящий лишь немного ниже ангелов, единственное животное, умеющее смеяться. Он - единственный, из сотворенных Бессмертным, кто смеется. Более того, смех полезен для здоровья ума и тела, потому что человек, как правило, смеется осознанно, а тот, кто смеется, как правило - добрый, чистый, жизнерадостный и счастливый человек.

   Городок, в котором живут, веселятся и печалятся персонажи этой книги, как раз обладает необходимым простором для умственного и физического развития. Было бы неверно сказать, что читатель, посетивший это место, сможет встретиться лицом к лицу со всеми персонажами, принимающими то или иное участие в событиях, но было бы неверным утверждать, что эти события - выдумка от начала до конца. Люди, хотя и менее гротескные и яркие, существуют на самом деле, а слова и дела, приписываемые им, верны в той или иной степени. Но если кто-то считает необходимым прояснить для себя этот вопрос окончательно, то он может узнать населенный пункт, в котором обитает наше сообщество, из моего описания, приводимого ниже.

   Городок расположен на склоне холма. С его поросшей зеленью вершины открывается прекрасный вид. На западе, внизу, море зелени, накатывающееся волнами, своими гребнями скрывающими крошечные жилища, стада овец и крупного рогатого скота, а в промежутке между двумя изумрудно-зелеными волнами расположен город. Далеко, далеко, за шпилями, выглядывающими над деревьями, можно видеть ряд холмов; а позади них, в слабой голубой дымке, нечеткие очертания возвышающихся гор.

   На севере - прекрасная равнина, переходящая через несколько миль в длинный низкий хребет, тянущийся до самого горизонта. На юге и востоке - узкая долина, лишь немногим большая, чем глубокий овраг, зажатая обрывистыми холмами, покрытыми лесом вдоль берега реки, которая извивается и поворачивает под острыми углами, подобно раненой змее, сияет, словно полированное серебро, в тех местах, где ее видно сквозь деревья, и играет заметную роль в ландшафте, который кажется диким и лишенным присутствия человека, как если бы был частью пустынь Орегона, а не соприкасался с огромным, суетливым городом, постоянно находящимся в движении, всего в десяти милях далее.

   Если идти с вершины холма, то по обеим сторонам от вас будут красивые усадьбы, отделенные от своих соседей лесом и садами, достаточно тихие для самого придирчивого отшельника; маленькие коттеджи, неподалеку от дороги, словно страшащиеся изоляции и желающие участвовать в жизни, символом которой служит шоссе. Еще ниже дома кажутся более дружелюбными; они объединяются группами, сохраняя при этом свою индивидуальность, пока, наконец, улица не становится обычной улицей, с магазинами и довольно оживленным движением.

   У подножия холма, на берегу медленной, спокойной реки, имеются мельницы, фабрики и плавильные печи, чьи трубы в дневное время извергают огромные столбы черного дыма, а ночью - длинные языки малинового и голубоватого пламени, отчетливо видимые на фоне темного неба. Здесь, после наступления темноты, можно видеть снующих смуглых мужчин, помешивающих расплавленное железо длинными шестами, или стоящих среди снопов искр, в то время как раскаленный металл скользит между роликов, приобретая формы, пригодные для продажи. Если, летним вечером, присесть среди шелеста деревьев и пьянящего воздуха на вершине холма, можно услышать доносящиеся из мрачной темноты, от мельниц, и фабрик, и железной дороги, и доменных печей - резкие звуки, сопровождающие плавку, вопли паровозов и рев проезжающих поездов, - но все они настолько смягчены расстоянием, что кажутся почти музыкой, - и воспринимаются почти так же легко и приятно, как голоса природы. А ранним утром, выглянув из окна, можно увидеть перемещающийся по долине локомотив, - белая лента на зеленом холме, - окутанная паром, стелящимся возле самой земли.

   Название этого города среди холмов... Он носит очаровательное индейское имя, раскрытие которого может слишком очевидно указать на достойных людей, появляющихся далее в нашем рассказе. У нас он будет называться Милбург, а его жители будут рассказывать свои истории и играть свои роли под прикрытием этого вполне обычного имени; так что любопытный читатель столкнется с определенными трудностями, если вдруг решит узнать истинное местоположение городка и понять, насколько автору можно доверять как историку.

<p>

ГЛАВА II. УЖАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ С РЕБЕНКОМ МИСТЕРА ФОГГА</p>