Мои нервы были в огне по второстепенной, но не менее важной причине – важной, по крайней мере, для меня и моего рассудка. После того, как я покинула Ноа и вернулась в пустое безымянное уединение отеля, меня охватило чувство боли и одиночества, которое было совсем не похоже на то, что я чувствовала раньше. Одиночество, конечно же, никогда не было новым, ни для меня, ни для любого профессионала, но той ночью что-то было в этом более глубокое, более постоянное. Не то, чтобы одиночество стало еще больше. Может быть, по сравнению с тем, как я была счастлива с Ноа, это казалось пропастью.

Эти ощущения не были свойственны мне. Я годами не мечтала о серьезном компаньоне. Я любила свою работу и ощущение свободы от того, что я живу по своим правилам. Никто из парней никогда не появлялся в моих мыслях, когда их не было рядом, если только это было не потому, что я была возбуждена и нуждалась в материале, но в секунду, когда я покинула дом Ноа той ночью и села в свою холодную арендованную машину, он забрался в мои мысли. И все еще не покинул их.

Страшно признать, что со мной могло случиться. Темный голос в моей голове читал молитвы о том, чтобы Ноа не появился сегодня вечером, тогда мне не пришлось бы сталкиваться с совершенной беззащитностью, которую я чувствовала рядом с ним. И тогда мне не нужно было бы чувствовать боль, когда он, в конце концов, ушел бы снова. А еще мне не пришлось бы сталкиваться с другими страхами – теми, которые постоянно напоминали мне о том, что бы он сделал, и как он бы себя почувствовал, когда в итоге узнал правду обо мне. Игнорировать эти чувства было труднее всего, но профессиональные, самые важные из них, нужно держать на расстоянии. У меня была работа, и именно поэтому я была здесь в первую очередь. Чувства, которые я испытывала к Ноа, нужно было отделить от этого, не так ли?

— Еще выпивки! — сказала я, когда мимо проходил Кевин.

Я выпила оставшееся передо мной пиво, прежде чем Кевин успел поставить свежее. Он просто рассмеялся, когда обновлял мой заказ.

Клуб «Грейвьярд» сегодня вечером был на высоте, уже более переполненный, чем я когда-либо видела. Хедлайнером вечера была гастролирующая металкор-группа. Большая толпа их фанатов дала понять, что до конца ночи шоу станет еще безумнее. У Кевина было два дополнительных бармена, которые помогали ему, и до сих пор не было никаких проблем с обслуживанием.

Ноа вошел вслед за группой из пяти или шести молодых парней, пришедших на концерт, погружаясь в толпу, маневрируя и прижимаясь к стене. Я уже видела печальную темноту в глубине глаз, которая выдавала его тяжелые мысли. Он встретил мой взгляд и мягко улыбнулся, проталкиваясь сквозь толпу, пока не встал рядом с моей табуреткой.

Ноа наклонился и прижался лбом к моему. Он нежно поцеловал меня.

— Привет, сладкая.

— Привет, — ответила я.

Это прозвище всегда вызывало у меня улыбку.

— Я думала, когда ты появишься. Как прошло собрание?

Ноа закрыл глаза и резко вдохнул через нос.

— Настолько плохо? — сказала я, проводя большим пальцем по его щеке. — Хочешь поговорить об этом?

Ноа моргнул несколько раз, раздумывая.

— Может быть позже. Я слишком взбешен, чтобы говорить об этом прямо сейчас. Ты надолго останешься?

— У меня вся ночь свободна, — сказала я. — Я вся твоя.

— Вот что мне нравится слышать, — сказал он. — Я хочу проверить пару вещей. Собираюсь взять бутылку у Кевина и убедиться, что ему не нужна помощь. Я вернусь.

— Ладно. Я пойду, найду нам немного места в толпе, — сказала я.

Ноа поцеловал меня, нежно прикусив мою губу.

— Я рад, что ты здесь.

Я спустилась со стула, и Ноа игриво ударил меня по заднице, прежде чем повернулся и направился в заднюю комнату.

Я нашла место возле задней стены с приличным видом на сцену, далеко за пределами мошпита (прим.: довольно часто на видео с живых выступлений чего-то жесткого, например, хардкорового можно увидеть людей, которые размахивают кулаками и ногами по направлению друг к другу. Такие пляски называются mosh, а место в толпе, отведенное под них – moshpit. Во время таких танцев люди имитируют драку, собственно, размахивая всеми конечностями). Чуваки, болтающиеся сегодня вечером, были слишком огромными, некоторые из них были размером с Ноа, и мне бы не хотелось с ними столкнуться. Пока группа продолжала выступать, в толпу и из нее шел постоянный поток людей. Люди, проходящие мимо, достающие пиво или выходящие на улицу покурить, движение никогда не прекращалось. Я старалась изо всех сил игнорировать это и наслаждаться шоу, когда высокое тело остановилось рядом со мной.

Сначала я даже не думала ничего, кроме общего осознания кого-то в моем личном пузыре, но это было просто следствием участия в переполненном шоу, поэтому я быстро отмахнулась от этого, но затем это ползущее ощущение распространилось по моей коже, и я обернулась, чтобы посмотреть.

Чувак был высоким, худым и темноволосым. Судя по его глазам, он пил много часов, прежде чем даже попал на шоу, но в пьянстве на его лице не было ничего забавного. Он посмотрел на меня стеклянными глазами похоже, что с ненавистью.

Я хмуро посмотрела на него.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — крикнула я ему сквозь музыку, предварительно сделав шаг в сторону, чтобы добавить некоторое расстояние между нами.

— От тебя мой член встает, — проговорил он, подходя ближе.

Вот, черт. Мое сердце застучало быстрее, и я сделала два шага назад, пока не ударилась о стену. Прежде чем я успела протянуть руку и схватить толстовку парня, стоящего передо мной, пьяный парень, спотыкаясь, шагнул вперед и прижал меня к стене своим телом, направляя зловонное дыхание в мое лицо.

— Отвали от меня на хрен! — заорала я, но мой крик был лишь одним из многих в шумной хардкорный тусе. В темных углах клуба было почти невозможно определить, что происходящее было неправильным.

Пьяный парень прижал свое тело к моему. Я отчаянно наклонилась к карманному ножу, который держала в своих берцах (прим.: солдатские ботинки на шнурках), но он действовал быстрее, чем я ожидала, и дернул меня за волосы, чтобы удержать в вертикальном положении. Другой рукой он разорвал рубашку на моей груди, когда опустил рот на мой и провел языком по моим губам. Я застыла от шока и скорости происходящего.

Чувствуя, как у меня в горле поднимается желчь, сделала единственное, что могла, и прикусила ему язык. Он откинул голову и взвыл, но хватка на груди и волосах только усилилась. Когда его ногти впились в мою чувствительную кожу, я закричала от боли.

В темных огнях стробоскопа (прим.: один из вариантов светодинамической установки для дискотеки, использующий вспышки с разной частотой импульсной лампы) пьяный внезапно упал назад с удивлением на лице. Он выпустил меня из своей смертельной хватки, раскинув руки в стороны, отчаянно пытаясь найти равновесие, но потерпел неудачу. Он сильно ударился об пол копчиком и мгновенно скорчился, как червь на тротуаре после ливня.

Ноа стоял над ним, расправив плечи, его глаза сверкали ненавистью и гневом. Как стадо овец, толпа мгновенно отошла от места драки, столь же очарованная проявлением силы, как и я. Ноа обошел вокруг упавшего человека, затем схватил его за воротник рубашки и потянул вверх, пока тот не повис как тряпичная кукла, едва касаясь пола ногами.

Ноа даже не кричал на него, а дал ему повисеть в таком положении несколько ужасных секунд, заставляя смотреть в лицо чистой ненависти. Затем с силой толкнул парня, впечатав его лицо в край барной стойки с тошнотворным звуком. Пьяный чувак бесформенной кучей сполз на пол.

Я все еще была прижата к стене, слишком потрясенная, чтобы двигаться. Кевин вышел из-за стойки, неся бейсбольную биту и готовый сражаться. Когда он увидел Ноа, стоящего над пьяным чуваком, то бросил биту и помог Ноа поднять его. Несколько других мужчин подошли, чтобы помочь, и вместе они вытащили ублюдка из клуба.

Группа на сцене продолжала играть, и большинство зрителей даже ничего не заметили.