— Хм, понятно. А что вы будете делать теперь? Нужна операция?

— Ну, да, она ему нужна. Однако его отец против нее.

— Ладно… остальное постараюсь спросить у Сергея… — сказала я, задумавшись.

— Да, — ответила коротко она.

Оставшийся путь мы шли тихо, только изредка с ней поздоровается пациент, а потом тишина. Подойдя к знакомой палате, я хотела попрощаться с ней и войти в палату, но не все так просто.

— Эй, не забывай, к нему пока нельзя. Если не придет в течение дня в сознание, его придется усилить курсы лечения.

— М-м.

— Его сердце слишком слабо, без аппаратов и капельниц будет сложно… — ответила она, немного погрустнев.

— Хм, понятно, тогда я останусь тут до того, пока он не придет в себя, — решительно ответила ей, садясь на скамейку, что находилась рядом с палатой.

Просидев около часа и задремав на стульях, я все же дождалась пробуждение «принца». Почти дремля вдруг мне послышалось, что кто-то звал меня…

— Оксана, — нежный голос парня, продрал все тело до мелкой дрожи, заставляя проснуться. Я подскочила так, как будто бы меня огнем ошпарили.

— Оксана… — тихий голос донесся за закрытой дверью. — Я… знаю, что ты… тут, — охрипший голос продолжал говорить, при этом была слышна отдышка между словами.

— Могу я войти? — нерешительно спросила.

— Ага, я хочу тебе кое-что рассказать.

— Хорошо, — ответила ему зайдя в палату.

Он лежал, повернув голову на меня. Маска лежала рядом с его лицом, рука, видимо которая снимала маску, осталась на ней.

— Оксана, ты плакала? — неожиданный вопрос, который застал врасплох. — Ответь мне честно…

— Угу…

— Не расстраивайся, прошу. Я не выдержу твоих слез, — молящим голосом произнес он. — Ты же поняла, что мы увиделись во сне?

— Ага, но я еще не до конца в это поверила. Ты хоть понимаешь, как это было рискованно?

— Да, прости, — улыбаясь, ответил он.

— Чего ты смеешься? Это знаешь ли не смешно, я так волновалась, что с тобой что-то случилось, когда ты упал в обморок… глупышка…

— Да, прости, хе-хе, — немного посмеявшись хриплым и невероятно завораживающим голосом, он кое-что добавил, — просто я счастлив. Ты волнуешься обо мне.

— Ну это же естественно… ведь наши чувства, — немного стеснительно начала напоминать, — они ведь взаимными оказались, а значит, у нас еще возможно прололж… — но посмотрев на его ужасно расстроенное лицо, поняла, что сейчас сильно ошиблась в выводах. Ведь уже было понятно, что нам не суждено быть вместе слишком большой промежуток времени.

— Оксана, ты же знаешь, что это невозможно, мне осталось от силы 3 месяца, может чуть-чуть больше, но не более…Нужна операция, конечно, шанс на выживание велик, но могут появиться осложнения…

— Поэтому твой отец против?

— Не то чтобы он был против…. Просто переживает… Из-за того, что случилось с мамой, он беспокоиться, что это может произойти и со мной…

— Ч-что с ней случилось?

— Ну…

— Ой, если тебе сложно, то лучше не говори.

— Не, все нормально. Рассказ будет долгим, поэтому заранее извини, что отниму твое время, — улыбнувшись, произнес он, посмотрев на меня. — После моего рождения, ей стало хуже, ее общее состояние начало резко ухудшаться, возможно из-за потери крови, а возможно из-за ошибки врачей. Но она не смогла выбраться из паутины, что сплелась после нескольких часов моего рождения. В последние минуты жизни мама попросила, чтобы меня ей показали и подержала. Ее желание исполнилось, но последним словом, что она сказала — было значение моего имени «ясный — Сергей». Отец был рядом и смотрел на нас… А затем ей стало еще хуже… Повезли на операцию, но ничего не смогли сделать… Поэтому он боится за мою жизнь и не подписывает договор, чтобы встать в очередь, но место в десятке первых людей мне держат, так как считают тяжелобольным ребенком. Ему дали время, с ограниченным сроком, очень скоро… — опять пауза, в которую он смог закусить губу, выдохнув воздух, что так долго был в груди, — очень скоро я узнаю свою дальнейшую судьбу…

— Но почему это решает папа, а не ты? — не выдержав, спросила его. Но получила очень удивленный ответ, который перерос в нечто для меня непредвиденное.

— Ва-ха-ха, — звонкий смех пронзил мои уши, сильно удивив, — ты права, но я не знаю…

— Что «не знаешь»?

— Как долго смогу прожить. По статистике, 90 % людей смогли прожить год, 60 % до пяти лет, а 45 % более десяти лет… Либо я проживу год, либо немного больше, а может смогу дожить до двадцати. Если не будет никаких преград на пути, — затем молчание, которое прерывается его прохладной ладонью, что берет мою руку. — Ты не против? — смущенно спросил тот.

— Н-нет, — также смущенно ответила ему. — Но разве года выживания с донорским сердцем не зависят от воли носителя?

— Хе-хе, может быть, все может быть, но также существуют множества рисков, например, раскрытие ран, кровотечение, занесение инфекции, могут возникнуть осложнения от антибиотиков…

— Но ты же все равно будешь решать свою судьбу, даже зная, что тебе остался год, ты мог бы провести его незабываемо, даже если меньше 5 лет, то можно было бы дожить до совершеннолетия, а если более 10, то можно выучиться и оставить свое маленькое чадо, что будет вместо тебя воплощать свои мечты, завоевывая крошечные миры.

— И то верно… — но он резко вздохнул и потрепал волосы правой рукой, так и не отпуская меня. — Но так ты мне даешь надежду, что я… — помедлив с ответом, продолжил, — что я… смогу быть с тобой до смерти…

— Угу, — опустив голову, ответила ему, при этом пытаясь заглушить громкий звук сердца, что рвал все внутри.

Его голоса не было слышно некоторое время, поэтому решила взглянуть на него… Сергей сидел с бордовым лицом, не шевелясь, даже грудная клетка поднималась и опускалась медленней, а хватка руки ослабла.

— С-сергей, ты в порядке? — нерешительно спросила, немного наклонившись к пылающему лицу.

— А, да! Все хорошо, — резко ответил он, отворачиваясь от меня, прикрывая рот рукой, а темные отросшие волосы скрыли от меня его глаза и таинственное выражение лица.

— Но ты весь покраснел. А потом еще и не отвечал, тебе стало плохо? — не понимая ситуацию, спросила его.

— Оксана, ты серьезно? Вообще не поняла, что сейчас произошло? — удивленно и немного смеясь, спросил парень.

— Н-нет, а что?

— Ва-ха-ха, ты неподражаема, — начал заливаться хриплым смехом. — Ты ответила мне взаимностью на мои чувства.

— Ага, и что?

— То есть ты с самого начала хотела быть со мной?

— Ага.

— Даже зная об этих летальных исходах?

— Ага. Я обработала информацию, что ты мне преподнес вчера и во сне, тем самым выбирая более правдоподобные выводы и исходы в наших отношениях… Но абсолютно везде… и всегда я оставалась с тобой, каким бы ни стал исход всех отношений.

— Ты великолепна, — ответил он, сжимая ладонь, прикрывая глаза другой рукой, ведь слезы сами лились из глаз.

— Не плачь, а то я тоже расплачусь.

— Я не плачу… просто что-то в глаз попало, ведь окно открыто… не забыла?

— Да, точно… Забыла, хе-хе, — улыбнувшись ему, ответила, поглаживая по шелковистым волосам.

Когда он успокоился, я рассказала ему, что произошло со мной, после ухода. Он был в шоке от того, насколько жестоки могут быть дети по отношению к такому же ребенку только животного происхождения. Хотя по идеи люди — млекопитающие, которые тоже когда-то пытались выживать в таких же условиях.

— Я действительно не подозревал, что есть еще люди, которые способны на столь ужасные вещи… — удивленно и раздраженно ответил он, — ну и что там с ним?

— А этого я не знаю, ведь не встретила Кира сегодня, — задумчиво ответила ему. — А ведь сегодня все должно было решиться.

— Тогда беги в школу, а я пойду на обследование, — сживая край одеяла, сказал Сергей. — Сегодня ты должна получить ответ о происходящем, ведь очень важно знать об этой маленькой жизни, что пыталась спасти.