— Хе-хе, господин, а вы гений, — подойдя ближе к Мише, Артур прохрустел пальцами и сделал очень злобное выражение лица.

— Ч-что? И ты туда же? — ответил он, отползая от него. — С-стой, н-нет! — завизжал тот, когда Артурчик стоял рядом с ним, точнее будет сказать нависал в нескольких миллиметрах, пока тот не свалился на пол.

После этого в палате раздался дикий смех, а почти плачущий Миша, так и не понял, что мы лишь издевались над ним.

— Эй! — вдруг в палату ворвалась девушка. — 327 палата! Вы опять шумите! Парни пошли прочь отсюда! Время посещения давно закончилось, пациенту необходим отдых, — сказала та, схватив их за уши, оттаскивая от меня.

— Ай-ай-ай!

— Девушка, неописуемо больно, вы, как врач, должны знать, что это очень чувствительная часть тела, — начал сопротивляться словами Артур, пытаясь оттянуть время их ухода.

— Да-да, дева юная, вы же так прекрасны, почему бы вам не отпустить нас и не дать еще несколько минут, чтобы попрощаться с другом? — спросил у нее Михаил.

— Ну, уж нет! В тот раз я вас послушала, а потом получила замечание, теперь будьте добры уйти домой, школьнички.

— Ай-ай, какая же вы злая дева, — ответил расстроенно Артур.

— Медуза… — тихо произнес Миша…

— Что?! Да как ты смел?! Вообще не хочешь появляться тут?

— Ой, нет, я не про вас, миледи. Ведь вы, когда упомянули «школьнички», то я вспомнил, что как раз сейчас мы снова проходим подводный мир, а там тема про прекрасных медуз, которые как раз-таки очень красивы бываю в морских глубинах. А вы просто прекрасны, даже находясь в этих ужасных условиях, разбавляя скучную обстановку, своими светлыми волосами, — вдруг начал Михаил, создавая мемуары.

— Ох, как же красиво прозвучало… Однако это все было ложью! Так как к концу 7 класса вы уже должны были пройти этот раздел! — сказала та рассержено.

— А ведь она права. По идеи это изучается во 2 или 3 четверти, а у нас уже конец 4, следовательно, это размножение или вообще охрана природы, — тайком смеясь над их оправданиями, слушал эти диалоги, которые не давали мне повода загрустить вновь.

— Так все! Идите отсюда. Завтра раньше 3 не пущу!

— Что! — возразили те. — Но тогда у нас остается час, до закрытия часов посещаемости! Вы такая злюка, — надувшись, ответили они.

— Чего?! А ну марш домой, уроки делать, бездельники! — кричала она им в след.

— Мы придем к 2! До свидания! — ответили они улыбаясь.

— Хе-хе, — издав тихий смешок, на меня обратила внимание медсестра.

— С вами точно все в порядке? — обеспокоено спросила девушка.

— Да, все хорошо, вы подняли мне настроение, — улыбнувшись в 32 зуба, ответил ей. — Простите их за грубые слова, они лишь хотели побыть тут дольше.

— Понимаю, все хорошо. Но вам необходим отдых. Вечером зайдет врач, взять все анализы и проверить результаты прошлых. Поэтому в этот раз отдохните! А не занимайтесь уроками, вы и так все отлично знаете!

— Ага, но у меня не так много времени, как у вас… — задумавшись, произнес я. — Ой, простите. Вы можете идти, благодарю за компанию.

— Х-хорошо, простите… — расстроенно ответила она, при этом покинула палату, оставив меня совершенно одного.

— Это плохо… Тишина, что сейчас тут, начинает давить на мозг, а прохладный, почти летний ветерок, нежеланно врывался в палату, заставляя меня хотеть покинуть ее… Но я ведь понимаю, что, выйдя наружу, не смогу пробыть там дольше 30 минут… — расстроенно начал себя грузить мыслями. — Почему ты стал таким жалким? Почему не можешь прожить столько, сколько тебе хочется? Почему ты предаешь меня? Предательские органы… Зачем тогда я родился на свет, обменяв свою маму на свой ничтожный пульс?

— Зачем? — предательские слова, чувства и мысли начали грузить мою голову, создавая отвратительную атмосферу внутри моей груди. Это все создало панику, которая перерастала в психический нервоз…

После этих размышлений лег спать, укрывшись одеялом, пытаясь хоть немного унять свою дрожь и бессмысленные мысли. Как вдруг меня осенило, что могу начать делать уроки, чтобы полностью отвлечься от реальности, забывшись в науке и гуманитарии. Я слышал, что нам многое задали, ведь на следующей недели будут еще тесты, которые мне передадут через Артура и Мишу, чтобы тут их решил, а затем сдал на проверку.

Занявшись домашним задание, совершенно потерял счет во времени и не почувствовал, как на улице стемнело и похолодало.

— Апчхи! — вдруг разнеслось по всей палате… — Ой, что-то холодно стало, — отвлекшись от уроков, подчеркнул для себя, — Чего? Уже стемнело! — подойдя к окну, чтобы закрыть его, заметил, что даже стрелка часов на 8, а значит доктор будет тут очень скоро.

— Именно, Сергей, — вдруг из-за спины, послышался голос моего лечащего врача, который был не очень-то рад видеть такой расклад дел. — Могу я спросить, что ты делаешь? Почему не отдыхаешь? М? — очень грозно и внушительно звучали все вопросы, что были заданы им.

— Эм, доктор. Я просто подошел закрыть окно, а все это время отдыхал… — немного соврав, ответил ему.

— Хм, знаешь, — выдержав паузу, продолжил, — по твоей кровати, разбросанным заданиям, учебникам, тетрадям и листкам этого не скажешь. Видимо опять пытался так себя успокоить и избавить от одиночества?

— Н-нет, — увидев, что с ним медсестра, стеснительно возразил.

— Ах, не могла бы ты нас оставить, — обращаясь к ней, сказал он.

— Но, доктор!..

— Никаких «но»! Иди! — резко перебил ее…

— Хорошо, простите, — ответила девушка, огорчившись в ответе.

Когда мы остались одни, он закрыл дверь, взял стул, а также помог собрать мои предметы, что были по всей комнате.

— Залезай под одеяло, ты можешь замерзнуть, — приказал тот.

— Х-хорошо, простите… — не сопротивляясь ему, сказал это.

— Сергей, ты ведь понимаешь, как на тебя все эти перепады температур влияют. Если заболеешь, то могут возникнуть осложнения и трудности в лечении. Поэтому тебе необходимо заботиться о себе как можно доль…

— А есть ли смысл? — перебив, спросил его.

— Хм, ну, чтобы хотя бы пожить немного дольше, наверное.

— М, — задумчиво ответил ему. — Вы ведь уже все знаете? — сжав одеяло, спросил доктора, при этом смотря ему в глаза.

— Ну, как бы знаю, однако могут появиться какие-то изменения, в п…

— Скорее в отрицательную сторону, мне невозможно ходить больше 30 минут на воздухе без этого аппарата, мне сложно становится двигаться, появляется отдышка и боли в груди, также ужасное головокружение, а затем потеря сознания… Вы ведь уже все и так поняли, я же прав?

— Да, ты прав. Ведь уже и сам все осознаешь, — ответил доктор, смотря на анализы.

— Вы же знаете приблизительно, сколько?

— Да, знаю, но меня просили не говорить. Поэтому я ничего не скажу.

— Дайте я угадаю…

Сказав срок, он удивленно смотрел на меня, а потом просто не мог поверить, что у меня действительно получилось вычислить это…

— Как? Как ты это сделал?

— Ах, ну, я изучил биологию на уровне института, чтобы потом это могло бы пригодиться в будущем, — ответил ему, — но видимо такого не может быть. Я же так старался, доктор, почему у меня не получится, все воплотить в этой жизни? Почему? — спросил его, практически плача…

— С-сергей, пожалуйста, успокойся. Еще ничего не решено и не утверждено, твои расчеты верны, но …

— Нет. Никаких «но», потому что, даже если получится что-то найти или сделать, срок увеличится ненамного, лишь несколько месяцев… А этого мало. Жизни остается меньше, чем вам кажется, поэтому я и учусь. И с этого дня, прошу, больше не задавайте вопрос «почему?», думаю, что уже ответил на него…

— Да, ты прав. Хорошо, как скажешь. Делай, что тебе хочется, но в пределах разумного, — одобрительно сказал доктор.

— Благодарю вас, мистер Оливер, — улыбнулся ему, когда тот выходил.

— Теперь все становится на свои места, нужно торопиться, — утверждено сказал сам себе.