Я сижу в кабинете юриста и нервно сжимаю в руках сумочку, оставляя на черной коже полумесяцы от ногтей. Юрист семьи Тахировых — полноватый Роман Иосифович сосредоточенно листает бумаги, изъятые с чёрной папки.

— Итак, Валерия Алексеевна, у меня для Вас плохие известия, — произносит он, выждав трагическую паузу.

Делаю глубокий вдох и прикрываю глаза. Плохие новости случились ещё неделю назад, когда я узнала о том, что мой муж трагически погиб в автомобильной катастрофе. А сегодня так, мелочи. В конце концов, что может быть хуже смерти любимого человека?

— Я вся во внимании, Роман Иосифович, — тороплю юриста.

Он открывает бутылку «Перье» и делает несколько глотков, будто нарочно испытывая моё терпение. В последние дни что-то нервы ни к чёрту — мне дико хочется треснуть толстяка тяжелой фарфоровой статуэткой по огромной залысине, чтобы не бесил. Роман Иосифович закашливается под моим пристальным взглядом и отставляет бутылку воды в сторону.

— Всё дело в том, Валерия Алексеевна, что Вам нужно как можно скорее покинуть дом в Подмосковье. Он не принадлежит ни Вам, ни Вашему покойному мужу.

Мой муж определенно не был бедняком, поэтому я не понимаю в чем, собственно, дело. Делаю пометку у себя в голове, что как юрист Роман Иосифович совсем не компетентен, поэтому я никогда больше не воспользуюсь его услугами и не посоветую друзьям.

— Вы что-то путаете, — произношу твердым голосом сложив руки на груди.

— Нет-нет, взгляните только на документы! — восклицает адвокат и протягивает мне свои бумажки. — Дом в Подмосковье, в котором Вы проживаете, а также два автомобиля марки «BMW» и «Lexus» принадлежат брату Вашего мужа — Тахирову Рустаму Ильдаровичу. Что касается ночного клуба — он тоже является собственностью господина Тахирова, поэтому в Ваших интересах забрать оттуда все свои вещи как можно скорее.

Я усмехаюсь. Если это шутка, то мне совершенно не смешно, потому что дом покупал мой покойный муж, вложив туда также и мои личные средства. Накануне сделки я продала трехкомнатную квартиру, доставшуюся мне от бабули, Тимур — вложил накопленные финансы. У нас сложилась неплохая сумма и мы стали счастливыми обладателями коттеджного участка в Подмосковье.

Беру в руки документы и не верю своим глазам! Я же лично проверяла всё после покупки — документы были в норме, я и Тимур являлись собственниками. Теперь же там везде стоит имя Рустама. Не могу в это поверить… Перед глазами всё плывет и кажется, что я вот-вот потеряю сознание от перенапряжения. Куда идти, где жить, что делать дальше — в голове хаотично возникают вопросы, на которые у меня пока нет ответа.

— Воды? — любезно предлагает юрист.

— Да, если можно.

Роман Иосифович протягивает мне непочатую бутылку минералки без газа. Утолить жажду получается только тогда, когда я допиваю всё до дна.

— Этого просто не может быть, — произношу раздраженно и особенно отчаянно. — Документы подделаны и Ваш Рустам нагло врёт!

Я знаю, что такими словами бросаться нельзя, потому что никаких доказательств у меня нет, но на данный момент мною руководит отчаянье.

— Зря Вы так, — юрист склоняет голову чуть набок и смотрит на меня с осуждением. — Рустама Ильдаровича знает весь город. Уважаемый человек, которому ни к чему врать и подделывать документы. У него и своего имущества предостаточно.

Роман Иосифович коротко хохочет, вытянув рот буквой О. Хочется спросить его — почему в таком случае Тахиров забирает последнее, что у меня есть? Но юрист здесь ни при чем, я это понимаю. Он лишь мелкая сошка в руках Рустама Ильдаровича. Гонец, который принес мне плохую весть.

— Мне жаль, Валерия Алексеевна, но господин Тахиров попросил освободить коттедж в течении двадцати четырех часов.

— А то что? — хмыкаю я, ерзая в кресле.

Брата своего мужа я не видела ни разу в жизни. Слышала о нем какие-то байки, которые произносились шепотом, по секрету, но особого значения им не придавала. Рустам даже не явился на похороны брата, сославшись на срочную заграничную командировку. Во всяком случае именно так мне сказала его мать, с которой мы вполне хорошо общались последние несколько месяцев после нашей с Тимуром свадьбы.

— Боюсь, Вам лучше не испытывать терпение Рустама Ильдаровича и не задавать мне такие вопросы, — произносит строгим голосом юрист. — Он может всё. И поверьте, не посмотрит на то, что вы — женщина и горюющая вдова его брата.

Я выхожу на улицу и сильнее кутаюсь в короткий пуховик от сильного промозглого ветра. Осень в этом году началась необычайно рано — сейчас только середина сентября, а температура на столбиках термометров показывает всего два градуса тепла. Быстрым шагом направляюсь в сторону платной парковки, где находится теперь уже не мой автомобиль. Хочется поскорее поехать домой, но дом, увы, теперь тоже принадлежит не мне.

Оказавшись в салоне «Лексуса», который Тимур подарил мне на двадцатидвухлетие месяц назад, тут же включаю печку и обнимаю себя руками от холода. Какого-то чёрта моя недавно наладившаяся жизнь неожиданно пошла под откос? Я была так счастлива, что даже не ожидала такой подставы от судьбы. Но опускать руки я не намерена. Нужно обязательно что-то придумать, найти в сейфе документы на покупку дома, оспорить предоставленные Рустамом права на нашу с покойным мужем недвижимость.

Не знаю, кто такой этот Рустам и что из себя представляет, но я уже его люто ненавижу.

— Не могу в это поверить, Лер! Тут явно что-то не так, — произносит в трубку Дашка, моя подруга с которой мы вместе воспитывались в интернате.

Я попала туда в возрасте десяти лет, после того как мама умерла от онкологии, а отец начал спиваться. Соседи не выдержали и позвонили в опеку. Еще у меня была любимая бабушка, которая много работала и забирать меня могла только на выходные. Я её безумно любила и каждую субботу с нетерпением ждала её прихода. К сожалению, бабуля умерла буквально три года назад от сердечного приступа. В последнее время мне кажется, что вокруг меня слишком много смертей — все те, кого я любила и впускала в своё сердце рано или поздно покидали меня.

Так случилось и с Тимуром. Ещё десять дней назад я и подумать не могла, что в свои двадцать два года останусь вдовой. Вдовой у которой совсем ничего не осталось — только приятные воспоминания и боль, которая навсегда зарубцевалась у меня на сердце.

— Может быть, Даш, но документов на недвижимость в доме я не нашла. Они исчезли, испарились. Я не могу найти ни наши сбережения, ни украшения, которые мне дарил Тим. Такое ощущение, что я сошла с ума — всё вокруг указывает именно на это. И как бы я не кричала и не билась головой о стену — вряд ли мне кто-нибудь поверит.

— Я тебе верю, малыш, — произносит тихим голосом Даша.

В её вере я никогда не сомневалась. Впрочем, как и она в моей.

Но что мне делать, если последняя зацепка, которая могла удержать меня на плаву и помочь противостоять Рустаму Ильдаровичу — растворилась, словно её и не было.

— Не волнуйся ты так, Лер. Тебе же нельзя, — напоминает Дашка. — Я, конечно, могу предложить тебе переехать ко мне, но ты вряд ли согласишься. Сама знаешь какие здесь условия.

Знаю не понаслышке. Мать Даши, как и мой отец употребляет. Правда не алкоголь, а наркотики, что ещё страшнее. Подруга только и успевает прятать деньги и драгоценности от нерадивой мамаши и живёт будто на пороховой почке, поэтому куда уж мне к ней соваться. Ей и своих проблем предостаточно.

— Я знаю, Даш. Не волнуйся, я что-нибудь обязательно придумаю. Пусть Рустам выталкивает меня из дому силой, пинками, с помощью полиции, потому что добровольно я отсюда не уеду. Это мой дом — я самостоятельно разрабатывала его дизайн и подбирала обои в каждую из комнат. Я покупала сюда все предметы интерьера — картины, статуэтки, ковры и вазы. Своими руками создавала уют и ощущения настоящего дома, в который хочется возвращаться.