– Па-ше-нька, неправда все, меня оклеветали! Кто-то пытается разрушить мою жизнь, – прохрипела та в отчаянии, – откуда этой мрази все известно? Все для того, чтоб растоптать меня и разлучить с тобой!

Но ее слова неубедительно звучали после таких серьезных, обоснованных обвинений. Было видно, что несчастная выбивалась из сил, пытаясь ухватиться за любой, даже самый пустяковый довод в свою защиту и вернуть любовь и доверие, подорванные раз и навсегда.

– Молчи! Ни слова больше! Как ты мне противна, – сказал он тише, и его лицо перекосила ненависть, а выражение сделалось таким, будто он собирался сплюнуть горечь.

Но никто не мог лишить ее права последнего слова. Алла выждала паузу и обрушилась на парня с пламенной речью:

– Зачем мне изменять, если ты лучший? Паша, Пашенька, я ни в чем перед тобой не виновата! Меня подставили, понимаешь? Подставили! Эта сука долго наводила справки, специально выбрала те дни, когда мы с тобой не виделись, чтобы я не смогла ничего доказать! В двадцатых числах января я действительно ездила в Спасск-Дальний по работе, со мной был начальник отдела, спроси – он подтвердит! В феврале у банка годовщина, в этом году уже десять лет. Корпоративка – это факт, я там была, все знают! Я поняла одно: мразь с поганым языком пересекается со мной по работе, и все концы нужно искать там. Прошу, дай мне время, и я вычислю эту суку! Даже если мне придется прочесать весь Владивосток в ее поисках, заставить приползти к тебе на коленях и признаться, что все написанное – ложь! Прош-у-у-у… – взвыла несчастная.

– Алла, ус-спокойся. С-сука – это ты, – оборвал ее Пашка; леденящий ветер свистел в безжизненной пустыне его глаз, – ты опустила меня. Рассчитываешь перевести все стрелки на другого, того, кто сдал тебя? Все ясно… У тебя есть пара дней на то, чтобы съехать. После наши с тобой пути не пересекутся никогда.

– Нееет! – закричала она так, словно в нее всадили нож. – Не бросай меня сейчас! Весь мир против меня, и ты туда же!

Под напором захлестнувших чувств Алла, рыдая, бросилась к Пашке с объятиями. Ей, как воздух, было необходимо прижаться к родному человеку и ощутить его поддержку и тепло, но вместо этого он резко оттолкнул ее.

– Так ни хрена ты не поняла… Уйди! – в ярости гаркнул парень.

Никогда ей не было так плохо, как сейчас, и казалось, хуже быть не может. Внутри все выжгли. Несчастную била нервная дрожь, она распласталась на полу и, не найдя в себе сил вести дальнейшую борьбу за честь, любовь, лишь отстраненно наблюдала за длинной тенью с острыми плечами, как та металась по квартире и хлопала шкафами.

«Уходит. Чтобы переждать… Пока квартира не освободится от меня. От лживой потаскухи», – сморгнула Алла жгучую слезу.

Жизнь вернулась в нее только тогда, когда снаружи щелкнули замком. Тогда она вскочила и бледная, как призрак, вылетела в прихожую.

Вот и конец. Считай, они порвали. Последнее «свидание» займет пару минут – все для того, чтобы отдать ключи. И посмотреть в его глаза в последний раз. Оставить квартиру, а за ее дверьми и прошлое, жизнь любящей и любимой женщины, огражденной прочными стенами от всех бурь и невзгод.

Она хотела прокричать его имя и то, как он ей дорог, но не успела, парень в спешке запрыгнул в лифт: по чьей-то злой воле страдали оба и в равной степени.

Тогда она кинулась на кухню. Окна выходили во двор, и уже через минуту высокий, статный красавец садился в серебристый Nissan. Брюнет с раскосыми глазами и белой кожей, без желтизны – отец был этническим корейцем. Алла могла бы любоваться им часами и раньше часто провожала у окна. Он это знал и поднимал глаза, по-азиатски обаятельно ей щурясь… Все в прошлом!

Крупная слеза упала на подоконник – гнать прочь воспоминания и мысли!

Все кончено… Как дальше с этим жить?

Алла забылась лишь во сне, но вспомнила все с пробуждением, и боль отозвалась ей прямо в сердце. Лицо распухло от слез, под глазами появились синие круги, а при виде собственного отражения в зеркале захотелось кричать. Но все это второстепенно.

Голову сверлила одна мучительная мысль – как вернуть Пашку. Она не собиралась сдаваться, отказываться от своей любви и парня, одного такого на миллионы, сидеть в бездействии и соглашаться с тем, что приписал ей вражеский язык, который вырвать бы да выкинуть собакам! В ней проснулся боец, а воспаленный мозг закипал над тем, как реабилитировать себя в его глазах, вернуть былые отношения. Человек живет надеждой, и Алла верила, что все можно исправить.

Ей требовались поддержка, помощь словом и делом, холодная оценка ситуации, и она вызвонила верных подруг, Янку и Маринку, в ком нуждалась, как никогда.

– Он порвал со мной. Дал пару дней на то, чтоб съехала. Все расскажу при встрече, приезжайте! – обзвонила Алла каждую из них.

К шести вечера скорая психологическая помощь примчала к ней на стройных четырех ногах. Последние новости шокировали подруг, которые всегда считали пару образцовой и думали, что этим-то двоим все нипочем. Они приехали, и Алле сразу полегчало.

«Вот что важно – не смартфон последней модели, и не гламурные цацки, не атрибутика «успешности» в стиле ста и одной розы на аватарку, а настоящие, надежные люди в твоей жизни, с которыми нестрашно пережить беду. Сейчас эра вещизма, брендов, ценятся тряпки, железки, пластмасски – неважно, лишь бы громко звучало и хорошо продавалось, но не люди с сильной, благородной душой, но телом в заплатках. В наше рыночное время душа, если к ней не прилагается никаких материальных составляюших, обесценилась, а толпе так легко навязать идеалы посредством массмедиа и социальных сетей», – задумалась Алла, глядя на любимых подруг.

Она накормила их ужином, заварила чай и принялась за длинный, эмоциональный рассказ, поведав все с самого начала, от игнора Пашкой ее звонков и первых опасений в командировке, заканчивая приездом, скандалом и конечным разрывом, передала содержание истории на «Курицах» – ничего не утаила, чтобы у подруг сложилась полная картина. Обе сидели, внимая каждому слову, их сосредоточенные лица словно застыли.

– Дааа, дело дрянь, – заговорила первой Яна, – все так ловко обставлено, что не подкопаться. Со стороны все выглядит именно так, как и подумал Пашка. Но мы слишком хорошо тебя знаем, чтобы поверить в эту грязь. Встряла ты, Алка, капитально… Но мы с тобой, и надо что-то решать. Для начала неплохо выяснить, какая тварь пошла на это, найти ее, вернее его. Думаю, мне пояснять не надо, что это не девчонка. Была б девчонка, было б все намного проще, а здесь не справиться самим. Надо подключить людей, чтобы те силой заставили его очистить твое имя. Пусть напишет в «Курицах», что оболгал тебя, и приведет убедительный мотив, зачем пошел на это, пусть поговорит с твоим парнем лично – это уже его проблемы. Главное, найти это гребаное трепло и людей, которые займутся им. Без грубой силы здесь никак.

– Ты думаешь, получится? – с надеждой спросила Алла. – Но кто ж тебе признается в клевете и обозначит на весь честной «ВКонтакт», что я, позорное чмо, постыдил честь Аллы Воронцовой? Не для того все это затевалось, чтобы спалиться, заработать репутацию трепла и получить по морде, ведь за Пашкой в случае чего не встанет!

– Ты должна сейчас думать о своей, а не о его репутации. Что за детсад: признается, не признается? Припугнут как следует – ой как признается! Я не вижу другого выхода, ты не сможешь тягаться с пацаном в одиночку! Когда ты узнаешь, кто он такой, что ты ему сделаешь, морду набьешь? Да черта с два: ты девчонка, ты слабее, а твой пацан сейчас не при делах. Решить проблему можно только грубой силой – хитрость не канает. Хоть десять раз хитри, хоть головой об стену бейся – Пашка не поверит, раз не поверил сразу. Нужно «чистосердечное» признание ублюдка, а для этого давление со стороны!

Янка была резка, но правдива, и Алла ничуть не обижалась на резкость ее слов, суждений.

– Но где взять эту помощь?! – в отчаянии воскликнула она. – У меня нет авторитетных друзей-мужчин, нет старшего брата! Раньше я могла рассчитывать на Пашку, его помощь и знала, что случись чего, он порвет за меня любого! Когда мы были вместе… – разрыдалась девушка.