– Меня зовут Аристарх Андреевич. Школа ваша автотранспортом эвакуирована в Брянск еще в прошлом месяце. Знаю, что добрались они удачно. Мы же пытались вас разыскать, безуспешно. Теперь слушайте меня очень внимательно и все запоминайте. У вас после ранения с памятью все в порядке?

– Да.

– Сейчас немец научился и успешно борется с нашими диверсантами, которые пытаются проникнуть в их тыл. Кстати, в этом им помогают немецкие служебные собаки. Так сказать, немецкие овчарки, – широко улыбнулся сотрудник НКВД. – Эшелоны подрывать стало непросто. Фашисты пускают и пешие дозоры, и специальные дрезины, под которыми срабатывает заряд. А составы проходят целыми. Тут-то ваши собачки незаменимы. Уже, конечно, появились взрыватели на радиоволнах. Но это пока штучные вещи. Ничего, со временем наладим производство.

– Хорошо бы. Их дозоры тоже иногда снабжены ищейками. Немцам тоже натаскать собачку на поиск взрывчатки несложно.

– Верно. Да и собаки друг друга учуют. Подходить к полотну всегда следует с подветренной стороны. Партизанам тоже нечасто удается пустить под откос эшелон, даже повредить рельсы не всегда выходит. Но все же им проще, чем диверсантам – нет риска по переходу линии фронта, плюс другие особенности. Учитывая изложенное, интересуюсь – можно ли готовить собак взрывников во вражеском тылу?

– Нет, пса необходимо приучать к шуму и виду идущего поезда. Тренировки нужны на железнодорожном полотне.

– Решено, будем их готовить здесь, потом переправлять во вражеский тыл. Я вам сейчас подготовлю определенный документик, и поезжайте в свою школу. Вы теперь, Макар Иванович, занимаетесь только диверсионными собаками, не отвлекаясь на истребителей танков, коих фронту тоже требуется много. Но от ваших польза посущественнее будет. Там, одна собачка – один танк, здесь, одна собачка – много танков.

Аристарх Андреевич уселся за печатную машинку, сложил лист бумаги вдвое, вставил между половинками бумаги копирку и напечатал мандат. Поставил на первом экземпляре гербовую печать, копию сунул в папку, которую до этого долго искал в сейфе. Покрутил ручку полевого телефонного аппарата:

– Татьяна, дай мне комендатуру вокзала.

Через недолгую паузу, разговор продолжился:

– Сазоныч, от меня еще один человек сейчас подойдет, его срочно отправь в Брянск…. Ты меня плохо понял, я сказал немедленно. Считай, что это указание самого, – он положил трубку. – Давай, Макар, дуй на вокзал к заму военкома, удачи тебе.

В прокуренном помещении военной комендатуры железнодорожного вокзала города Киев народу было на удивление мало, так как пройти туда было непросто. На пропускном пункте находился младший лейтенант с внутренним телефоном и часовой с новенькой винтовкой. Офицер доложил по связи о новом посетителе с документом из НКВД, его пропустили. На двери комнаты под номером три, куда ему велели проследовать, висела вывеска – «Заместитель военного коменданта вокзала г. Киев Горелов Ю. С.». В помещении кабинета находился еще один посетитель. Работник комендатуры с папиросой в зубах, не преставая ворчал, просматривая какие-то сведения:

– Это надо, из обкома меньше обращаются, чем этот Аристарх. За сегодня вы уже четвертые от НКВД. А я имею право отправлять людей только по спецразрешениям эвакуируемых предприятий и по броне партийных органов. Вот, – сказал он, потушив окурок в массивной мраморной пепельнице, – в два часа дня планируем отправить сорок третий на Москву. Через Чернигов уже не проехать. Так что едете до Орла, оттуда, друзья мои, сами до Брянска доберетесь. Идите на первый этаж, там Римма Львовна вам выпишет посадочные талоны, я ей сейчас выдам звоночек.

Посетитель встал со стула и вместе с Одиноковым они направились на первый этаж. Спутник Макара Ивановича так же был направлен в Брянск органами внутренних дел. Но о цели своей миссии мужчина не распространялся, он, вообще, был неразговорчив и представился довольно просто – Валентин.

Так Одиноков и его новый товарищ оказались в поезде Ковригина. Когда произошла бомбежка, Валентина сильно покалечило. Мощный Макар Иванович, перекинув без церемоний тело приятеля через плечо, стремглав несся под пулемётными очередями резвившихся немецких мотоциклистов к лесополосе. Когда он подбежал к первым деревьям еще одна очередь, пущенная фашистом, достигла своей цели – Валентин громко вскрикнул. Спустившись в неглубокую балку, Макар стал снимать с пострадавшего одежду для перевязки. Но тот остановил его.

– Макар, у меня мало времени. Тут уже не помочь. Сломаны ребра, обломки вошли в легкое. И пуля, кажется, попала в позвоночник. Руки не двигаются.

Одиноков машинально посмотрел на руки попутчика и только сейчас заметил, что от крушения поезда у того сломаны обе руки. Переломы были закрытые и множественные, от чего руки имели ужасные искривления.

– Дай мне из кармана папироску и прикури. Я имею медицинское образование. Без экстренной помощи, которая невозможна, я проживу от силы пару часов. Давай пока я не впал в беспамятство, запоминай все, что скажу, – прерывисто дыша, говорил Валентин, периодически сплевывая на землю кровь. – Немец приготовил жуткий кулак для Москвы и все, что им мешает, будет снесено. Брянск сможет сопротивляться не больше двух – трех недель. Город является крупным железнодорожным узлом, плюс портовые сооружения на реке Десна. Я направлен туда для организации подпольной работы. Сведения о поступающих и сквозных эшелонах, так же иных грузах очень важны для ставки. Запомни, Макар, адрес – Советская улица, дом тридцать шесть. Это частный сектор, там, в подполе укрыты десять радиостанций. Хозяин дома знает адреса оставленных органами радисток. Как дубль, про них еще осведомлена его племянница. Найдешь в городском управлении НКВД товарища Артемьева и сообщишь ему этот адрес. Расскажешь про меня, он знает, кем заменить. Сейчас под Брянском уже идут бои, но со стороны Орла в город попасть ещё можно. Если же ты не сможешь попасть в Брянск, дам тебе одну явку в райцентре Большое Полпино. Он тоже пока наш, но его займут со дня на день. Возможно, уже взяли. Запоминай адрес на всякий случай – Центральная усадьба, пятый дом от леса. Там живет церковный староста Уступов Семен. Сразу не суйся, если на окошках с девяти утра до трех дня висят занавески серого цвета – явка не провалена. Теперь пароль. Ты говоришь: «Я пионервожатый из Калиновичей. Отстал от отряда». Отзыв: «Какое мне дело до пионеров». Товарищи тебе помогут попасть в Брянск, в крайнем случае, отправят сообщение сами, у них есть рация и связные. Если тебя все же схватят, то, скорее всего полицаи. Солдатам – гражданские без надобности. Тогда постарайся добиться встречи с начальником полиции уезда Батькой Дымарским. Он сидит в управлении в селении Кострище. Скажи полицаям о наличии для батьки важных сведений. Пароль тот же, как для Уступова. Но это все на всякий случай, сначала постарайся попасть в город. Повтори все, что я тебе сказал.

Одиноков слушал раненого, открыв рот. Он тоже взял папиросу, жадно закурил и слово в слово повторил все адреса и пароли.

– Не вздумай ничего записывать. Меня брось и иди. Десять радиостанций и адреса радистов не шутка. Это основа будущего подполья города и области. Повторяю, Брянск важный узел, подполье там необходимо. Нинку срочно надо увозить.… Предай им гранаты и какой-нибудь еды, – Валентин впал в забытье. В себя он пришел довольно быстро. Макар успел донести его до леса.

– Все, дружище, меня оставь и поторапливайся. Не знаю, какие у тебя там дела, а то, что я сказал, делай в первую очередь.

– Я не могу тебя бросить.

– Скажи спасибо, что я не приказываю тебе придушить меня, а следовало бы. Наберись мужества и ступай. Я, все одно, не жилец. Тебе надо спешить.

Когда Одиноков, захватив вражеский мотоцикл, попал к партизанам, Большое Полпино уже заняли гитлеровцы. После долгой беседы с Большаковым, который был еще в сознании, Макару дали в качестве проводника деда Савелия и они направились в Брянск в обход линии фронта, как рекомендовано – со стороны города Орел. Но ничего не вышло, мужчины дважды были обстреляны немецкими сторожевыми дозорами. И партизаны решили идти в райцентр. Из леса, где укрывались Одиноков со стариком, была видна крыша пятого дома.