– Как ты интересно живёшь! – восхитился я.

– Да что там интересного! – тяжко вздохнула Кэрри, – не пришёл он на встречу, сам назначил здесь спозаранку. Идиот. Скорей всего уже дохлый.

– Да ну, – сказал я, – может, просто за борт упал, выплывет.

– Я ж тебе повторяю – порождение Тьмы или адепт! А я даже номера его каюты не знаю, – она готова была заплакать, – ладно, тебе это, наверное, неинтересно. Может, кофе спросим?

Я заложил в рот два пальца и свистнул, через минуту к нам направился официант с подносом. Поставил перед нами чашки, кофейник, кувшинчик со сливками, сахарницу и вазу с пирожными. Налил нам кофе, спросил, преданно на меня глядя:

– Желаете что-нибудь ещё?

Я с благодушной улыбкой подал ему монетку, – благодарю, любезный, всё замечательно.

– И вы, сударь, благодарствуйте-с, – пропел парень с полупоклоном, шустро убрал грязную посуду с остатками завтрака и торжественно удалился.

Сволочь, конечно, но ведь профессионал! Моё «чаевых не будет» принял как вызов и достойно меня опроверг. Это вызывает уважение.

– У тебя серебра, что ли, полные карманы? – угрюмо спросила Кэрри.

Она добавила себе сливок в кофе, цапнула пальчиками бисквитик с кремом. Очаровательные манеры у студенток и журналисток! Хотя у кого ей было набраться этикету? У Шаша или Гарри, гори он в аду, которого не существует!

Я манерно взял щипчики, положил пирожное на блюдечко, двумя пальцами, оттопырив мизинец, взялся за ручку молочника, долил сливок в чашку. Ложечкой насыпал сахару, аккуратно, ни разу не звякнув, принялся помешивать.

– Видишь ли, Кэрри, – от собственного тона скулы свело, я продолжил с каменной рожей, – в кругах, где я воспитывался, вопросы о деньгах барышни задают только после обручения.

– А до свадьбы даром дают!? – не поверила девушка.

– Да, – ответил я просто.

– Ну и нравы у купцов! – воскликнула она, – а расскажи ещё что-нибудь! У тебя есть невеста?

– Есть, – сказал и не соврал ни разу.

Гражданскую жену можно ведь считать невестой? Потащила бы в ЗАГС, будь у меня с работой порядок, и никуда б не делся. Повезло слинять, и здесь у меня есть Настя!

– А какая она? – продолжила допрос Кэрри, не забывая угощаться. Носик уже в креме!

– Я что-то не помню, что давал согласие на интервью, – заметил я будто про себя.

– Ой, да ладно тебе! – мило улыбнулась Кэрри, – соблазняешь честную девушку, а сам гад такой даже не сказал своё имя!

– Моё имя слишком известное, чтобы всем его называть, – ответил я холодно.

– Постель не повод для знакомства? – она лукаво блеснула глазками.

– Ты, наверное, будешь смеяться, – заявил я равнодушно, – но я не собирался затащить тебя в койку. Не в такую рань.

– Тут я должна обидеться и гордо удалиться, – сказала она, цапнув второе пирожное.

– Да сиди себе, – я благодушно улыбнулся.

Она грустно вздохнула, – ты действительно такая сволочь или выпендриваешься?

– Что мы всё обо мне?! – воскликнул я, – вот ты что собираешься делать после завтрака?

– Думала, что ты потащишь меня к себе в каюту, и я тебя разговорю, – призналась она, – а раз ты действительно такая сволочь, пойду на свой уровень, почитаю. Брала с собой учебники.

– А пойдём к тебе? – осенило меня, – книжки покажешь!

– Издеваешься? – сказала она мрачно, – во втором классе каюты на четырёх пассажиров!

– Кошмар! – выразил я сочувствие, – бухают?

– Что ты! – махнула она ладошкой, – гномы не церемонятся, за распитие высаживают сразу, прямо в реку!

– Вообще в каютах запрещено?! – возмутился я.

– Ну, в общих, – пояснила она и спросила невзначай, – а у тебя же люкс?

Я пожал плечами и спросил, – встретимся здесь на обеде?

Кэрри посмотрела на меня весело, – ну, ты точно в первом классе! Нам по билету сюда разрешён просто вход и кофе по акции! Да тут обед стоит, как полбилета во втором классе! Нам в каюты возят на тележках.

Я сочувственно покивал, но говорить ничего не стал. Подумаешь! На пароходах я не плавал ещё, а в поездах у нас то же самое, всем нравится. И на обед у меня были другие планы, разве что ужин…

Девушка приняла мой горестный вид за чистую монету, – да у нас ещё замечательно! В третьем классе все койки в одном помещении, только перегородки, а коридор общий. В туалет очередь, душа нет, на палубу не пускают. На первом курсе так плавали в маг-хоз мандрагору окучивать.

«Плацкарт», – сообразил я.

– Ну, раз уж тебя выпускают, пройдёмся? – предложил я, – мне в магазин надо и в цирюльню, а я тут первый раз.

– Тогда за завтрак я тебе ничего не должна! – заявила она с вызовом.

Я серьёзно кивнул, – как скажешь.

Я взял салфетку, вальяжно промокнул губы, небрежно скомкав, уронил на стол. Кэрри смотрела с плохо скрываемым раздражением. Завтрак закончился, настало время отрабатывать, вести меня в магазин, где ей всё дорого, а я тут ещё и корчу из себя чёрт знает что. Забавная у неё была мордашка – губки поджаты, прищурилась, на глаза упала чёлка, носик в креме.

– Ну-с, – сказал я вставая.

– Иди за мной, – буркнула она.

Мы спустились с крыши по лесенке, прошли немного вдоль борта, зашли в двери под вывеской «корабельная лавка». В небольшом уютном помещении справа тянулась блестящая труба, на которой на «плечиках» висели костюмы, слева располагался стеллаж с обувью, в отдалении виднелась витрина и какой-то человек за прилавком. Он вышел к нам, продавец-консультант или приказчик, мужчина средних лет благообразной, внушающей доверие наружности – улыбается, упитан, в серенькой паре.

Мужчина спросил бархатным голосом, – чем могу служить?

Я сказал, – мне что-нибудь для бритья, расчёску, бельё, носки и летнюю одежду, рубашки там, штаны какие-нибудь…

– Наверное, к брюкам и носкам туфли? – вкрадчиво предложил продавец.

– Тогда наоборот, к туфлям носки, – заметил я.

– Пожалуйте сюда, – он указал на стеллаж с обувью.

Я окинул товар небрежным взглядом, взял бежевую пару полуботинок, что на вид должны быть мне по размеру.

– Ну, хотя бы не жёлтые! – оценила мой выбор Кэрри.

– Главное, чтоб не белые, – заметил я философски.

– Главное, чтоб не жали! – сказала она наставительно. Обратилась к продавцу, – а покажи индикатор магии, любезный.

Приказчик пробормотал, – сею секунду, – и шустро удалился к витрине.

Зашёл за прилавок, опустился зачем-то на корточки, встал и направился к нам.

– Отключил заклинание комфорта, – пояснила Кэрри, – здесь всё будет идеально, а потом ноги отвалятся.

– Вот, пожалуйста! – воскликнул приказчик, показывая нам коробочку с двумя светодиодиками, зелёным и красным. Горел зелёный.

– Дай посмотреть, – Кэрри протянула ручку.

Тот подал ей прибор, она принялась его вертеть в руках, бормоча, – знаю я эти штучки. Покажут издали индикатор на клопов или тараканов…

– Желаете взглянуть на сертификаты? – натянуто улыбнулся продавец.

– Не откажусь! – заявила Кэрри, задрав носик в креме.

Консультант снова побежал к прилавку, вернулся с папкой, протянул девушке, – извольте-с.

Она открыла папку, принялась перекладывать бумаги, ещё раз взглянула на приборчик, – ага, соответствует. А что у нас с подлинностью товара? Гм, – она подняла лицо от папки на консультанта, – уважаемый! А обувь-то человеческая! По лицензии!

– А вы хотели увидеть в лавке настоящую гномью?! – воскликнул он, – или, может, артефактную орочью?!

– Тогда что ж у вас тут везде логотипы «ЖгиГор»? – возмутилась Кэрри.

– Я извиняюсь, на этикетках указано, что сделано по лицензии, – спокойно уточнил продавец.

Я решил ускорить программу визита. Присел на лавочку, стащил сапог с правой ноги, примерил туфель.

Спросил, – сколько эти?

– Монета серебра за две пары или семь медных за одну, – ответил приказчик.

– Упакуйте две, – распорядился я.

Перешли к брюкам и рубашкам, тут дело двинулось без задержек. На серебряную монету набрал двое легких брюк и три сорочки с коротким рукавом. Продавец ненавязчиво показал подходящий ремень, пару галстуков, выбрал чёрный шнурок и чёрную бабочку в белый горошек.