Они вместе со всеми зашли в последнюю «историю». («А, опять про золото», – разочарованно шепнул Андрэ). Уже она катилась к своему логичному завершению. Уже пузыреобразный и смешной Йютюн, воздев короткие ручонки, прокричал свои премерзкие проклятья. Уже все покинули ее, и фантомы «И», «К», «С» и сероглазой бледной красотки грациозно мерцая, начали исчезать. Уже жестоко страдающий от жажды Архиватор, задавал им свой запоздалый вопрос. Уже Эл, чуть кривя ртом, спросил:

– Хм. А где же Донг и Мо?

А Андрэ набрал в легкие воздух, чтобы разразиться заразительным и ироничным смехом…

Как вдруг, обоих ослепила невероятной силы вспышка! А невиданное ускорение размазало Эла по потолку модуля, и грубо порвав пристегнутые ремни Андрэ, ударило того об него же, с такой силой, что набранный воздух, прорвался из легких не задорным смехом, а предсмертным хрипом! И только забавное сознание, заметавшееся в испуге, из-за опасного оттока крови от головного мозга, сумело пискнуть напоследок: эх, не надо, было… И, не успев закончить, погрузилось во тьму. В абсолютную тьму… Прямо туда, где должны прозвучать голоса, со своими извечными вопросами…

Но почему-то Андрэ не слышит их. Может, лопнули барабанные перепонки? Или их перекрывает вой взбесившейся пожарной сигнализации? И почему ему кажется, что в темном кровавом мареве, он летит по трубе с какими-то концентрическими утолщениями вокруг, к маленькой ослепительной точке? Эти утолщения, делают просвет трубы, все уже, и вот, он уже, с трудом протискивается, между ними. Точка все ближе. Ближе. А труба все теснее. Теснее. Вот уже не вздохнуть. А вот уже не пролезть. И неведомая сила, играя им, словно пушинкой тащит его обратно. Прочь, от желанной блестящей точки.

А называется эта неведомая сила просто – адаптация. Широки ее пределы у молодого, тренированного организма! И вот Андрэ, со стоном приоткрывает левый глаз. Он не может повторить это нехитрое движение правым, потому что тот, вместе с соответствующей половиной лица и разбитым носом, оказывается, с силой прижат к гладкой поверхности иллюминатора, за которым, сквозь заливающую стекло кровь, видна дикая пляска звезд, сливающихся в отдельные полосы.

– Эл-л-л… – хрипит он, пытаясь нащупать левой рукой, прижатое рядом тело товарища.

– Да… – доносится до него, словно из соседней Галактики.

– Ответь… Почему?

– Что… почему?

– Почему… с самого детства… если я падаю…

Он замолкает, собираясь с силами.

– … я падаю, обязательно… на лицо? А?

– А ты… как хотел бы?

– Как все… свернуться в комочек… и задом… на мягкое…

– Ха… Ох-х-х… тебе не успеть… из-за роста… и еще…

– Что… Эл?

– … ты любишь… рассмотреть все поближе…

– По… бли… же… Наверно… Что это было… Эл?

– Мы с чем-то столкнулись…

– Не-е-е-т, – тянет Андрэ. – Не столкнулись! Твое «чем-то», так е….. нас и закрутило, что мой вес сейчас, раздавит меня…

– Помолчи… Андрэ.

– Плохо… слышно сигнализацию?

– Хорошо… Надо набраться сил… Адаптироваться.

– Нахрена? Я не поднимусь, при таком ускорении.

– Тогда поползешь… молчи…

Он, в принципе прав, этот старина Эл. Чего может быть прекрасней перед смертью, чем минутка молчания? Какая разница, что их ударило или с чем они столкнулись? Наверху Барьер. Это – смерть. Внизу – Земля. Это, тоже смерть. Минута, может две. В космосе все происходит быстро. Их браслеты, разворачивают картину состояния здоровья, над ними. Эл боится взглянуть на картинку Андрэ. Его самого, просто прижало к потолку. Андрэ же, порвав ремни… Ремни! Рухнул вниз, да еще не успел сгруппироваться. Он ударился лицом, он не мог, не сломать себе шею! Наконец, решимость перевешивает страх. Эл косит глазом на экран Андрэ. Черт побери! Легкое сотрясение головного мозга! Легкое! Рассечен лоб. Потеряно 78 миллилитров крови. Все! Ну, ты и железный человек, мать твою!

– Мне нужно в сортир, – бормочет Андрэ.

– Лей под себя.

– Ну, уж нет! – он разворачивается, кряхтя и стеная, начинает ползти в нужном направлении.

– Не выползи в хаб. Опять упадешь на лицо. Слышишь меня?

– Да, босс.

Пока Андрэ, осваивает начальные навыки гипергравитационного разведчика, Эл продолжает работать с браслетом. Тоталнет отсутствует! Вот это номер?!! Хреново!!! А локальная сеть? Ага?!! Рябит, но схему повреждений показывает. Ничего себе?!! Если до столкновения конфигурация станции представляла собой колесо, с четырьмя спицами, ведущими к втулке – центральному модулю, то сейчас втулки нет, сиротливо болтаются три спицы, а половины обода колеса, как не бывало. Значит, ни связи, ни управления. Дела! Внезапно, его взгляд задерживается на стоящем и слегка покачивающемся силуэте Андрэ.

– Ползти не самое легкое дело. Пробовал на карачках, так руки не держат вес тела. А по-человечески, на ногах, можно. Только шаги небольшие… и на стенку опираться. Ну, что с нашей «феминой»? – спрашивает он, осторожно опускаясь на потолок. Эл, молча, разворачивает картинку.

– Ого! Как круто! От бублика откусили половину, вместе с вкусной начинкой. А сети нет?

– Еще как нет! Хотел поболтать с кем-то?

– Нет, спросить, куда нас тащит. Ты в курсе?

– Тоже нет, привязаться то не к чему.

– Надо остановить это проклятое вращение. Привяжемся по звездам.

– Есть идеи?

– Да, ведь каждый модуль состыкован с космическим кораблем, а в нем должно быть топливо.

– Электричества нет.

– Эл, ты меня удивляешь. Это старые двигатели. И они… не внутреннего сгорания. Нам не нужна искра зажигания.

– Я специалист по связи. И как же они запускаются?

– Я тоже… По связи… Но запуск, это всего лишь химическая реакция. Два вещества попадают в одну камеру, и дают струю газа. Но мы не сможем остановить вращение боковыми двигателями из обода. Нам нужны двигатели корабля составляющего спицу. Где ближайшая?

– Вот. Но она вообще крайняя и близка к месту разрыва.

– Просканируй герметичность и наличие топлива. Лучше везде.

Схема станции, несмотря на свою половинчатость, вселяет оптимизм. Все герметично и топливо есть.

– Ну, а что ты хочешь? – пожимает плечами Андрэ. – Высокие технологии. Композитные материалы. Нам, до такого, расти и расти. Если бы не они, мы разлетелись бы на атомы. Ну, что двинули? К крайней спице? Или к средней?

– Давай к ближайшей.

– Ну, вперед. Поднять тебя?

– Не надо. Я сам. Ты уверен, что если они заведутся, сможешь управлять ими?

– Эл, – терпеливо говорит Андрэ. – Мы не собираемся менять траекторию. Заниматься сложными маневрами. Нам просто… Надо дойти туда и несколько раз псыкнуть из маленьких боковых дюз.

– А куда псыкать ты знаешь?

– Пока нет. Но, если мы сделаем это не в ту сторону, сила тяжести возрастет. Значит, повернем дюзы и все. Не бином Ньютона. Хочешь, я один?

– Нет. Вместе пойдем.

Попав из модуля в обод, им приходиться с потолка перейти на боковую стену, опираясь рукой о пол коридора. Без проблем миновав два шлюза-переборки, они приближаются к кораблю образующего первое звено средней спицы. Шлюз в него оказывается над головой. Это где-то 3 метра. 3 метра против 3 джи. А с них уже градом льет пот.

– И что дальше? – спрашивает Эл.

– Посидим пять минут. Потом я привстану, а ты заберешься на плечи. Потом встану, и ты откроешь шлюз. Все просто.

– Ты поднимешь 500 кг? Одними ногами?

– Нам некуда деваться, Эл. Это самые мощные мышцы человека. Были бы другие, мы воспользовались бы ими.

– Пока, самое мощное, что я видел, были не мышцы, – усмехается тот.

– А что?

– Твое лицо. Точнее лоб.

– Смешно… Встаем! И знаешь, ты о стенку, тоже опирайся все-таки.

Андрэ стоит, наклонившись вперед на слегка полусогнутых в коленях ногах, опираясь при этом мягким местом о «пол». Эл медленно взбирается на его спину. Перебирается на плечи. Встает на них коленями. Андрэ выпрямляется во весь свой немаленький рост. Чувствует ступни Эла на своих плечах и с облегчением слышит звук открывающегося шлюза.