– Вот я нахожусь рядом с тремя людьми, двух из которых ненавижу лютой ненавистью. Тебя, Курт, – палкой деревянной тычет. – И тебя, Ия. Тебя Курт, за звонок, сделанный невовремя, а тебя Ия, за сам факт твоего рождения, повлекший этот звонок. А звонок этот, о котором и не вспомнит, теперь никто, для двух других людей, важные последствия имел…
– А вот напротив женщина, которая лично мне, ничего плохого не сделала. Ну, обидела чуть, с кем не бывает? И вот странность, какая. По-настоящему страдает-то, именно она, а не те, кого ненавижу. Но я не верю в слепое насилие! А это означает, что страдает она, не просто так! Это означает, что она сама, или член семьи, возможно еще до ее рождения, совершил некий поступок, который и привел с неизбежностью к сегодняшнему печальному положению дел.
– Вы мои враги. Плененные враги. Я ненавижу своих врагов. Значит, я ненавижу вас. А раз вы в плену, вы – будете страдать. Не ищите причину в себе, в самом факте своего существования. Не надо! Потому что этот проступок совершен в те времена, в которые о вашем появлении на свет, даже не подозревали. Но страдать выпало вам! Этого не избежать! И это единственное, что вы должны знать. Я не могу и не имею права, избавить вас от мук. Все, что в моих силах, это попытаться их уменьшить. Но без вас, без вашего желания, я бессилен. И сегодня у нас последняя возможность, хоть как-то выправить создавшуюся ситуацию. С вас мадам, и начнем. Повторите вашу просьбу, при свидетелях.
– Я просила снять с меня браслет.
– С какой целью?
– С целью избавиться от тех унижений, которым вы подвергли меня. С целью умереть…
– Стоят ли, эти унижения того ада, в который вы попадете? И почему вы говорите о них?
– Честь моя, а, следовательно, честь Семьи унижена. Ведь я ее глава.
– И чем же вы, так сильно унижены?
– Я четвертый день открыта, для всех, даже для подопечных! Мой мочевой пузырь, постоянно заполнен уриной Курта! И да, мне больно! Мне унизительны пытки моего детородного органа!
– И это все?!! Я не вижу оснований, для кардинальных изменений вашей участи. Обнаженность, перед подопечными, с определенного возраста, не является, чем-то из ряда вон выходящим, а господин Курт ваш родственник. Дедушка? Прадедушка? Да, не суть! Что с того, что его священный нектар ласкает не кустик или деревце, а стенки вашего органа выделения?!! Не думаю, чтобы вы предпочли священному нектару, слабый раствор соляной кислоты! Что же касается детородного органа 90-летней женщины… О, давайте не будем об этом!!! Считайте себя, участницей эксперимента, по восстановлению утраченной чувствительности, ваших нервных рецепторов. Я решил отказать вам, в вашей просьбе! Пока отказать! Все изменится, когда мне придет в голову сказать – хватит! Вам это понятно?!! Не молчите!!!
– Да…
– Вот Курти, к чему привело нас, ваше упрямство и снобизм! Ведь по большому счету, мне нужны вы, а не эти женщины. Давайте разбираться с вами. Я обещал возместить часть вашего приданного, чтобы вы смогли восстановить оборот, того наркотрафика, который принадлежал вашей Семье. Половины содержимого сундуков, с лихвой хватило бы на его выкуп и возвращение монополии на уничтожение маков и одуванчиков, под контроль ветви Куртов! Я понимаю вашу боль, и те нравственные страдания, которые вы испытываете, при виде того, как на протяжении почти двухсот лет, то что может приносить сверхприбыли, тупо уничтожается Семьей королевы телятины! Вот почему она еще здесь! Вот почему разговор продолжается!
– Спрашивается, какое мне до этого дело? Ведь избыток, всегда стремится к недостатку, и это не закон наркокартеля. Это закон природы. Всегда из регионов с большими маковыми площадями, трафик будет направлен в регионы, где подобных площадей просто нет. Я циник и мне, просто наплевать на то, что где-то и кто-то, помрет от передоза. А кто-то, напротив, немного заработает. Что же меня заинтересовало в вас, Курти? Ваш дедушка! Он занимался, в принципе, тем же самым, судя по всему, но вкладывал полученные сверхприбыли не только в торговлю, но и в науку. Вы понимаете, о чем я?
– Вы говорите, про обсерватории. Ведь они, не вошла в приданое. Но их 30. А вас интересует, только одна, судя по всему. Почему?
– Потому что, ваш дедушка, конечно умен, но на ваше счастье, нашелся еще один умник, и это я. Да, эта станция принимает то же, что и все. И передает, почти, то же. Запомните это слово, Курти! «Почти»!!! И ее уникальность, заключается в том, что в отличие от остальных 29 станций, она ведет передачу либо с малюсенькой задержкой, либо с опережением графика. Это называется почерк, Курти. Радиопочерк!!! И вот мне приспела нужда, тоже немного поболтать с космосом. Послать пару телеграмм. Если я вложу эти телеграммы в сообщения других станций, это будет сразу же замечено, так как, они передают одинаковую информацию. А вот, если в сообщение с этой, несколько необычной, то… Во-первых, никто не обратит на это внимание. Так как, она и так предает, чуть измененную информацию. А во-вторых, я имею веские основания полагать, что сообщения именно этой станции, читаются наиболее внимательно…
– Не знаю, возможно. Меня это, как-то мало интересовало. Но я не пойму одного. К чему городить все это, если с вашими средствами, вы можете подкупить телеграфиста?
– Если бы все было так просто. К сожалению, мне мало отправить пару телеграмм, они будут отправляться постоянно, и жизни одного телеграфиста, будет недостаточно, собственно как и моей, потому что, отправка телеграмм, это не самое главное! Мне нужен ответ!!! Возможно, я его не дождусь, мне не хватит жизни. Ведь адресат, по моим расчетам в одиннадцати световых годах отсюда. Но этот ответ получат мои последователи, в конце концов, Земля. Вот почему я договариваюсь с хозяином. Понимаешь? Я рассчитываю на диалог! Поэтому, речь идет о веках! Может о тысячелетиях!!! Ты почти одногодок своей жены, но ум твой, до сих пор ясен. Между тем, мы оба знаем – деменции17не избежать! Поэтому, этот договор, не может быть договоренностью двух лиц: тебя и меня. Он может быть заключен, только между группами. Вот почему, мы разговариваем, в присутствии Главы Семьи и девушки, которая ей станет! Это хотя бы двести лет связи. Но мне надо больше!
– Мне кажется, вы просто садист и безумец, – раздается голос, с «королевского кресла». – Вам же ясно сказали, станция не входила в приданое Курта Третьего. Значит, моя Семья, не имеет к ней никакого отношения. Это ваши дела! Да, Курт член нашей Семьи, но станция его собственность.
– А разве несколько дней назад, в семь утра, мы не начинали этот разговор наедине, Курти? Но ты сказал: это дело Семьи. Это твои слова, черт возьми, не мои!!! Разве я трижды, не просил вас мадам, отпустить меня подобру-поздорову с моим имуществом, чтобы потом, отдельно предъявить ценности Курту? Что вы ответили мне?!! Все, что находится в доме, принадлежит Семье. Разве я трижды не повторял, что могу действовать по-другому?!! Ответом был смех. Вы можете продолжать смеяться, но я буду действовать. По-другому, как и обещал. Я даже не могу назвать вас в ответ безумцами, потому что вы хуже. Вы, выражаясь мягко, просто слепцы. Я – нет! Я все еще вижу, узкий просвет возможностей! Иначе бы, этого разговора, просто не было!
– Что вы можете предложить, чтобы все закончилось? – спрашивает, помолчав Курт.
– Уже немногое. Первые телеграммы, должны быть отправлены немедленно. Значит мне, нужен человек на станции. Мой человек. На должности того, кто способен внести правку в текст, в самый последний момент, непосредственно предшествующий нажатию кнопки «Send»18. В идеале, таких людей должно быть трое. Молодой. Средних лет. Пожилой. Ведь телеграфистами, не работают представители вашего круга.
– Разумеется, нет. Если у вас, есть надежная семья, то не вижу никаких препятствий, брать кого-то из нее. И это можно закрепить в моем завещании.
– Вы не понимаете Курт. Это не может быть представитель одной семьи. Это может быть, кто угодно. Мы подпишем бессрочное соглашение, о приеме на работу того, кто придет в это поместье неизвестно откуда и покажет координаты, где стояли ящики с драгоценностями.
