Я смотрела в его глаза, и мне казалось, что включилось действие гипноза. Как будто разум говорил мне, что завтрашняя контрольная по алгебре важнее, и я должна идти готовиться, но не в силах была расстаться с ним.

Желудок сообщал мне, что если в течение минуты я не предоставлю ему пищу, он начнет есть сам себя, предательски рыча, а мои руки и ноги дрожали и требовали тепла.

Взгляд одноклассника молил меня об удалении своей персоны из его планов, видимо, он хотел обсудить что-то личное с братом, но я не могла уйти. Мне казалось, что, сделав это, я снова предам свое сердце…

– Ладно, я пойду, – я сильнее затянула шарф и искася взглянула на Рому. Он улыбался.

– Ну вот и славно, – парень повернул в сторону парка и сделал туда несколько решительных шагов, – Ну? Вы идете?

Мы с Вадимом переглянулись.

– Какого черта, Люба?! – одноклассник сказал это тихо, прямо мне на ухо.

– Прости, – я пошла за Романом.

Все еще шел снег. На огромной белоснежной аллее шли трое – девушка, с синими от холода губами, но с пожирающим огнем в глазах, парень в форме мореходного учебного заведения и его брат, который прикладывал все усилия, чтобы те двое не приближались друг к другу ближе чем на пару метров.

За ними тянулись потоки пара, дыма сигарет, которые курил Роман, звук громкого смеха и две невидимые нити, которые искали точку соприкосновения…

Я не помню, когда последний раз чувствовала себя так. Казалось, что земли под ногами нет! Мне не было холодно, несмотря на все сигналы моего окоченевшего тела. В этот морозный зимний день, на этой огромной белой алее я видела только глаза, с солнечным отблеском и руки с ссадинами на костяшках, как пол года назад.

Мы гуляли около часа, пока Рома не сообщил, что ему нужно уезжать. Мы решили, что все вместе проводим его на остановку общественного транспорта, а потом Вадим все же доведет меня до дома.

Добравшись до остановки, мы не успели и слова сказать, как тут же подъехал автобус с нужным номером.

– До встречи, брат! – Рома пожал руку моему однокласснику и поднялся по ступенькам транспорта, который только что распахнул перед ним свои двери.

– Да, давай. Позвоню тебе позже. Мы должны увидеться еще!

Но, мне кажется, парень в морском бушлате его уже не слышал. Он стоял на площадке автобуса и смотрел вниз, на меня. Я виновато подняла на него глаза.

– Рома… – я сделала вдох для решительности, – мир?…

Он улыбнулся. Это было искренне, я явно это почувствовала.

– Мир.

Как только он сказал это, стеклянные двери с морозным рисунком закрылись между нами, но это уже было не важно. Нити, которые хаотично искали друг друга, наконец воссоединились…

Я долго стояла и смотрела вслед удаляющемуся маршрутному такси, абсолютно не осознавая, что чувствую. Как называются эти ощущения в груди и что с ними делают – меня не интересовало. Я стояла с широкой улыбкой и наслаждалась теплом, которое заполнило мой мир. Как море… Совсем как море.

– Может, пойдем уже? – голос Вадима вернул меня в парк.

– Что? – я повернулась к нему.

– Пойдем, говорю! Смотри, ты уже синего цвета, – одноклассник снял с моего плеча сумку и протянул мне руку. – Этого я хотел меньше всего, – сказал он себе под нос.

– Что? – улыбка все еще не покидала меня, – о чем ты?

– Ничего, Люба, пошли уже! – парень взял меня за руку и потянул в сторону дома.

Я пошла, но мысли мои уехали в том автобусе.

Всю дорогу домой я молчала и прокручивала в голове его улыбку, голос, наши разговоры летом и ту встречу в кино.

Никогда еще мне не было так хорошо в морозный январь. Мне казалось что сейчас вокруг все прекрасно. Хотелось рассмотреть каждую снежинку, которая падала на мой шарф, цепляясь за ворсинки шерстяного изделия, запомнить каждую веточку серых обнаженных деревьей, целовать это спящее белое небо, раствориться в потоках влажного воздуха и стать всем, чтобы всегда быть там, где он…

После встречи с Ромой у школы я начала постоянно искать повод, чтобы связаться с ним. В этом неплохо помогал Вадим. Ну, как, помогал. По своему желанию он бы явно не стал этого делать, но я находила, за что зацепиться.

Я выдумывала разные события в качестве поводов, чтобы набрать выученный наизусть номер и слушать знакомый голос. Он и сам стал звонить мне каждый вечер. Поднимая трубку, я как будто оказывалась там, на качелях, у моря, в самом центре моего детского, нежного лета.

И вот в одном из таких разговоров, когда я лежала на ковре в своей комнате и изучала завитки на большой золотисто-розовой люстре, Рома произнес роковую фразу во второй раз:

– Давай завтра увидимся.

– Нет, в кино не пойду, – мы засмеялись.

– Да уж, кино не твой конек, – парень поддержал шутку. – А куда хочешь? – это он спросил серьезным голосом.

– На море.

– Зимой?

– Почему нет?

– Я не сказал нет, просто интересно, что со снегом делать будем?

– Наслаждаться…

– Знаешь, пол года прошло, а ты все та же.

– Это плохо?

– Нет. Мне нравится ребенок в твоей душе.

– Хватит насмехаться, – я улыбнулась.

– А я это серьезно. Так что, когда идем на море?

– Я могу только после школы, – я перевела взгляд на свои настенные часы, которые скорее напоминали блюдо из старинного сервиза, отсчитала время и добавила, – в половину третьего.

– Тогда в половине третьего на море? Спустимся на пляж возле парка?

– Да, – ответила я на оба вопроса сразу.

– Отлично, тогда до завтра. Надеюсь, ты не спланируешь побег, – Рома снова смеялся.

– Надеюсь, – смутилась я.

На следующее утро я собиралась в школу дольше обычного. Я даже попросила у Наты тушь для ресниц, чем заслужила ее одобрение.

Сестра знала обо всем, что я запланировала на время после школы.

– Нат, сможешь пойти домой с Вадимом? Я позже вернусь.

– Понятное дело, говоришь очевидные вещи, – сестра улыбалась и укладывала челку у зеркала.

Как у нее так ловко и быстро это получалось?!

Я подошла к ней и встала рядом. Да уж, моя челка, как всегда, не собиралась стать изюминкой моего образа. Или собиралась? В плохом смысле этой фразы.

Я схватила расческу с туалетного столика и несколько раз провела по непослушным волосам. Они не изменили своего положения. Что ж, я пыталась.

Я отошла к другому зеркалу. С помощью яркой резинки на моей голове образовался нелепый пучок на затылке.

– Ты серьезно? – Ната отключила рычащий фен и развернулась в крутящемся кресле.

– А что? Все равно ведь шапку надевать! – я развела руками.

– Шапку? – сестра закатила глаза.

– А что? Снег же идет.

– Да хоть град. Сегодня в шапке никак нельзя. Ну, по крайней мере, в половине третьего, – она подмигнула мне.

– А что такого? – Я и правда не понимала, почему сестра так говорит.

– Люба! Что такого? Ты меня удивляешь! Ты бы еще с собой Булочку для поддержки взяла и спросила, что такого! – она снова развернулась к зеркалу и стала подводить темным карандашом глаза.

Булочкой звали моего синего плюшевого кролика, с которым я спала. Родственники подарили две таких игрушки мне и Нате еще во втором классе. Сестра давно спрятала своего в шкаф куда подальше и спала исключительно с мобильным телефоном, а мой все еще занимал почетное место на моей подушке.

– Не смешно! – я еще раз взглянула на себя.

– Нат?

– М? – сейчас она издавала только звуки. Вообще во время макияжа ее лучше было не трогать, но мое терпение сегодня покинуло меня.

– А дашь свой блеск?

– Какой? – сестра не отрывалась от своего левого глаза.

– Для губ, какой еще.

Ната убрала руки от глаза и обернулась на меня.

– А что, поцелуев не предвидится? – она засмеялась.