– Хорошо, как скажешь. Я тогда выйду ненадолго, ты не против? – парень указал взглядом на выход из зала.

– Нет, что ты. Все в порядке. Иди, – я постаралась улыбнуться.

Он отправился к лестнице у края нашего ряда, захватив по дороге своих товарищей. Я стала медленно отделять руку от пластика, который уже, казалось, прижился ко мне.

Вот черт! Этого не хватало. Вдоль предплечья виднелось огромное красно-фиолетовое пятно. Ну, все, статус дурочки сегодня заслуженно получаю именно я! Прекрасное первое свидание в моей жизни, можно только мечтать. Видимо, это не мое. Мне стало совсем не по себе.

Я услышала смех Аси и сестры. Они подошли ко мне.

– Эй, это что за дела? – Ната указывала на мою руку.

– Это мой позор, Нат… – я стала тереть больное место, – и не единственный на сегодня, – я опустила глаза.

– Люб, ты чего? – Ася присела на корточки прямо передо мной.

– Девочки, он поцеловал меня, – я виновато посмотрела на сестру.

– И что? – Ната приподняла бровь. – Что позорного?

– Я… – я не успела договорить, потому что увидела как по лестнице поднимались парни. – Потом, все в порядке! – я смотрела сестре прямо в глаза. Ну, давай же, пойми меня!

– Ася, пойдем, – Ната подала руку подруге и улыбнулась мне. Девочки направились к своим местам, а я приложила руку к подлокотнику в таком же положении, как было до перерыва, чтобы Рома не заметил ссадину.

Когда он приблизился от него пахло сигаретами и вишневой жвачкой «Eclips». Первый аромат напоминал мне папу, придавал чувства защищенности, а второй навсегда останется у меня в памяти, как неудачная попытка первого свидания…

Мой друг занял свое место. Фильм длился еще около часа. Я с нетерпением ждала его завершения потому, что боль в конечности и чувство стыда не давали мне покоя.

После сеанса мы с компанией наших товарищей вышли в холл. Там я старалась не поворачиваться к Роме правой стороной. Мое настроение было испорчено. За стеклом огромных входных дверей ярко светило солнце и шел дождь. Парень заметил мое состояние.

– Малыш, что-то не так? – он взял меня за руку – ну вот, теперь он еще и поймет, что у меня все еще мокрые ладони, хуже и быть не может.

– Нет, все хорошо, я просто ненавижу дождь, – соврала я. Ведь я очень любила его. Дождь летом, еще и во время солнца, был для меня настоящим чудом. Я бы с удовольствием прошлась бы по теплым лужам босиком, вот так, за руку с ним, но его интерес ко мне явно умер сегодня.

Я хотела исчезнуть как можно быстрее и как можно подальше.

– Мама написала, что уже едет за нами, у нее есть еще дела, она спешит, – снова обманула я.

– Так быстро? Ты не хочешь остаться? – Рома сжал губы и удивленно насупил брови.

– Хочу, но не могу, правда. Нужно ехать.

– Да, ребята, нам правда пора, – поддержала меня Ната, снова вовремя сообразив, что мне нужна помощь.

– Ладно, как скажешь. Мне жаль, что ты должна уехать.

Я не понимала, наиграно ли сожаление в голосе моего друга, да и это было уже не важно.

– Ну, мы пойдем! – Ната взяла меня за другую руку и повела за собой. Наши с Ромой ладони расстались.

– Я позвоню? – парень крикнул мне в след.

– Я сама, – соврала я и покинула холл кинотеатра.

Более дурацкой ситуации в моей жизни еще не было. Хочу просто пропасть, исчезнуть, испариться. Хочу, чтобы он забыл этот день навсегда и со мной никогда больше такого не случалось. Я хочу уехать… Я хочу к морю.

Мы с девочками вернулись на дачу. В тот вечер я долго просидела на пляже, следив за волнами и бесконечными входящими вызовами на экране с надписью «Рома». Было и около двадцати непрочитанных сообщений.

Я не знала, как дальше говорить с ним, не знала, как объяснить мое поведение в кино и этот поцелуй. Я не хочу быть причиной его насмешек, не хочу оправдываться, не хочу, чтобы он думал обо мне как о ничего не понимающей дурочке.

Возвращаться к этим ощущениям рядом с ним я тоже больше не хочу! Они пугают меня! Он пугает меня! Мое дыхание только недавно наконец стало ровным. Я не понимаю, как управлять такими процессами во мне. Я выбираю – сбежать.

Именно так я поступала, когда была маленькой и была в чем-то виноватой. Я бежала. И пряталась.

Мне казалось, что если взрослые меня не найдут, то и ругаться не будут. Я могла подолгу закрываться в ванной или стоять во дворе за домой, лишь бы только оттянуть момент возмездия. Момент, когда все точки ставят над i.

Меня хватило лишь на одно сообщение.

«Привет, я занята, прости. Если будет время – я позвоню сама».

Больше я не звонила.

Январь 2010 года. Середина самой длинной учебной четверти. Заканчивался последний урок.

Сегодня я сидела за партой сама, Ната заболела и осталась дома. В такие дни я чувствовала себя одиноко, будто какой-то важной части меня не хватало. Но учебу для меня никто не отменял, поэтому, вздыхая и зевая, я послушно ждала звонка.

За окном шел мелкий снег. Деревья стали серыми и голыми. Ударил мороз. Стало совсем тоскливо. Эта картина придавала моему настроению обработку минорными красками.

Учительница всемирной истории спорила с кем-то из моих одноклассников. На доске висела огромная карта, стены были увешаны портретами великих полководцев, а синеватый дневной свет создавал ощущение, что мы находимся в медицинском учреждении, а не в школьном классе.

Стрелки на часах еле ползли. Я изо всех сил старалась не уснуть. Мне было холодно. Я уже мечтала, как приду домой, вкусно поем и заберусь под огромный пушистый плед с расцветкой леопардовой кожи, который маме подарили коллеги в день ее рождения.

Мои веки предательски закрывались, голос женщины у доски был просто колыбельной для моих ушей. Она говорила монотонно и медленно, хоть это было и не свойственно ее характеру, но, видимо, сегодня, она разделяла настроение погоды и не меньше нашего жаждала окончания этого образовательного выступления.

Наконец зазвенел звонок. Он напоминал мне звук вокзала. После него не хватало лишь оповещания кондуктора: «Провожающие, покиньте вагоны». Именно это я и собиралась сделать по отношению к школе в данный момент.

Списав домашнее задание с правой половины коричневой доски в белых разводах, я стала складывать множество канцелярских принадлежностей в сумку «почтальон», которая пользовалась большой популярностью последние годы.

– Люба! – мое плечо тронула ладонь одноклассника Вадима.

Мы дружили с шестого класса. Вернее, дружила я, а он был безответно влюблен в меня.

Сколько я себя помню, он будет то отрицать это, то писать мне любовные сообщения. Наши отношения всегда носили странный характер.

При первой встрече мы возненавидели друг друга и даже дрались в школьных коридорах несколько раз. Однако уже к середине нашего совместного учебного года мы стали неразлучны.

Вадим всегда провожал нас с сестрой домой, носил мне мороженое из магазина напротив школы в теплые времена года и чай из столовой зимой. Каждые выходные мы проводили вместе: то ездили в город, то играли в настольные игры у меня дома, то просто сидели на пляже или в парке, бесконечно обсуждая множество тем.

Мне было комфортно с ним. Он был моей поддержкой, моим верным оруженосцем и практически братом, однако я никогда не смотрела на Вадима как на объект противоположного пола. Он знал это и изрядно злился, но не прекращал находиться рядом.

При любом удобном случае одноклассник старался взять меня за руку, чем-то помочь, пошутить, если я была не в настроении, или просто обнять. Я воспринимала это как дружеские порывы, хотя прекрасно понимала, что моего мнения он не разделяет.

– Что? – я лениво повернулась к Вадиму.