– Еще приказы будут?

– С этого момента лучше приглядывать за всеми, кто может быть на подозрении. За Вишневским. И за Макаром. На всякий случай, – опять перебила я, видя, как Ромка готовится выступать против этой затеи. – И не отправляй своего Пашка-недоумка, прошу! Этого медведя разве что слепой не заметит, найти человека посерьезнее.

– Сделаю, – скис Ромка.

– Может, я вам помогу? – оказалось, Рыжая успела покинуть ванную комнату и вот уже некоторое время сидела неподалеку, прислушиваясь к разговору. Ну прямо-таки идеальная шпионка!

– Ты?

– А что? – обиделась она. – Между прочим, я за Токаревым почти год наблюдала, так что кое-чему научилась. Уж за твоими бандитами присмотрю, как пить дать.

– За обоими сразу? – не поверила я в такие таланты.

– Ну… – Оля на секунду задумалась. – Нет, за обоими боюсь не углядеть, а вот за одним – пожалуйста.

– Отлично, тогда тебе достается Березин. Пират знает тебя лично, лучше не светить перед ним лишний раз твоей огненной шевелюрой. А Березин видел всего один раз, мог не запомнить вовсе.

– Ты это серьезно? – возмутился Ромка.

– Насчет памяти Макара? Так он же блондин! – укоризненно напомнила я другу.

– Насчет слежки.

– Серьезно. Пусть отрабатывает проживание.

А там посмотрим, что Рыжая натворит.

Ольгу моя уверенность порадовала, она с энтузиазмом дернула головой и поспешила заверить, что Макар от ее слежки не уйдет, и вообще ничто от ее орлиного взора не укроется. Такой настрой озадачил меня и разозлил Ромку, он аж весь надулся.

– Мало мне беспокойства о тебе, так теперь еще и за нее переживать прикажешь?

– За нее можешь не переживать, – милостиво разрешила я.

– Сеня… – угрожающе начал друг.

– Я тоже тебя люблю, дорогой, – перебила я, в доказательство смачно поцеловала Ромку в щеку и поднялась с дивана: – А сейчас я собираюсь помедитировать в ванной, боюсь, после увиденного без медитации мне просто не уснуть! – и удалилась постигать дзен.

Ночью меня мучали кошмары и спала я плохо, оттого проснулась еще злее обычного. Злилась я больше на себя – ну что за впечатлительность, в самом деле? Подумаешь, картину из фильмов ужасов вживую увидела.

Ко всему прочему, Ромка уехал по делам с утра пораньше и моим завтраком занималась Рыжая. Она оказалась еще более наглой, чем я себе это представляла и несколько раз намекнула, что я уже достаточно большая девочка, чтобы научиться делать себе кофе. Я напомнила ей о бесплатном проживании на моей жилплощади и Рыжей пришлось замолкнуть и приготовить мне еще и блинчики.

В дверь позвонили, и, памятуя вчерашние страдания, идти и открывать я отказалась, зато Ольга побежала с радостью. Через пять минут вернулась на кухню, держа в руках увесистый букет, на этот раз из белых роз. Сегодняшний мне понравился много больше, в основном потому, что был как минимум втрое меньше вчерашнего и от него не разило безвкусицей.

– Это тебе, – пояснила Рыжая, как будто я сама этого не поняла.

– Пристрой его к предыдущему.

– Тебе не интересно, от кого это?

– Нет.

– Прочитай хотя бы, что написано!

– Наверняка очередная гадость.

– Посмотри, – она протянула мне небольшой конверт.

«Надеюсь, ты поужинаешь со мной сегодня»

И подпись: Макар Березин.

– Вот это поворот, – присвистнула я, уже во второй раз подряд не угадав с отправителем. – Этому-то что надо?

– Этот уже не от Андрея? – поинтересовалась Ольга, воюя с розами.

– С чего ты взяла, что вчерашний был от него?

– Догадалась, – она хитро так улыбнулась и скрыла конопатую мордашку за розами.

Увидев подобные ужимки, я нахмурилась.

– Он спас тебе жизнь, можно понять, почему ты так ухмыляешься. Но лучше тебе думать трижды каждый раз, когда ты его видишь. И проявлять осторожность.

– Почему ты меня предупреждаешь? Цветы-то он тебе прислал!

– И теперь я начеку, – кивнула я.

– Очень странно, – растерялась Рыжая.

– Спрошу прямо и один раз: он обращался к тебе с просьбой? С любой, даже с самой незначительной? Звонил, выходил на связь? Что-нибудь…

– Нет, да и с чего бы?

– А ты рассказала бы мне?

– Конечно. Сентябрина, я уже говорила тебе: меня ты спасла, а не Андрей. Он сделал это, чтобы тебя впечатлить и я не чувствую себя ему обязанной. И мы с Ромкой уже говорили на эту тему, он меня предупредил.

Ага, как будто я забыла, что они тут вместе жили без меня. Ладно, пусть Ольга последит за Макаром, а потом я ее выставлю, все равно сейчас не до нее.

– А мне кажется, ты ему нравишься, – вдруг заявила Рыжая. – Сильно. Он так на тебя смотрел… – она запнулась и сморщила конопатую физиономию, пытаясь подобрать верные слова: – … Ну, такие взгляды можно увидеть.

– Мерзость какая, – я фыркнула от отвращения. – Слушай, ты можешь вести подобные разговоры с Ромкой, но не со мной, договорились? Да и с ним только при условии, что я не слышу. Несоблюдение этого правила карается немедленным выселением.

Ольга по-дурацки хихикнула и кивнула, а я, подавив желание запустить в нее тарелкой, гордо удалилась подбирать наряд на сегодня. Все-таки с Ромкой намного легче, Ромочка всегда оставляет комментарии при себе. Ну, почти всегда, иногда и он не выдерживает.

Пока полицейские вкупе с Ромкой занимались вчерашним убийством, я решила не сидеть без дела и направить энергию в другое русло. Убийства меня интересовали, но не стоит создавать толпу на ровном месте, я пока могу заняться другим делом, которое меня тоже очень и очень тревожит.

Путь мой лежал к Яковлевой Анастасии Сергеевне, которая приходилась сводной сестрой погибшей матери Вишневского. Раньше я о ней не слышала и лично никогда не встречалась, но это как раз неудивительно, все же не моя родственница. Так как наше расследование по делу воскресшего Вишневского до сих пор топталось на месте, я решила начать с Яковлевой: во-первых, из нарытого Ромкой выходило, что сестры были дружны и Анастасия Сергеевна могла пролить хоть какой-то свет на прошлое дело, во-вторых, расспрашивать всех подряд крайне опасно. Так что сестра показалась мне наиболее перспективной, не будет ничего плохого, если две девушки посплетничают за чашечкой чая.

Жила Яковлева в пригороде, в двадцати километрах от города. Ее жилище мне понравилось: вполне приличный дом, располагался возле живописного озера, сразу за которым начинался лес. Летом тут наверняка неплохо, но вот в первых числах апреля – так себе. Забор низкий и присутствовал здесь скорее для красоты, внутренняя территория совсем небольшая. В общем, тетка Вишневского устроилась неплохо, но как сугубо городской житель, я не оценила такую отдаленность от благ цивилизации.

Калитка оказалась открыта и кто-то даже заботливо подпер ее кирпичом, чтобы не захлопнулась. Я прошла по узкой дорожке и так же беспрепятственно попала в дом.

– Добрый день! – заявила я о прибытии и прошла вперед. Длинный коридор вывел меня в небольшой холл, а оттуда – в столовую, соединенную с кухней. Там я и обнаружила хозяйку: она стояла спиной ко входу и что-то готовила.

– Привет, – повторила я, постучав о стену костяшками пальцев.

Женщина испуганно обернулась, но увидев меня, облегченно вздохнула. На вид ей можно было дать лет пятьдесят, но по факту наверняка больше. По моим сведениям, она старше погибшей сестры, а значит, ей никак не меньше шестидесяти. Стоило признать, выглядела она отлично: лицо свежее, когда-то темные волосы стали почти седыми, но Анастасия из тех, кому седина идет. Сейчас она убрала волосы в высокий хвост, что убавляло лет пять как минимум. Плечи гордо расправлены, фигуре позавидуют даже некоторое двадцатилетние. Одета в домашнее платье, но и оно подобрано со вкусом. На губах ее красовалась сдержанная улыбка, не натянутая, а вполне искренняя.

– Ой, привет. Ты же Сентябрина, верно?