Но Анастасия не стала бы этого делать, даже если бы у нее и был адрес бывшей жены Владимира

"Возьму ему бутылку, пусть нажрется!" – резануло в памяти.

Со слов девушки отец был горьким пьяницей, но Владимир не то, что не пил спиртного, даже не курил никогда.

А что, если при Насте не курил, и пить перестал лишь после того, как новую любовь встретил?

Нет, не похоже было, чтобы бравый, улыбчивый капитан-лейтенант, девять лет назад зашедший на почту, злоупотреблял спиртным.

Что-то здесь непонятное, загадка какая-то кроется, и знает разгадку лишь девушка, тихо спящая в соседней комнате, а вот ей – Анастасии, без малого десять лет прожившей с человеком бок о бок, так и не удалось узнать всей правды о нем. Странно как-то всё это, очень странно.

Она забылась сном лишь в четвертом часу утра, когда уставший от раздумий мозг начал давать сбои, вызывая странные видения: то ей виделся покойным муж, карабкающийся на каменистую сопку в водолазном костюме, то Валентина стояла в рубке подводной лодки, высунувшись по пояс, и громко крича что-то неразборчивое навстречу волнам и ветру.

Будильник коротко тренькнул, Настя открыла глаза. Ей показалось, что она совсем не спала, но голова, тем не менее, была достаточно ясной и спать вовсе не хотелось.

Конечно, девчонка увидела бандероль, потому и замкнулась, когда вышла на кухню, потому и ела так рассеянно.

Как же её сказать о смерти отца, и как она вообще переживет это известие?

То у неё желание преподнести ему бутылку, чтобы нажрался до чертиков, а то вдруг бандероль с отдающими теплом и заботой свитером, шарфом и перчатками.

И почему она до сих пор не задала вопроса, а где же мой отец, если я по воле случая оказалась по нужному адресу?

Анастасия тихо поднялась с постели и вышла в коридор. Пустила в ванной слабую, чтобы не разбудить девушку, струйку воды, быстро умылась, причесалась.

Надо бы до работы в магазин забежать, купить девчонке чего-нибудь к завтраку, а то в холодильнике шаром покати, вчера всё, что оставалось, подмели.

Она взглянула на часы. Минут двадцать будет, чтобы успеть до работы забежать отовариться. Сама перекусит и выпьет чаю уже на почте.

Анастасия тихо прихлопнула входную дверь, когда на лестничную площадку, словно всю ночь там карауля, выглянул старый хирург.

– Настенька, возьмите эту мазь. Чудеса творит. Моя разработка, между прочим.

От темного пузырька, заткнутого резиновой пробкой, пахло чем-то неуловимым, но запах был приятный.

Она еще не успела закрыть дверь на ключ, поэтому решила оставить лекарство дома, чтобы, не дай бог, не разбить пузырек по дороге в магазин.

"Лучше поставить рядышком с диваном, как проснется, пусть сразу намажет".

Анастасия поблагодарила старика и вернулась в квартиру.

Стараясь не скрипнуть, медленно повернула ручку двери в маленькую комнату, и тут же поняла, что предосторожности напрасны.

Валентины в комнате не было, как не было её куртки на вешалке в коридоре, и постиранных джинсов, которые с ночи сохли на веревке в ванной комнате.

"Как же я не заметила, что джинсы не висят, ведь заходила же умываться? Спросонок, наверное…" – ругала себя Анастасия, понимая, что все равно не смогла бы вернуть девушку, если с момента её ухода прошло достаточно много времени.

А когда же она ушла?

Если я заснула около четырех, значит, в интервале с четырех до шести?

А если она ушла ночью, когда я еще не спала? Вряд ли. Я бы слышала. Да и джинсы еще не успели просохнуть, а в мокрых сейчас не очень-то походишь.

Анастасия внимательно оглядела комнату.

Постельное белье аккуратно свернуто, и лежит стопкой на диване, тут же рядом стоят тапочки.

Хоть бы записку оставила.

Анастасия еще раз внимательно осмотрела комнату.

Нет. Ничего нет.

Бежать в магазин уже не было смысла.

Она посмотрела на часы – времени хватало лишь на чашку чая.

"Вот где её искать?»

Анастасия торопливо прихлебывала горячий напиток и рассуждала вслух.

– На вокзале? Поезд на большую землю пойдет только вечером. Скорее всего, сидит в зале ожидания. Но если вчера она сошла с поезда утром, то где же до вечера болталась, пока в злосчастный магазин не зашла? Адрес отца она знала, а при свете дня найти нужный тебе дом гораздо легче, нежели в темноте. Где она была всё это время? Не по городу же под дождем гуляла в легкой куртке? И кто у неё деньги отобрал?

Кстати.

Анастасия открыла верхний ящик письменного стола, где она держала деньги в небольшой шкатулке.

Купюры были на месте. Правда, их было немного, что-то около пяти тысяч рублей, но тем не менее.

– Чего она испугалась? Ну, всякое бывает в жизни, на то она и жизнь. Девушка она, вроде, неплохая. Ну, поговорили бы, я рассказала бы ей об отце, которого она очень давно не видела, а может быть даже и в лицо не помнит, маленькая ведь была, когда он от них с матерью ушел. Да и я, глядишь, узнала бы от нее что-нибудь новое о Володьке, хотя зачем мне теперь это? Ни к чему. Послезавтра выходной. Надо будет на кладбище съездить, поговорить насчет памятника – однополчане мужа обещали помочь. Но где же, все-таки, девчонка?

Дорога на работу заняла обычные полчаса, ну, может быть, в этот раз чуть меньше – Анастасия была взволнована и шла быстрее, чем всегда.

Почтовая машина только что ушла, и Рая с Лидой начали заниматься разборкой корреспонденции,

Мария Кондратьевна Соломатина по утреннему обыкновению шумела в санузле водой, звеня свежевымытыми чашками.

Пара первых посетителей терпеливо стояла у крыльца, ожидая открытия.

Анастасия подошла к платяному шкафу, задумчиво потянула на себя дверцу, но резко захлопнула и пошла навстречу заведующей, несущей на вытянутых руках заполненный до краев чайник.

– Мария Кондратьевна, мне надо уйти. Ненадолго.

Вспыхнувший в глазах Соломатиной вопрос погасил раздавшийся телефонный звонок.

– Тебя, – заведующая нехотя протянула трубку опять с вопросом в глазах, но уже другим.

– Анастасия Владимировна?

Холодный баритон на том конце провода излучал тревогу.

– Из полиции говорят. Не могли бы сейчас подъехать к нам в отделение? Ваша дочь нами задержана.

И хоть дальнейшие слова невидимого сотрудника полиции теперь доходили до Анастасии как сквозь вату, она хорошо их расслышала, и сразу запомнила адрес.

– Мария Кондратьевна, я пошла.

Отделение полиции находилось далековато.

Анастасия выскочила чуть ли не на середину проезжей части, высоко подняла руку.

Водитель "уазика" с надписью "аварийная" на забрызганном грязью боку оказался чересчур словоохотливым мужиком в натянутой на самые уши кепке из потрескавшегося кожзаменителя, но, похоже, ему не столько понравилась пассажирка, сколько возможность срубить денег в столь ранний час.

– Это какое же отделение? – сверкнул он золотым зубом. – Возле женской консультации которое?

Ясно – мужик валял дурака, уж кому-кому, а ему-то, прожженному шоферюге, были доподлинно известны все городские закоулки, но, видать, хотелось обрести с утра полезное с приятным и, может быть, уболтать на грех еще не старую, симпатичную женщину – а вдруг выгорит?

Анастасия была глубоко в своих мыслях, и водительского вопроса не слышала. В голове вертелся свой.

"Какая дочь? Откуда?"

Опять начался дождь, стекла в машине запотели, но она разглядела вывеску отделения полиции над дверью здания, к которому подъехали.

Водила не торопился пихать в карман заработанный стольник и продолжал держать руку протянутой, словно ожидая добавки, но Анастасия уже отвернулась от него и открыла дверцу машины.

Прямо с порога околотка в нос шибануло хорошо надраенными сапогами, затхлыми бумагами, и раскаленным от круглосуточного горения металлическим колпаком допотопной настольной лампы на столе дежурного, который, почему-то, на своем посту отсутствовал.