Именно поэтому Невилл был вынужден принять такое решение — для всех, имеющих связь с девочкой-которая-выжила, завтрашние события могли стоить слишком дорого, эвакуация в таких условиях была необходима.

— Ты точно в порядке? — Невилл проводил взглядом выходящих учеников.

Гермиона в который раз устало вздохнула, посмотрев на друга со смесью убийственной, как бы боже-хватит-задавать-один-и-тот-же-вопрос, сдержанности.

— Ты не должна была так рисковать. Тебя заметили, и — Невилл неопределённо дёрнул рукой в области шрама на лице девушки, — это моя вина. Я не должен был проводить тебя в замок. Если кто-нибудь продолжит поиски…

— Невилл, пожалуйста, — застонала Грейнджер, — ещё пара слов и я тебя побью, и — видит Мерлин — не пожалею об этом. Я сделала это, потому что должна была, ясно?

Гермиона прокрутила в руках медальон, обугленный и почерневший в самом центре — месте, где был огромный прокол от зуба василиска.

Два месяца назад она ворвалась в маленький подвал под Баррингтон-стрит, который среди всех тех, что она обыскала до этого, на первый взгляд, отличался разве что металлической решёткой на маленьком окошке у самого потолка.

И Гермиона действительно не думала, что маленькая зажигалка в руках Рона, может помочь так сильно.

Но всё-таки они опоздали — среди грязи и пыли, разбросанных окровавленных вещей и лужи крови под ними, они смогли найти лишь злосчастный медальон, который никоим образом не облегчал их поиски.

Невилл угрюмо сверлил взглядом предмет в её руках.

— Это из-за него? Вы вернулись в Хогвартс, — неопределённый кивок, — Аберфорт в конец спятил, — в конце концов недовольно пробормотал он. — Нам нужна помощь, но если он будет непрерывно пропускать в замок людей, рано или поздно нас найдут.

Гермиона глядела, как за последним пуффендуйцем закрывается дверь в Выручай-комнату. Дождавшись этого, девушка резко обернулась, шумно выдыхая и злобно сверкая глазками:

— Хватит, ладно?! Все в равных условиях, и мы не можем сидеть в стороне, пока остальные рискуют жизнями просто потому, что нас могут узнать.

— Но вас в любом случае узнают, — повысил голос Невилл, — ты и Рон — вас первыми схватят в случае чего! Вас уже узнали, в конце-то концов! Я не должен был вас выпускать отсюда хотя бы поэтому! Чего только стоило сегодняшнее собрание: Эрик получил пятнадцать сечений в наказание! Ради обыкновенного отвлечения! Подумать только: проникнуть в замок, где каждый второй — пожиратель, беспардонно пройти в тайную комнату, о извините, — Невилл саркастично встряхнул руками, — у вас ведь была мантия-невидимка, — парень особенно акцентировал внимание на последнем слове, — и надеяться, что на обратном пути в вас не запустят секто! А потом грустить о слабохарактерном парне, который, видите ли, не в состоянии пережить обыкновенный шрам на лице возлюбленной! И после этого ты говоришь мне, что вы находитесь в меньшей зоне риска, это просто ту… — звонкая пощёчина и сдавленное «ой».

— Успокоился? — Гермиона скрестила руки на груди.

Лонгботтом посмотрел на неё из-под опущенных век и сполз вниз по стенке. Гермиона присела рядом.

— Прости.

— Знаешь, Невилл, а ты изменился. Такой… волевой? — Гермиона вопросительно изогнула бровь.

Парень усмехнулся.

Девушка оглянулась на полузакрытую дверь справа: Рон выключил свет, но можно было видеть, как огонёк люмоса летает по комнате.

Я не могу любить тебя, не зная, что ждет нас дальше,

Мне кажется, нас разделяют океаны.

Между нами огромное расстояние,

Возможно, мы уже повержены.

Ах — да-да-да-да, всё изменило меня.

Я-я-я-я не думаю, что тебе под силу меня спасти.

— Да уж. Но я серьезно: прости. Я не должен был срываться. В конце концов вы действуете по заданию Беллы, — Невилл прикусил губу, запнувшись на имени Поттер.

— Всё в порядке. Она жива. Я знаю это, — Гермиона повернула голову, вглядываясь в мягкие черты парня, которые, казалось бы, были такими невыразительными прежде.

«Я думаю не о том, » — попрекнула она себя.

— Тебя будут искать. Повесят в подвале, назначив пару десятков секто, и ты сорвёшь нам всю операцию, — её голос звучал ровно, но под середину фразы в нём что-то странно дёрнулось.

— Дин меня прикроет. Алекто ненавидит нашу спальню, потому что там всегда воняет, — Невилл хитро улыбнулся на этом моменте, — ей будет достаточно пятисекундной оглядки: проекция столько и продержится.

— Хитро.

Гермиона прикрыла глаза, в попытках избавиться от навязчивой картинке, столь упорно крутившейся в голове.

— Как Рон? — Невиллу стало стыдно, что он попрекает друга за спиной, хотя вина, в большей степени, лежит на нём.

— Переживает. Считает себя виноватым. Не подпускает. Избегает. Шарахается. Мне продолжать?

— Ему сложно. Всем сейчас сложно, а ему — особенно. Вся его семья в зоне риска после того, что он вчера сделал. Если до министерства дойдёт слух, что младший Уизли в компании подружки Поттер… — Невилл покачал головой. — Не вини его.

— Я и не виню, — Гермиона открыла глаза, внимательно смотря на собеседника, что сосредоточенно глядел на дверь.

— Всё будет хорошо, — наконец сказал он. — Я обещаю.

И скрылся за деревянной поверхностью, даже не оглянувшись.

Девушка в мешковатом свитере и с, торчащими в беспорядке, волнистыми волосами, ещё некоторое время сверлила карими глазами дверь.

— Да, — Гермиона крепко сжала злосчастный медальон в руках, который, лишившись крестража внутри, казался чем-то настолько мелочным, — будет.

Рюкзак, брошенный Невиллом на стол, тяжёлым камнем лежал у неё на душе. Мантия и снитч, содержащий нечто — Гермиона догадывалась что, — лежали в нём с того самого дня.

А бузиновую палочку они обязаны выкрасть завтра, и жертвы, которые неминуемо будут, тяготили её настолько безупречно выстроенную картину мира.

Пожалуйста, стой на месте,

Не подходи ближе.

Я не передумаю — даже не пытайся.

Я становлюсь жестокой во имя добра.

***

Белла проснулась с выражением замершего ужаса на лице, под собственный, спонтанно вырвавшийся крик. По рукам пошли мурашки, а быстрое прерывистое дыхание мешало собраться с мыслями.

Впервые за последние два месяца ей приснился кошмар.

Тот самый кошмар, в котором змеиное лицо её самого главного врага скорчилось от боли и ненависти.

Она могла каждой клеточкой тела ощущать, как волна гнева поднимается до самой груди, а рвущаяся наружу «авада» казалась таким нужным ей сейчас успокоением.

Чьё-то упавшее замертво тело и её собственный, полный холодного безумия смех, такой далёкий, чужой, но одновременно исходивший от неё самой…

Белла положила голову на колени, пытаясь вслушаться в стук сердца, чтобы хоть как-то его успокоить. Досчитала до тридцати и обратно упала на подушки, отгоняя навязчивые образы — без возможности сосредоточить зрение на чём-то другом сделать это было особенно тяжело.

Половица справа от неё подозрительно скрипнула, прогибаясь под чьим-то весом.

— Кто здесь?! — Поттер вскочила на ноги, ударившись бедром о край комода, потеряла равновесие и плюхнулась на голый пол. — Я слышала шаги! Дадли, это не смешно! — девушка вновь поднялась, не обращая внимание на, садящую в области ноги, боль и схватила торшер, целясь им в пустоту.

Тут же порыв ветра заставил её отступить на несколько шагов назад, а спину покрыла волна мурашек — как ясный день Белла помнила, что вчера она на задвижку захлопнула окно, которое на распашку было раскрыто теперь.

Со злостью она швырнула торшер в стену, стеклянная дужка которого на кусочки разлетелась вокруг, осколком раня голую ногу, на которой теперь красовалась длинная царапина.

Белла вскрикнула, обессилено садясь на кровать.

— Ты что творишь, больная истеричка?! — Вернон пинком отворил двери в её комнате, оглядываясь с гримасой отвращения.

Позади него семенила сонная тётя в ночной сорочке и повязкой на глаза, висевшей теперь на шее. Смотрела она тоже недоверчиво, осматривая каждый уголок комнаты и — с ещё большей опаской — покосилась на мужа.