Белла ринулась вперёд, в надежде увидеть хоть что-то в беспросветной ночной мгле: было давно заполночь, но зажигать палочку она не решалась.

Когда что-то дёрнулось напротив, Белла была готова: зелёный луч яркой вспышкой отлетел в противоположное дерево.

— Эвердо статим! — Поттер юркой лисой двинулась вдоль чащи, пока некто не опомнился — его отбросило к скале, сильно приложив о каменную поверхность, и постыдная надежда на то, что навсегда, продолжала шевелиться где-то глубоко внутри.

Ей не нужны жертвы. Ей просто нужно найти Гермиону. Да. Гермиону.

Белла прилегла всего на минуту и видимо погрузилась в сон, пока Рон собирал дрова, а подруга обходила окрестности. И этой минуты было достаточно, что бы всё как обычно пошло не так. Целую неделю они успешно скрывались от преследования, дважды меняли лагерь, успели понять, где искать следующий крестраж и как уничтожить этот, невидимой тенью тяготивший её разум и висевший на шее, и вот, к чему они пришли теперь.

Этого следовало ожидать.

Ещё ни одна их идея не увенчалась стопроцентным успехом.

Глубокая ночь, вступившая в свои владения, делала своё дело: чудилось несуществуемое и игнорировалось очевидное. Поэтому не сразу до Беллы дошло, что звук на который она бежит, вряд ли принадлежит её подруге: грубый мужской бас и чей-то хриплый смех. Девушка затаилась за деревом, стараясь обойти полоску света, что прослеживалась в прорехах кустов, но резко зажала нос рукой, когда её достиг запах горелой плоти.

— Не стоит, Джексон. Это тупо и неэффективно. Лучше дождаться следующей луны.

— Ты говоришь это каждый раз, а мы не можем ждать вечно. Да, у нас была определённая цель, но ты видимо не видишь элементарного: мы не получим желаемого. Сивому срать на нас, ему срать на наши цели, которые он же и поставил, потому что единственным его желанием было пригреть собственную задницу.

— Не здесь.

— Чёрт возьми, здесь! Что мы вообще тут забыли? Когда остальные веселятся в Уотфорде, мы должны…

Белла сделала три осторожных шага вперёд, осторожно ступая по мягкой траве и обходя поломанные ветки. Голоса стали чуть тише, и тут же ей пришлось зажать рот рукой: чуть поодаль в стороне валялось тело, его верхняя часть отсутствовала, а нижняя, была покрыта дёгтем. Кровь полностью пропитала одежду, то, что от неё осталось, и по линии кровавых ошмётков можно было проследить дорожку, ведущую к молодым людям, сидящим близ костра.

— Знаешь, а вообще плевать. Если мы не можем заставить прислушаться его, как мы собираемся заставить слушать, — блондин резко замолчал, поднимая голову и глубоко вздыхая, — этих циничных, меркантильных снобов с завышенным самомнением и сомнительным чувством вкуса.

Даже отсюда Белла могла видеть, как дёрнулся его кадык, а губы расплылись в пугающей улыбке.

На короткую секунду в её голове пронеслась постыдная мысль о побеге, но тут же её сменила другая, та, что заставила поёжиться каждую крупицу сознания:

«Оборотни.»

«И они знают что я здесь.»

Знали с самого начала.

Не могли не знать.

Потому что это сраные оборотни.

— Редукто! — плащ одного из мужчин вспыхнул, сопровождаемый громким воплем и злостным криком второго.

Белла ринулась налево, когда чьи-то руки схватили её за волосы и больно приложили о землю.

— Сучка, это я ещё камень не использовала.

Чей-то плевок и приближающиеся звуки шагов — последнее, что она помнила в тот день.

***

Багровое пятно темнело на её лице — когда впервые за три дня ей дали миску с водой, это было первым, что бросалось в глаза. Белла смотрела на своё размытое отражение — очки слетели ещё в лесу — какое-то время, пока вновь не легла на бетонные плиты, сжавшись в комок и давая волю слезам.

***

Они пришли на пятый день.

Она не ела всё это время, соображала слабо и, кажется, была не в состоянии поднять даже собственное тело. Просто безучастно следила за движением напротив, стараясь разобрать в тёмном пятне силуэт человека, но выходило у неё, откровенно говоря, плохо.

А напротив, всё так же говорили, кричали, а затем доставали палочки и между очередным круцио, она могла услышать чей-то болезненный кашель. Уже после, она понимала, что он её собственный.

— Говорила же, упрямая сучка, — женщина, та, что была тогда в лесу, скривилась и сплюнула куда-то под ноги, а затем вновь повернулась к Белле, — Имя. Нам нужно имя.

— Пошла ты, — глухой звук удара и болезненный стон.

— Заметь, не будь этого, — мужчина указал на отёк посреди лица, — дело бы продвинулось куда быстрее,

— Знаешь Джексон, — послышался позади, уже знакомый ей, голос, — а ты в последнее время сама очевидность. Ну да, это ведь не тебя подожгли.

— Заткнись.

***

С тех пор каждый раз они приходили и спрашивали одно и то же:

— Кто ты. Как тебя зовут. Как давно ты тут.

И каждый раз она продолжала игнорировать их.

Это ведь не может быть правдой, насмешка, не имеющая никакого отношения к настоящему. Её фотографии, развешенные на каждом углу Лондона, так и кричали об этом.

И тем не менее, они всё продолжали спрашивать.

Два оборотня и одна полоумная магичка, которой, видимо, даже не хватало мозгов — сил — на элементарный Легилименс.

К концу первой недели Белла особенно ясно это осознала.

К тому времени её нос был уже давно как сломан, а вся спина в зазубренных неровных вспухших порезах. Марго — один из мужчин как-то назвал её так, после чего получил хлёсткую пощёчину, — особенно любила её спину.

— Почему мы не можем просто сдать её в министерство?

— И не узнать кто она? Она может стоить в сотни раз дороже.

— А может и не стоить.

— Заткнись.

Так она узнала, что имеет дело с егерями.

***

На восьмой день Мистер «Заткнись» пришёл один.

Было темно, а Белла не видела почти совсем, но в том, что это был он, она не сомневалась.

Он единственный, кто всегда раздевал её и долго беспорядочно бил, оставляя бурые синяки по всему телу.

— Марго сказала не трогать тебя, — мужчина угрожающе навис над ней, раздвигая ноги и крепко сжимая их руками, оставляя тёмные отметины на бёдрах, — там. Но ведь я могу и не послушать. Особенно если ты будешь и дальше строить из себя мученицу и не отвечать на вопросы.

Фетиш, или ещё что, Белла лишь сворачивалась в комок, лёжа на полу в луже собственной крови и глядела в потолок — как она предполагала.

Потому что всё ещё ничерта не видела.

— Меня бесят твои глаза, — мистер сидел напротив, потирая ушибленные руки, — они слишком живые. Знаешь, зеленые такие. Огромные.

Белла не проронила ни слова.

— Знаешь, нам ведь не нужны твои глаза, чтобы развязать язык.

Белла почти привыкла слышать эту фразу каждый раз, когда он уходил.

Такая жалкая.

Она не должна была быть здесь. Они с Гермионой и Роном должны были отправиться в Годрикову лощину, найти способ уничтожить крестраж и…

Рука девушки непроизвольно потянулась к груди.

Медальон.

Его нет.

Замечательно.

***

— Две недели это слишком. Твой последний шанс.

Женщина высыпала перед Беллой вещи, в которых девушка узнала предметы из лагеря.

— Возможно это освежит тебе память.

Девушка подползла к груде, разгребая одежду и пытаясь нащупать что-то действительно сейчас полезное. Хотя, глупо было бы предполагать, что здесь могут оказаться мантия-невидимка или, ещё лучше, палочка.

Не так давно, ещё перед свадьбой Билла, Белла и Гермиона складывали всё необходимое в будущем пути. Только теперь Белла в действительности поняла, что они не воспринимали это всерьез. Даже Гермиона, которая была самой ответственной и предусмотрительной из них троих. Возможно, она надеялась, что этой предусмотрительности хватит, чтобы избежать подобной ситуации, и готовиться к ней глупо и бессмысленно. Возможно она просто не думала, что кто-то может попасть в плен или прокручивала эту ситуацию в голове снова и снова, пока не убедилась в её абсурдности.