А потом из динамиков говорителей зазвучала музыка. Ее громовые раскаты прокатились по дрожащим коридорам академии. Все мои одноклассники до смерти перепугались и вцепились в парты. Многие слышали музыку впервые, а вкупе с землетрясением она произвела особое впечатление.

Мы с Саймоном уже были знакомы с этим причудливым искусством. Однажды дедуля Тедди невесть откуда притащил пимак и сыграл так, что у меня мурашки по коже побежали. Сейчас я и сам время от времени поигрывал. Но его звучание даже отдаленно не напоминало то, что мы слышали сейчас.

Вскоре тряска прекратилась, но музыка продолжала греметь, звенеть и извиваться причудливыми трелями. Парты подрагивали от звуковых вибраций. Некоторые ребята закрыли уши руками. Пластинка играла минут пять, не меньше. Учитель прислонился к столу, закрыл глаза и водил пальцем в воздухе в такт музыке. Ученики гипнотизировали взглядами подвешенный к потолку говоритель, изрыгающий эти безумные бьющие по мозгам звуки. А потом все затихло. Тишина навалилась настолько полная и тяжелая, что я услышал слабый шепот ветра за окном.

– Потрясающая композиция, – выдохнул учитель, достал из кармана часы и несколько секунд задумчиво смотрел на циферблат, потом поднял взгляд и, не выказав ни малейшей эмоции, сказал:

– Продолжим урок. Сто Первая, Сто Сорок Второй и Сто Семьдесят Шестой могут идти, остальным слушать. Как вам уже должно быть известно, в первом году после объединения к власти пришел совет, состоявший из двадцати мужчин королевских семей Норны и Пандоры. Возглавили этот совет Говард Норна Один и Кристоф Пандора Один. Позднее их стали называть Богами этого мира. Ходят слухи, что они правят нами до сих пор…

Пропустив Жана и Саймона вперед, я задержался в дверях, чтобы дождаться Сесиль. Она не торопилась, склонилась над сумкой и старательно запихивала в нее рисовальные принадлежности, попутно перешептываясь с Кэт. Ее светлые локоны подпрыгнули, когда она закидывала сумку на плечо, и вместе с ними подпрыгнуло мое сердце. На фоне выжженных добела волос, ее глаза казались такими черными, что зрачка не разглядеть. И каждый раз глядя в них, я боялся провалиться.

Тяжелые консервы еще оттягивали сумку, и я жаждал подарить их ей как можно скорее. Скоро за нами придут стратеги, и если я не сделаю этого сейчас, никогда не сделаю.

Легкой походкой Сесси пронеслась мимо, и я едва успел остановить ее, тронув за плечо.

– Можно тебя на пару слов?

Сердце вспыхнуло от волнения и в животе что-то неприятно заворочалось. Сесси обернулась и с любопытством приподняла брови.

– Чего тебе, Сто Сорок Второй? – ее голос прозвучал так холодно и резко, что я сразу растерял все заготовленные слова.

– Ну, это…

В горле пересохло.

– Виктор, идем, – позвал брат.

Я поднял палец вверх, прося подождать еще секунду.

– Просто…

– Ну? – подогнала меня Сесси.

– Виктор, – рыкнул Саймон и нетерпеливо притопнул ногой. – Потом болтологию разводить будешь. Иди сюда.

– Разговор есть, – поддержал его Жан.

Я перевел взгляд с Сесиль на него и обратно. Что же я собирался сказать? Уши заложило, я облизал пересохшие губы, и неловким движением поправил сумку, но открыть ее не решился. Сесси помрачнела, словно туча, и я с ужасом осознал, что надоел ей. Порхающие в животе мошки превратились в голодных жировиков, желудок свело, и я снова ничего не смог сказать.

– Ты будешь говорить или нет?

– Нет, – резко бросил я и быстро зашагал по коридору в сторону лестницы.

Саймон округлил глаза и развел руки в стороны.

– Ну и куда ты?

– Просто идем!

Завернув за угол, я остановился и резко развернулся. Саймон едва на меня не налетел.

– Ты чего? – ошарашено спросил Жан, в свою очередь едва не сбив с ног Саймона.

Я не ответил, уставился в глаза брата, надеясь, что он сам обо всем догадается. Он напрягся, считывая с моих зрачков все события сегодняшнего утра.

– Все так плохо? – на его лице появилось выражение глубокого сочувствия, потом он прижал руку ко рту, кинулся назад и выглянул из-за угла. – Она уже ушла. Прости.

– Что? Ты только это понял?

– А ты не из-за нее так расстроился? – удивился Саймон и снова помрачнел лицом. – Что ты натворил?

Я опустил голову и стал ногой оттирать черточку, оставленную чьими-то ботинками на железном полу. Я понимал, что надо просто взять и все рассказать. Чем дольше я тяну время, тем меньше его останется на поиски выхода. Но рот не желал открываться. Губы словно слиплись, а в горле застрял липкий противный ком.

Жан с любопытством вздернул брови, наблюдая за резкой сменой моих интересов.

– Виктор, что ты…

И тут прозвенел звонок. Двери кабинетов распахнулись, коридор наполнился учениками, и я облегченно вздохнул.

– Следующий урок ККБ. Учитель строгий, нельзя опаздывать, – говорил я и сам не верил. Я должен отвести брата в Управление и забрать ответ, а не тянуть время, упуская последний шанс на его спасение. Но мысль о том, что он меня возненавидит, вот прям сейчас, как только обо всем узнает, потащила меня вниз ко второму этажу, где скрывался кабинет конструирования консервных банок.

– Эй, – крикнул Саймон. – С какого… когда это тебя начали волновать опоздания?

Он догнал меня и схватил за плечо.

– Не сбежишь! Что случилось?

– Ничего. Просто остров ни с того ни с сего начало трястись каждые два часа. Климат, наверное, меняется. Идем.

Я спустился еще на несколько ступенек и отправился ниже, так и не завернув на второй этаж. Саймон не отставал. Жан тоже догнал нас.

– Каждые три часа, – поправил он. – Ты что-то знаешь об этом?

– Нет, а ты?

Жан помотал головой.

– Три часа? Ты что, засек? – удивился Саймон.

– На часы посмотрел. Первый раз трясти начало в девять, теперь в полдень. Если в следующий раз тряханет в три, я в жизни не поверю, что это совпадение.

Мы с братом переглянулись, остановившись в конце очереди в туалет.

– А ты где был в это время? – спросил он.

Я неопределенно пожал плечами.

– Да так…

– Что «да так»?

– Чего бесишься? Ты же не думаешь, что это из-за меня?

– Остров растрясло? – усмехнулся Жан. – Ты не настолько крут. Не льсти себе.

– Но я бы не удивился, – фыркнул брат.

Жан согласно закивал, и я обиженно скрестил руки на груди. Очередь в туалет почти не двигалась. Кто-то забарабанил рукой по двери.

– Вы там уснули что ли?

Дверь раскрылась, и оттуда выскочила пара хихикающих девчонок из четвертого раздела.

– И все-таки, где ты был утром? – спросил Саймон.

Внутри все перевернулось. Я окинул взглядом толпу.

– Давайте не сейчас. Не хочу, чтобы кто-то услышал.

Ученики академии, разряженные в три цвета второго, третьего и четвертого разделов, сновали по лестнице туда-сюда, многие сбились в кучки возле стен и перешептывались, наверняка обсуждая землетрясение. Так что мы втроем вовсе не выглядели бы подозрительно, если бы тоже развели тут дискуссию. Однако то, что собирался рассказать я, в корне отличалось от любых возможных предположений и могло вызвать самые неожиданные последствия.

Жан задумчиво огляделся.

– Что-то серьезное, да?

– С чего ты взял?

– А ты приглядись, – он описал пальцем круг.

Я повертел головой по сторонам.

– Что не так?

– И, правда, – удивился Саймон. – Нет ни одного первораздельца. Куда они подевались?

– Они на причале ждут корабля, – тихо прошептал я, и Жан и Саймон одновременно вздернули брови, словно близнецы.

Мне вспомнился один момент из далекого прошлого. Когда мы были маленькими, я решил подшутить над братом и сказал ему, что Жан дружит со мной больше, чем с ним. А потом неделями приглядывался к ним обоим, чтобы убедится, что Жан не дружит с Саймоном больше, чем со мной. Дурацкая была идея, и я был дураком. Но все равно, глядя на них, невольно обиделся. Чего это они как близнецы? Саймон мой брат, а не его!