– Мне кажется, вы сами знаете ответ. Ваша сила доставляет некоторое беспокойство, не так ли? – вкрадчиво спрашивает старик.

– И вы можете помочь мне с этим? Как?

– Магией нужно учиться владеть. Мы покажем, как… направить ее в безопасное русло, – Рамон Хайме приглаживает без того идеальную прическу. – Мои эксперименты в первую очередь вам и выгодны – это прекрасный способ постичь силу огня и тьмы.

– А ваша выгода в чем?

– Тьма является ключом ко многим древним заклинаниям, где требуется жертвоприношения. Только с помощью огненных магов можно обойтись без кровопролития. Вы даже не представляете, сколько исследований буксует из-за…

Я опять перебиваю:

– Это опасно? Для меня.

– Определенный риск есть всегда, даже при обращении с простейшими заклинаниями, – отмахивается старик. Морщины на секунду складываются в демоническую маску. – Каждый маг вам это скажет. Ритуалы нашего дорогого профессора Хайме не рискованней любых других. Поэтому давайте опустим утомительные подробности до более подходящего момента. Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы все документы подготовили в срочном порядке. Поэтому, если вы согласны стать частью Университета, то давайте покончим с формальностями. Вы устали и ранены, и я приношу извинения за последнее: меры предосторожности. Ваша стихия бывает опасна для окружающих, а металл удавки заколдован, чтобы предотвращать возможные эксцессы.

Я осторожно киваю. Отпусти меня. Раны тянет ноющей болью, колени дрожат, мигрень давит на веки. Старик наклоняется ближе, словно ждет чего-то, мятное дыхание теплом ложится на щеки. Глаза мутные, неподвижные, в отличие от остального. Выдавливаю кривую улыбку:

– Я понимаю… вы тоже извините, я была груба. Я испугалась, и все еще растеряна. Даже не спросила, как вас зовут.

– Ничего-ничего! – наконец разжимает хватку и шагает назад. Глотаю стон облегчения. – Я сам должен был представиться! Советник Гофолия, один из девяти руководителей Университета.

– Вы, как всегда, скромно умалчиваете, что возглавляете Совет, – склабится Хайме.

– О, не так уж это и важно!

– Большая честь, – слишком большая. Пожимаю протянутую ладонь и вновь попадаю в плен цепких пальцев:

– Взаимно, взаимно… рад, что мы быстро достигли понимания. Теперь мы вас оставим. Верно, Рамон? Максимилиан позаботится о бумагах и знаке.

– Конечно! – энергично трясет папкой и узким подбородком серый человек.

– Не постесняюсь повторить: рад знакомству! – чужая кожа словно приклеилась к моей, пульс грохочет в одном ритме с гримасами Советника Гофолии. Накатывает липкая обморочная слабость, на мгновение все вокруг размазывается, поворачивается – резко отшатываюсь, выдергивая руку и налетая на Хайме, успевая заметить удовлетворение в улыбке старика. Сморщенное лицо опадает, повисает тряпичной маской. Во рту появляется металлический привкус.

– Вза-имно… – язык не слушается, но уже через секунду морок уходит – вместе с Советником.

– Вам определенно нужен отдых. И холодный компресс, – отряхнув с халата несуществующие пылинки, сухо замечает Хайме на прощание. Трогаю опухшую после Нининого удара и встречи с землей скулу. Он прав.

Максимилиан не пытается играть в вежливость. Сразу тащит черными коридорами, шагая широко и резко, бросаясь вперед всем телом и поминутно оглядываясь, иду ли я – в кабинет, где на совершенно пустом столе ждет золотая ручка.

– Ознакомьтесь, подпишите. Не стесняйтесь спрашивать, – мужчина раскрывает папку, перелистывает в конец. Толкает ко мне. Нетерпеливо перебирает птичьими пальцами, громко сглатывает и ерзает на краешке стула, пока я читаю. Отдельным листком выпадают результаты профессорских изысканий: коэффициенты, термины. Единственная понятная строчка – 44% огонь, 24% воздух, 23% земля, 9% вода. Сто процентов лжи. Страница под подпись по содержанию напоминает контракт на обучение в училище. Только про оплату иначе:

– Оплата услуг сотрудника Университета согласно текущим расценкам?

– Конечно! – подпрыгивает Максимилиан. – Когда освоитесь, начнете выполнять различные задания.

– …от которых я не имею права отказаться? – «Приказы подлежат немедленному исполнению. В случае отказа кадет будет исключен из Университета».

– Не обращайте внимания на формулировку, все очень индивидуально. Мы открыты к диалогу! – отвечая, он смотрит чуть левее моей головы:

– Университет функционирует в рамках добровольного сотрудничества.

– В чем вообще смысл этих документов? Юридически.

– Мы – официально зарегистрированная организация. Частный лицей с усиленной военно-физической подготовкой. Обратите внимание на герб вверху листа. Можете поискать в интернете, лицей реально существует и с успехом функционирует. Как вы наверняка заметили, в контракте нет ни слова о магии. В случае нарушения условий договора юридические последствия будут происходить в рамках отношений между курсантом и учебным заведением.

– А… магические? – мужчина моргает. Облизывает тонкие губы:

– По-прежнему отчисление, долг за обучение, плюс вы лишитесь воспоминаний о магии, – я оставляю росчерк внизу страницы. Перед ним две строчки под имя. Видя мое замешательство, Максимилиан поясняет:

– Традиционно, при вступлении маг выбирает новое имя. Позже мы впишем и его. Это для внутреннего документооборота. Заполняйте пока первую строку… Прекрасно! Теперь коснитесь эмблемы под текстом и перенесите куда-нибудь на тело. Место неважно. Но большинство предпочитает прятать за левым ухом. Тоже традиция. Метка будет вашим пропуском сюда, чтобы не приходилось каждый раз поднимать тревогу, – Максимилиан скалится невидимому собеседнику. Я прикладываю подушечку большого пальца к нарисованному тонкими линиями щиту. Знак с формы Нины, Кана и тех двоих. Кожу стягивает, метка проступает красным. Последовав совету, прячу за левым ухом. Дергаю резинку, освобождая спутанные волосы.

– Прекрасно. Наденьте на шею, – мужчина протягивает колбу на цепочке. – Никогда не снимайте. Не открывайте. Когда порошок испарится, немедленно обратитесь в администрацию за новым оберегом. Именно в администрацию: если кто-либо предложит купить – не соглашайтесь. Как магу огня, защита от тварей вам полагается бесплатно.

Выдыхаю, касаясь льдистого стекла:

– Спасибо.

– Вот и все. Добро пожаловать. Теперь вам стоит показаться медикам, – Максимилиан вскакивает со стула и спешит за дверь. Мне приходится почти бежать следом, хотя сложно потерять кого-либо из виду в длинных и пустых… живых коридорах. Черный камень стен перетекает узорами в такт нашим шагам, гулкое эхо катится впереди. Я на мгновение опускаюсь на корточки и провожу по гладкой поверхности пола – отзывается быстро гаснущими искрами.

У лестницы Максимилиан машет вверх:

– Дальше сами, вас встретят у входа. Просто держитесь стрелок.

– Спасибо.

Через пару пролетов лабиринты становятся белыми, а двери из железных – деревянными. Ярко горят лампы, но, выйдя в темноту улицы и обернувшись, я обнаруживаю, что снаружи большие окна непроницаемо черны. Прямоугольник света выхватывает сидящего на ступеньках Кана и плоский железный ящик у его ног.

– Профессор сказал, ты в порядке, – Нинин брат тушит сигарету о землю. – Природно, по крайней мере.

– Я так и не поняла, из-за чего началась паника, – тревожно шумят деревья: пока я была внизу, поднялся ветер. Засовываю ладони под мышки в попытке согреться. Напитавший крови свитер холодно клеится к груди.

– Вот. Знал, что пригодится, – Кан накидывает мне на плечи кофту.

– Спасибо, – вдыхаю мягкий табачный запах. Щеки предательски теплеют. Парень поднимает ящик и касается моей спины между лопатками, показывая, куда идти.

Опять в темноту. Я привычно проверяю колбу на шее, хоть чувствую ледяной кристаллик даже через ткань.

– Насчет тревоги… Маги огня бывают… – Кан запинается. – Тьма сводит их с ума, и сила вместе с психикой становится нестабильной. Четыре года назад один сорвался. Поджег себя и здание общежития. Огонь перекинулся на лазарет, погибло трое. Пятнадцать раненых. С тех пор мы вплели распознающие огненную стихию чары в барьер. Они сработали, отреагировав на твои страх и кровь. Если бы ты не порезала руку, скорее всего, ничего бы не случилось: жертва усиливает любое колдовство. Сорок четыре процента – не так уж и много.