– Ну вот вроде и все… – Веня рассеянно посмотрел в сторону гудевшей за моей спиной Кировской и как-то странно напрягся. Я, естественно, оглянулся: у перехода металась какая-то бабулька с огромной корзиной и в валенках. Все ясно! В Стамбуле я ему не дал сделать доброе дело, так он здесь отыграется. На том расстались – Веня исполнил, наконец, свое заветное желание перевести старушку через дорогу, после чего спустился в метро, а я побрел по бульварам в сторону Трубной, размышляя обо всем понемногу.

Но чем дольше я шел, тем яснее понимал: Веня не остановится на банальном совершении обычных торговых сделок. Не тот он человек! А значит, я должен сделать свой выбор: уйти или остаться. Причем именно сейчас, пока корабль не отошел от причала. Потом, когда уберут сходни и отдадут швартовы, передумывать будет поздно. Я присел на лавочку с видом на великого русского поэта, задумчиво взиравшего на “племя молодое, незнакомое”, улыбнулся всплывшей в голове шутке: “Почему памятник поставили Пушкину, когда победил на дуэли Дантес?”, и погрузился в размышления.

Уйти легко, но что делать дальше? Опять в море? Так это еще от Стамбула отмыться надо… А ведь могут начать копать, что да как там было! Нет, эта дорожка мне заказана. Остаться, конечно, интереснее, но с Веней надо быть готовым ко всему. Очевидно, что он поведет крайне рискованную игру с запредельными ставками, а в таких играх, если что, не будут разбираться, кто главный, а кто только помощник. Все под раздачу пойдут…

– Эх, где наша не пропадала! Так ведь? – обратился я к Александру Сергеевичу, и он, как мне показалось, одобрительно кивнул. Я блаженно вытянул ноги и расслабился. Что-то подсказывало мне, что грядут серьезные события, когда не только посидеть, постоять некогда будет…

А Веня в это время уже потягивал чаек в мерно раскачивающемся вагоне. Под полом, покрытым ковровой дорожкой, стучали колеса, за окном еще мелькали последние дома столичных окраин. Скорый поезд номер 34, набирая скорость, следовал согласно расписанию в столицу пока еще советской Эстонии город Таллин. Зачем Веня туда ехал, до конца не было ясно даже ему, хотя, что именно там надо сделать, он знал: найти ту тетку-челночницу со шрамом на шее, которая предсказала ему невероятную судьбу. Найти и поговорить еще раз! Тот разговор казался Вене не оконченным – как снятая с полки и открытая, но не прочитанная книга. Сколько уже времени прошло, а он все никак упокоиться не мог…

– Что-нибудь еще желаете? – вежливо поинтересовалась проводница, заглядывая в приоткрытую дверь. Она с нескрываемым интересом рассматривала невзрачную фигуру в потертых джинсах и легкомысленной курточке неброского серого цвета. Все это как-то не вписывалась в роскошный интерьер двухместного купе фирменного поезда “Эстония”. Странный пассажир был к тому же еще и плохо выбрит, если вообще прикасался к бритве последние дни. Совершенно непонятно, почему комендант поезда товарищ Лийв велел выделить ему отдельное купе и окружить особым вниманием. Он так и сказал: “Анне, это специальный пассажир! Он…” – товарищ Лийв попытался подобрать слова, но не найдя ни в русском, ни в эстонском подходящих эпитетов, просто сделал строгое лицо, обозначив всю меру ответственности поездной бригады за происходящее.

– Нет, спасибо, – Веня был вполне удовлетворен и горячим чаем, и хрустящим белоснежным бельем, и вежливым обращением симпатичной девушки в форме, чем-то неуловимо напоминавшей Лема. Его вообще весьма забавило все происходящее. Дело в том, что, придя на вокзал, он увидел изрядную очередь. Все почему-то желали уехать именно сегодня. Веня обругал себя за разгильдяйство – заранее надо было билет покупать! – но толкаться в надежде перехватить желанный билетик не стал.

Прикидывая возможные варианты, он вышел на перрон. Поезд Москва—Таллин как раз подавали на посадку. Веня пошел навстречу двигающимся вагонам, скользя взглядом по строгим лицам проводников в одинаковой форме и аккуратненьким занавесочкам на чисто вымытых окнах.

– Европа, – вполголоса заметил Веня. – Однако ехать все равно надо…

Тут под вагонами что-то скрипнуло, лязгнуло, и поезд, тяжело вздохнув, замер. Пришло время принятия решения, и Веня его принял. Справившись у ближайшей железнодорожной барышни, кто тут старший и где его найти, он проследовал в штабное купе, настраиваясь на экспромт.

“В таком деле главное не забивать себе голову домашними заготовками, – размышлял Веня, подходя к двери. – Когда не знаешь, с кем придется иметь дело, рассчитывать надо только на вдохновение…”

Комендант поезда оказался пожилым сухощавым эстонцем в форме и фуражке. Он так пронзительно и строго глянул на неожиданного визитера, что даже мужественный человек испытал бы сильное желание уйти. Но не Веня! Веня терялся только при большом стечении народа.

– Товарищ Лийв, – Веня сделал многозначительную паузу, – вынужден говорить на этом языке (Веня даже поморщился, чтобы показать, насколько неприятна ему русская речь), но нас могут подслушивать враги. Как истинный патриот Эстонии вы должны мне помочь…

– Я, собственно, – товарищ Лийв встал и поправил фуражку, – не совсем понял…

– Борьба за светлое будущее многострадального эстонского народа, – Веня придал лицу выражение мрачной торжественности, – требует моего немедленного выезда в Таллин!

– Но…

Благодаря Лему Веня знал особенности эстонского национального мышления, поэтому дальнейшая беседа, закончившаяся вселением в отдельное купе, особого труда для него не представляла. Все это выглядело мелочью, легкой игрой по сравнению с предстоящим разговором, которого Веня страшно желал и немного боялся…

Найти Машу-бригадира на рынке (это было единственное имя, которое Веня слышал от Лема) оказалось не труднее, чем сам Центральный рынок, – она торговала сразу напротив входа. Однако встреча началась без должного почтения к Вениной персоне, сопровождавшего его на всем протяжении маршрута Москва-Таллин. И это вполне естественно: там он считался борцом за свободу, а здесь его приняли за соискателя рабочего места.

– Нет у меня работы! – довольно грубо заявила Маша-бригадир, окинув непрезентабельную Венину фигуру презрительным взглядом.

– Да я не за тем, – Веня умел не обращать внимания на настроение собеседника, считая это его личной проблемой. – Мне надо найти одного человека.

– Я что тебе, бюро находок? – она хотела хорошенько шугануть этого типа, чтоб работать не мешал, но тут он (ничего же себе!) положил на заваленный турецкими шмотками прилавок зеленую бумажку с весьма соблазнительной цифрой 50. Сто, конечно, куда красивее, но и такая тоже на дороге не валяется. Да и чем этот мужик, собственно, ей не понравился? Вполне даже симпатичный мужчина!

– Это женщина вашего примерно возраста, – Веня не хотел без крайней необходимости упоминать стамбульские посиделки. – Волосы черные, глаза тоже. На цыганку немного похожа. И шрам…

– Так это же Катрин! – обрадовано сказала тетка и тут же подозрительно спросила: – А зачем она тебе?

– Хочу на любовь погадать, – помявшись для достоверности, ответил Веня. – Друг мне посоветовал…

– А… – объяснение звучало убедительно, да и деньги уже перекочевали в надежное, укромное место. – Иди по этому ряду до конца, дальше направо и еще раз направо. Там она и стоит…

Самое интересное оказалось в том, что Веню ждали.

– Привет, миллионер, – усмехнулась гадалка, узнав Веню на несколько секунд раньше, чем он ее. – Долго же ты до меня добирался!

– Да так получилось, – Веня почему-то немного растерялся и совершенно невпопад спросил, откуда такое странное имя: Катрин.

– Вторая шутка моего незабвенного папаши, – Катрин засмеялась и стала вылезать из-за прилавка. – Он у меня моряк был.

– А первая шутка в чем состояла? – Веня чувствовал, что говорит совсем не то, но никак не мог взять нужный тон.

– Первая шутка, милый человек, это я! – Катрин попросила соседку присмотреть за прилавком и обернулась к Вене: – Ну пошли поговорим, раз уж приехал…