Сам я так не думал, но мне надоело уговаривать Нэда и я решил давить на его чувство ответственности, если таковое у него имелось. Шум разгневанной толпы потихоньку сменился другим: я задрал голову, и как и ожидал, увидел стаи ворон, кружащих над городом. Пока их было немного, из чего я решил, что чума началась всего один-два дня назад, но эти паскудные падальщики почти сразу чуяли добычу и слетались на пир.

Обычно улицы в подобных городках были полны телегами с мертвецами, которых готовили на сжигание в общей яме где-то недалеко от города. Здесь же признаками чумы оставались пока перепуганные люди и вороны.

– Кажется, мы все-таки выбрали не лучшее время для прибытия сюда, – подал голос Мартин. – Если это действительно чума, то мы можем застрять здесь надолго.

– Мы не по своей воле приехали, – напомнил я ему, недружелюбно смерив его взглядом. Все мои труды по уговорам и запугиванию Нэда могли пойти прахом из-за страха Марти за собственную шкуру. – Нет понятий вовремя или невовремя. Если мы оказались тут во время чумы, то так надо.

– Напомнили мне мою бабушку, долгих ей лет, – мрачно сказал Нэд. – Не из-за чумы же мы тут оказались? Нас ведь послали по другому поводу. Меня-то уж точно.

– Как раз ты тут в нужное время, если такое вообще возможно, – устало проговорил я.

– Если вам плевать на ваши жизни, то могли бы ради приличия спросить моего мнения о моей жизни. Я бы очень хотел ее сохранить, – вклинился в разговор наш пленник. – Вы могли бы отпустить меня за городом.

Я уже почти забыл о нем в свете новых неприятных событий. Мы предоставили его на попечение Нэду и тот почти волоком тащил его за собой.

– Твоего мнения никто не спросил, потому что твоя жизнь более не находится ни в твоих, ни в наших руках. С тех пор как ты стал следить за нами, она в руках Господа, еретик.

– Я кто угодно, только не еретик. Тащился бы я за вами, знай, что тут чума.

– Знай я о твоих планах до того как мы вошли в город, этого могло бы и не случится. Ты сам выбрал свою судьбу, так что закрой рот, если не хочешь чтобы тебе и его завязали.

Пленник закатил глаза к небу, но решил, что для него выгодней молчать.

Епископ Торни был не просто удивлен, а крайне взбешен, когда узнал, что наш пленник оказался в подземелье. Туда его определил я сам, взгляды стражников нисколько не смутили меня, поскольку на них мне обычно было наплевать, но теперь вопрос одного из них всплыл в памяти.

Я отправил Нэда за нашей повозкой к воротам города, где мы оставили ее. Толпа уже должна быра разбежаться, либо ее разогнала стража. Уйти из города теперь не представлялось возможным никому, мы были заперты в высоких стенах города до особого распоряжения епископа и главы города. Мартина я оставил на улице с лошадьми, а сам спустился в подземелье церкви, чтобы оставить там нашего пленника, им можно было заняться позже.

Один из стражников снял шлем, почесал всклокоченную шевелюру и тыкнул пальцем на пленника:

– Этого закрыть? Торни приказал?

– Не твоего ума дело, просто отведи нас к пустующей камере.

Стражник проводил нас. Пленник не сопротивлялся, я пихнул его внутрь камеры, он сел на сено, наваленное в углу и уставился на меня.

– Долго я здесь не пробуду.

Я щелкнул ключом в замке и молча покинул подземелье, вернув ключи стражнику.

Мартин маялся на мостовой, пытался выяснить у местных что происходит в городе.

– Говорят, чума к нам пришла вместе с ведьмой, – уверял его мужик в замызганной одежде, похожий на бездомного, понизив голос до шепота на последнем слове.

– Ведьмой?

Бездомный шикнул на него и быстро огляделся по сторонам, словно боялся, что если упомянутая ведьма его услышит, он непременно рухнет громом пораженный.

– Ходила вчера днем по площади, многие видели ее, так и знай.

Он почесал колтуны на голове, Мартин чуть отодвинулся от него. Вид бездомного не вызывал симпатии, но он единственный согласился поговорить с ним, причем оказался весьма словоохотлив.

– Сначала не поняли кто она, но вечером у нас заболели несколько семей в Нижнем квартале, сегодня с утра несколько человек из квартала ремесленников слегли и уже врядли встанут с постели. Епископ приказал закрыть ворота, никого не впускать и не выпускать, так вот. Но я-то смогу уйти, знаю ходы, и если прижмет, не останусь в чумном городе, так и знай. Пусть мне посулят хоть горы золотые, так и знай! – бездомный крякнул и улыбнулся беззубым ртом.

Мартин по пути к епископу поведал мне все, что смог узнать. Он постоянно задирал голову кверху и морщился, будто вороны были причиной его головной боли или причиной чумы, если она действительно имела место. Наша цель была почти достигнула, оставалось надеяться, что нас выпустят из города, пока чума не разбушевалась окончательно.

– Думаешь, все не просто так? – Спросил Мартин. – Я хочу сказать, что не зря все так сложилось, мы приехали в город, охваченный болезнью.

– Еще не все ясно, возможно все не так как кажется и никакой болезни нет. Паника может быть вызвана чем угодно. Я пока не видел ни одного больного или трупа, а ты?

Мартин покачал головой.

Епископ даже не открыл письма, которое я протянул ему. Как только за стражниками закрылась дверь, а принимал он нас в своих покоях, сидя у окна, он напустился на нас с криками.

– Вы хоть понимаете, кого под стражу посадили?

Мы с Марти переглянулись.

– Пока не знаем, но выясним, – ответил я.

– Нечего выяснять, я уже приказал выпустить его.

– Как так? – Не удержался от восклицания Мартин. – Он преступник!

– И что же он совершил, позвольте узнать? – Едва сдерживая крик, спросил епископ.

– Преследовал нас, – ответил снова я. – Сначала мы приняли его за другого, но выяснилось, что он следил за нами на протяжении последних недель. Мне показалось это странным. На мои вопросы он не отвечал, что еще возможно было сделать, тем более посреди дороги. Лучшее, что оставалось, связать его и привезти сюда, чтобы допросить… другими способами. Мы везли послание для Вас из Ватикана, и не могли рисковать, оставляя его на свободе, тем более он уже предпринимал попытку обыскать вещи. Причем с успехом.

– Украл что-то? – Удивился епископ.

– Мелочи, – подтвердил я.

Он кивнул, недовольно поморщившись. Гнев сошел на нет, я почувствовал как Мартин рядом со мной тоже немного расслабился и выдохнул.

– В любом случае, вы не имели права задерживать его и тем более… хмм, запирать его.

Я опустил голову и поджал губы.

– При сильном желании он может вас обоих сгноить в подземелье без объяснения причин. Но его глупое поведение, и еще кража, надо же!

Наступила тишина. Епископ молчал, Мартин искоса посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Раз тот не кричит, значит и буря миновала. Но он ошибся.

– Ты знаешь что в этом письме, брат Габриэль?

Я поднял голову на епископа, но он не смотрел на меня, его взгляд все еще был устремлен на улицу, где люди понемногу заполняли пустоту, возвращаясь от запертых ворот города к себе домой. Еще немного и город снова замрет в ожидании. Все будут сидеть дома, боясь открыть двери даже своему соседу.

Епископ опустил глаза в распечатанное письмо. Бог знает когда он успел открыть и прочесть его, но на лице его снова промелькнула злость и негодование.

– Нет. Вы прекрасно знаете, что я не имею права открывать подобные письма. И что же в нем?

– Твой приговор. Ты принес мне свой приговор. Человек, который сидел по твоей указке в темнице, был послан Папой вслед за вами. Хочешь знать зачем?

– Да.

– Чтобы вы не прочли письмо и не сбежали. И надо отдать вам должное, вы не подвели его. Хотя бы в этом.

– Это он Вам рассказал?

– А у меня есть причины не верить ему?

Я пожал плечами. Он преследовал нас, обокрал, и еще его запах не давал мне покоя. Я пожалел, что не осмотрел его в темнице, а поспешил к епископу с докладом и письмом. Если он не имел ничего общего с мельником и его помощником из Предлесья, то почему его одежда пропахла пряностями?