Новичка нигде не было видно. Убили, внезапно понял я. Пацана убили, сволочи! Волна ярости поднялась изнури, заполнила сознание, в глазах побагровело. Клинок вышел из тела мертвого разведчика на раз. С криком, полным боли и гнева, я бросился в гущу боя.
Потом помню плохо. Кажется, кому-то отрубил голову, кому-то руку и… не одну. Ожгло в области груди, почему-то перестала слушаться правая нога…
Пришел в себя от удара по затылку стоящим на одном колене и с обломанным до половины мечом в руке. Медленно стала уходить багровая пелена, но видеть от этого я лучше не стал. Поняв, в чем дело, провел ладонью по лицу, убирая кровь с глаз.
– Не двигайся!
Я поднял голову. На меня была нацелена стрела, рука, которая держала лук, заметно дрожала. А разведчик, элита бойцов Серой Чащи, струхнул, можно сказать, в штаны наложил. Молодой, зеленый еще, лет так под сто пятьдесят, наверное. Что они так долго живут?! И, да, интересно, что я такое здесь натворил?..
Я стал осматривать поле боя, пытаясь найти своих.
– Кому говорю, не двигайся!
– А то что – всадишь в меня стрелу? Отправишь к предкам, как вы любите говорить? – Я усмехнулся. – Придумай, что-нибудь пооригинальнее.
Попытался встать, но не смог этого сделать. Сухожилие подрезали, остроухие, догадался я. Это они любят. Знаю, в Первый День человек тридцать так изуродовали в Громроке и бросили на площади. Ползать.
Около меня упала веревка.
– Вяжи его! – раздался еще один голос. Поднимать голову я не стал. И так понятно, это про меня.
Разведчик убрал стрелу в колчан, наклонился, и в это время я всадил ему в нижнюю челюсть обломок меча. Невольно посмотрел в полные ужаса и боли глаза и сделал бросок в сторону. Как раз вовремя. Совсем рядом воткнулась пара стрел. Но следующие две все же нашли свои цели. Одна вонзилась в плечо, вторая пробила запястье. Не хотели они меня убивать, даже несмотря на то, скольких я положил.
Ко мне подбежали. Один из разведчиков, судя по голосу, тот, что бросил веревку, коленом прижал к земле, приставил стрелу к горлу. Я почувствовал, как она протыкает кожу.
– Тебе же сказали не двигаться, солдат. А если не дорожишь своей жизнью, – меня схватили за волосы, рванули вверх, – то посмотри на своих товарищей. Они еще живы. Скажи, солдат, тебе дороги их жизни? Что сделаешь, продолжишь сражаться? Если да, то я с радостью убью тебя, за моих кровников… Сделай мне одолжение! Что молчишь? Выбирай! Человек!..
Я смотрел на избитого Рока, валяющегося на земле без сознания. Гном лежал на удивление тихо, таким мне его видеть еще не приходилось. Только вздымающаяся грудная клетка давала понять, что он еще жив.
Смотрел на связанную Тавину, окровавленную, но не сломленную. Она смотрела на меня, и я, как всегда, не мог понять, о чем она думает.
А потом я закрыл глаза.
Глава пятая
Огонь пожирал сам себя.
Кроваво-красные языки пламени тщетно бились в каменном мешке, пытаясь найти лазейку, чтобы вырваться наружу, и не находя ее, словно в отместку, с ревом бросались на стоящего в узкой темнице человека. Уродливыми чудовищами они пытались пожрать хрупкое существо, неожиданно оказавшееся на их территории. Но так же, как и до этого, отступали, вновь встречаясь с неподдающимся огню камнем.
А через несколько секунд все повторялось.
За все время, пока самоназванный барон Гарон Эл Морот, комендант Черной Крепости наблюдал за происходящим огненным действом, узник не сделал ни одного движения. Его тело, сплошь скрытое доспехами, казалось неотъемлемой частью темницы. Словно вне ее его никогда не существовало. Как жаль, что это не было истиной.
Барон закрыл железную заслонку, потер уставшие от пляшущих языков огня глаза, постоял, а затем развернул свое массивное, кажущееся грузным и непослушным воле хозяина тело к худому высокому старику. Тот был одетому в черный, местами обгоревший балахон, определенно заменяющие ему рабочую одежду.
– Это магический огонь, ему не нужно топливо, чтобы гореть, – не дожидаясь вопросов, сказал старик. Судя по тону, эту фразу он говорил уже не один десяток раз.
Гарон Эл Морот пожевал губами и лишь потом произнес:
– Я похож на тех дураков из Совета, которые протирают штаны в зале заседаний? Или на мальчишку из Приюта, почти не помнящего реальный мир и не осознающего этот? Думаю, мастеру огня, кем вы являетесь, нужно знать, что это не так. Поэтому какие-либо пояснения считаю излишними. И, да, мне уже поднадоело смотреть на ваших подопечных. Достаточно знать, что они находятся в целости и сохранности и не имеют ни одного шанса на побег. Лучше приступим наконец к делу! Времени осталось очень мало. Последняя из Спящих… не сможет пережить этот год. Башни перестанут выполнять свои функции. Наши границы скоро останутся без защиты, к которой мы так привыкли, а значит, война – дело времени. А его у нас, я еще раз повторяю, мало.
– Как вам угодно, барон! Ваше слово – закон для ничтожного меня. – Старик склонил голову, но от Эл Морота не укрылось то, как скривились губы мастера огня в еле заметной усмешке. Барон решил сделать вид, что не заметил неуважения к своей персоне. Тем более, это, абсолютно не волновало его. Старик от скуки решил немного поиграть с новым посетителем своих владений? Пожалуйста! Лишь бы исправно выполнял работу и предоставил то, ради чего барон пришел в подземелье.
Старика звали Свором Инстиблатом. В народе же маг получил простое и емкое прозвище Костер. Он являлся последним живым мастером огня во всей Рестарте, теперь называемой просто Территорией. При старых правителях имел должность выездного палача, сжигал на площадях неугодных Ордену магов или обычных людей, чем-то не угодивших вседержательному Престолу. При правителях новых осел, продолжая жечь, но уже в глубоких подземельях Черной Крепости, подальше от людских глаз. И по совместительству занимать пост специального надзирателя. Гарон Эл Морот считал, что это слишком много для одного человека, который и человеком является всего лишь условно, пусть и обладает редкой и разрушительной магией огня.
Инстиблат без лишних слов развернулся и направился к двери. Надеясь, что в этот раз старик не заведет его в очередную камеру, чтобы посмотреть на уникального узника, барон последовал за ним.
Подземелья крепости находились не только в пределах ее крепостных стен, сейчас Гарон Эл Морот был уверен, что находится именно за ее пределами. И туннели продолжали уходить дальше и вглубь.
Века два назад под крепостью добывали золото гномы. Потом, когда запасы драгоценного металла иссякли, народ гор ушел, оставив после себя туннели, штольни, заброшенные штреки, сломанные и действующие механизмы для поднятия использованной руды и… Черную Крепость, которая на то время еще называлась Оторак. Но потом пришли люди и использовали брошенное гномами в своих целях. Ничего не пропало даром.
– Вы не сказали, сколько их у вас?
– Рыцарей-жрецов? Было двенадцать. Сейчас осталось только семь. Пятеро умерло из-за неудачных опытов. Но для дальнейших экспериментов остальных еще вполне достаточно.
Барон вновь заметил на лице старика чуть заметную ухмылку, которая буквально говорила, что неудачные эксперименты вполне могли быть более удачливыми для подопытных, но Свор Инстиблат по прозвищу Костер просто не захотел этого.
Они свернули направо. Светильники, горящие неправдоподобно ярко, что говорило о том, что здесь явно была примешана магия, исправно освещали им путь.
– Как я уже говорил, кокон из огня сдерживает их силу. Как побочный эффект можно рассматривать то, что они постоянно находятся в своей боевой форме. В ней они могут очень длительное время не спать, не есть, не пить и даже не справлять нужду. Причинить вред они тоже не могут. Даже самим себе.
Туннель вновь поворачивал направо, он выводил к большим и массивным воротам. Судя по резьбе, они остались еще от гномов. Там их ждала стража. Двое высоких широкоплечих мужчин, без брони, только в черных куртках из вываренной кожи и с клинками за спиной и невысокая и уже немолодая женщина с короткой стрижкой, тоже одетая в черное. На груди ее, ближе к сердцу, алел знак спирали – знак боевого мага Ордена.
