Маг опешил. Он не мог понять, что произошло с его магической игрушкой. Кариган не преминул этим воспользоваться. Сильным ударом в солнечное сплетение заставил его согнуться от боли, а потом глубоко всадил в основание черепа подхваченный с земли обломок посоха. Лёха завалился лицом вниз, издав чуть слышный всхлип.

– Ах, ты, паскуда! Гнида! Да я тебя на куски порежу, а потом на них мочиться стану!..

– А потом ты меня собакам скормишь, если, конечно, они мое обоссанное мясо есть будут. – Грай проговорил это хриплым, бесстрастным голосом, практически лишенным эмоций.

Белоголовый стоял напротив Каригана. В каждой руке мародер держал по мечу. Но нападать он не торопился. Голос и слова безоружной и несостоявшейся жертвы привели его в замешательство. Так не должен вести себя моб, читал в его глазах Грай, и тем более так говорить.

Кариган развел руки в сторону, чуть наклонив голову, словно хотел по-дружески обнять воина, губы расползлись в подобие улыбки, от которой Белоголовый вздрогнул:

– Чего же ты ждешь! Нападай!

Голос приказывал и подчинял. Белоголовый сам не заметил, как принял боевую стойку. Затем опомнился, тряхнул головой, прогоняя наваждение, сглотнул и бросился бежать, пытаясь на ходу сунуть клинки обратно в ножны. Получалось у него неважно – и бегать, и засовывать.

Грай подобрал камень, подкинул, взвесил на ладони и бросил. Незаметно, почти без замаха.

Белоголовый упал.

Когда Грай подошел, Скрытый уже пытался встать. Кровь заливала глаза, красила снежно-белые волосы в красный цвет – камень попал ему в голову. Клинки валялись рядом. Он даже не пытался их поднять, так был ошеломлен.

Пинком Кариган отправил Белоголового обратно на землю, наступил на правое запястье, раздался треск, с таким звуком ломается сухая ветка. Воин закричал, попытался ударить свободной еще пока здоровой рукой.

Удар вышел хороший, почти профессиональный. Грай перехватил, сжал, Белоголовый взвыл.

– Ты ответишь на пару вопросов, – тихо, но внятно произнес Кариган, – и я убью тебя быстро.

– Папа узнает, тебя порвут! На куски мелкие порежут! Свиньям скормят!

Грай чуть склонил голову набок, рассматривая поверженного Скрытого, сказал:

– Мне нужно знать: кто такой ваш «Папа», где он находится, сколько при нем Скры… людей?

Белоголовый задергался, попытался ударить Грая ногой, но не смог.

Кариган вытащил из-за пояса его же, Белоголового, короткий метательный нож и воткнул в правый глаз на всю длину клинка. Скрытый дернулся и затих.

Грай выпрямился, постоял, смотря на свою лошадь в двух десятках шагах от него. Она лежала на левом боку, правый чуть подрагивал, по нему проходили волнами судороги. Вся ее морда была в серо-белой пене, изо рта в дорожную пыль вывалился посиневший длинный язык. Заклятие мага все еще действовало и практически уже убило несчастное животное. Это же должно было случиться и с Кариганом, если он был бы обычным человеком.

Только теперь на лице Грая что-то появилось, какая-то смесь досады, жалости и злости. Мгновение и лицо прибрело былую отрешенность.

Он направился в сторону лежащего возле обоза мага. Подошел, присел рядом. Перевернул тело.

– Я знаю, что ты жив, – сказал он.

Маг открыл глаза.

– Пощади, – с трудом произнес он посиневшими губами. Изо рта у него полилась темная, почти черная кровь, потекла к подбородку.

– Ты знаешь, чего я хочу.

– Пощади…

– Говори.

– В тридцати милях… к северу… есть деревушка… не знаю названия… мы… были там только раз…

– По делу, маг!

– Дальше… у мельницы… Десяток… человек… И еще… наверное три десятка… энписи. Ты с ним… с ними…все равно… не справишься… Не убивай… не надо…

Грай встал, отошел от мага на пару шагов, подобрал короткий меч одного из купцов. Оружие было дрянным, плохо сбалансированным, зато красивым, бриллианты, рубины, топазы и изумруды были искусно вделаны в рукоять и даже в само тело клинка.

– Почему вы убили этих людей? Можно было ограничиться охраной. Купцы бы разбежались, им жизнь дороже, чем добро в обозах.

– Мобы, – прохрипел маг в ответ.

– Ну, да, – согласился Грай, подходя к Скрытому, – мобы.

Меч все же неплохо выполнил свое предназначение, в кусты, пугая местную живность, покатилась отрубленная голова.

Лошадь перестала дергаться. Заклятие со смертью мага, наложившего его, утратило свою силу. Правда, уже слишком поздно, животное успело околеть.

Грай посмотрел на небо. Там, заметив поживу, кружила небольшая стая ворон. Пока выжидая.

Недалеко, в ближайших кустах послышалось ржание, вероятно, там оставили своих лошадей Скрытые. Замена его кобылки.

Кариган медленно, так же тщательно обходя мертвецов, направился обратно, к трупу своей лошади за седлом, курткой, дорожным мешком и мечом. Тратить время и хоронить кого-то он не собирался, за него это прекрасно сделают падальщики.

Впереди была длинная дорога – тридцать миль на север.

Глава вторая

– Кто-нибудь знает, кто такие Меченые?..

Я постарался сделать вид, что не слышу новичка. Не стал даже отрывать взгляда от Башни, высящейся посреди мертвого леса. Она была еще километрах в шести от нас, но уже казалась огромной. У ее подножия каждый чувствовал себя муравьем.

– Ну, вы же столько на границе… Неужели ничего не знаете?..

В отряде три месяца назад погиб боевой маг. Ну как погиб… Пьяный свалился ночью со стены в Громроке и свернул себе шею. Местный некромант, выполняющий роль прозектора, сказал, что он был даже еще жив, с полчаса, магов вообще довольно трудно убить. Жаль, тело нашли слишком поздно. Темный предложил нам воскресить боевого товарища. Но мы решили отказаться. Зомбяк в отряде – плохая примета. Тем более, магической поддержки мы от него уже не дождемся.

– Ну же!.. Ну что вам, рассказать жалко, что ли?.. В столице вообще про них никто не знает. А если знают что-то, то считают бреднями. В Громроке же только и говорят, что многие из Неназванных отрядов видели их, и не только видели, но и сражались с ними.

Я посмотрел на солнце, оно стремительно катилось вниз, скоро должен был наступить вечер.

– Кто-нибудь заткните, наконец, этого молокососа, иначе я проломлю ему голову. Трындит и трындит! – Первым не выдержал Рок.

Рок у нас был гномом, с иссиня-черной, матовой кожей, выпирающей челюстью, здоровым лбом и распухшими губами. Да еще длиннющими дредами. Негр, одним словом. Гном и негр – такое вот странное сочетание. А нечего выбирать функцию «свободный выбор персонажа». Теперь мучается, бедняга. Всю жизнь был белым самарским парнем, а теперь вот почернел. Рок, конечно, и прозвище имел соответствующее.

– Остынь, Черный! – бросил я ему. – Без тебя тошно.

Проклятое солнце, несмотря на то, что скоро должно было скрыться за горизонтом, палило нещадно. Редкие, голые, покрытые плесенью стволы деревьев, на ветках которых не было ни одного листа, не могли дать нормальной тени. Но снимать кольчугу я не собирался, уж очень скверно было на душе, но зато чувствовал себя, как в бане. На меня косились, но ничего не говорили. Рок вон тоже с утра доспех напялил, знает, что меня чутье не подводит.

– А ты меня не затыкай, Палач! – вскинулся Рок. – Да и будет тут тошно. Этот, – он ткнул пальцем в сторону новичка, – уже с утра пиликает. Хоть бы передышку сделал, подышал, подумал.

– А чего я спросил-то?..

Новичок обиженно надул губы. Такой здоровый, а как маленький. Он и был подростком с огромным телм взрослого орка. И одного со мной роста, кстати.

Одно время я долго перекраивал своего персонажа в игровом редакторе, пока не получился здоровый воин с синими свирепыми глазами, с волосами и бородой желтыми, как мед. С жилистыми руками молодец. Рубака парень. Скандинав чистой воды. Полная противоположность меня в реальности. Хотел потом переделать еще раз, но то времени не было, то еще что-то, уже не помню что, мелочи, одним словом. А затем наступил Первый День.

– Меченые – это твоя смерть, мальчик! – сказала Тавина. Всю дорогу от самого Громрока молчала и наконец соизволила заговорить. Не зря ее прозвали Молчуньей. Только вот не стоило ее так называть в обезображенное шрамом лицо, можно было оказаться с перерезанным горлом в вонючей канаве. И не услышать от нее при этом ни единого слова.