– Ты – шлюха, – откликнулся Дорс, закашлялся. – Но не трактирная.

– И твоя сестра.

– К сожалению.

– Дорс, дай мне поговорить с нашим милым пленником!

Дорс внезапно остановил лошадь, слез с телеги, подошел к Каригану, сказал:

– Сначала я надену на него ошейник. Подержи его.

– С удовольствием, братец.

Рика с пошлой улыбкой залезла на него, придавив к щербатым доскам. Он рванулся, но получил от Дорса по зубам кулаком.

Правая рука у полуэльфа словно загорелась, а затем шею Грая ожгло огнем. Мгновение – и все прошло.

– Ну, вот, а ты боялся, – Рика слезла с него, устроилась в противоположном углу, облокотившись о борт.

– Что это? – хрипло спросил Грай.

Рика улыбнулась:

– Ошейник, как у песика. Нравится?

Вместо ответа Кариган ударил ее ногами, выбросывая с телеги. Перевалился через борт сам, в грязь, на зубах тотчас захрустел песок, сплюнул, чуть не получил носком сапога по лицу и, чтобы полуэльф не смог бы его достать, перекатился под повозку.

– Шустрый какой! – его попытались схватить за штанину, но он дернул ногой, ударил, мерзко хрустнуло. – Он мне нос сломал, зараза!

– А ты не лезь, – холодно сказал Дорс, хлопнул по крупу лошади, заставив ее двинуться вперед. Как только телега откатилась вперед, на Каригана навалилась Рика, не давая встать. Удар, которым приложил братец этой потаскушки Грая, отправил рыцаря-жреца во тьму.

Когда Кариган очнулся во второй раз, телега снова двигалась вперед, а перед ним снова сидела Рика. В глазах ее затаилась злоба, из разбитого носа текла кровь. Она морщилась и каждую минуту лезла себе в рот пальцами.

– Зуб шатается, – сказала она, подумала и, ни к кому не обращаясь, добавила: – Зараза!

Грай скосил глаза, нашел краем зрения полуэльфа, тот сидел на козлах, весь в черном, нахохлившийся, словно ворон.

– Каково тебе? – вдруг спросила Рика у Грая.

Кариган решил проигнорировать непонятный вопрос.

– Ну же, ответь, Меченый, каково тебе, когда тебя предают те, кто должен быть благодарен за защиту от чудовищ? Тех, что разгуливают по миру? Пришедших с другой стороны? Ответь!

– Ты это брось, Рика, – тихо, но властно сказал Дорс. – Тебе же все равно не интересно.

– Почему же, интересно, даже очень, братец, особенно когда этот ублюдок сломал мне нос и почти выбил зуб! Ну, так что ответишь, жрец, на простой вопрос? Или тебе Дорс все мозги выбил и теперь тебе нечем шевелить в твоей черепушке?

– Шесть, – разлепив спекшиеся от крови губы, сказал Грай.

– Не поняла?

– Шесть раз меня предавали люди.

– Ничего себе! И ты до сих пор защищаешь их?

– Мрази попадаются не часто, – бесцветным голосом произнес Кариган.

Рика встала, сделала шаг вперед, вытащила нож, прижала к горлу жреца. – Это ты кого сейчас мразью назвал, выродок? Ну ка, повтори!

– Тпру!

Телега остановилась. Грай слышал, как полуэльф спрыгнул на землю, подошел к телеге, встал сзади Каригана. Рука с длинными тонкими пальцами опустилась на голову взбалмошной девки.

– Прекрати, я сказал!

– Этот Меченый назвал нас мразями, братец. Он изуродовал меня! Я не буду его убивать, так, порежу чуток, чтобы знал…

Договорить ей не дали, Дорс схватил сестру за волосы и рывком выкинул ее из повозки.

Минут пять рыцарь-жрец слышал женский визг и брань.

Вернулась Рика назад взъерошенная, в пыли и с репьями в волосах. Ножа при ней уже не было, вероятно, отобрал братец. От греха подальше. Дорс вернулся на место, и телега снова тронулась. Сев в углу, Рика закуталась в плащ и молча бросала на Грая злобные взгляды.

Неожиданно заговорил полуэльф:

– Не держи на нас зла, Меченый. И не считай нас теми, кто продал свои души за золото.

– Брат!

– Ты будешь жертвой, не первой жертвой, которую я принес во имя народа, не первым жрецом…

– Дорс!

– Ты будешь проклинать нас, когда поймешь, где в итоге окажешься. Я знаю, я был там однажды…

– Да что ты творишь?!

Рика вскочила и, потеряв равновесие, чуть не выпала из телеги на дорогу.

– Он должен знать, Рика, – полуэльф говорил совершенно спокойно, как будто разговаривал сам с собой. – Должен знать, что мы не обычные разбойники. Я не хочу, чтобы он приравнивал тебя и меня к ним.

– Да ему насрать на это, братец, с высокой колокольни.

– С очень высокой, сестричка, – уточнил Дорс.

– Ага, точно, – успокоилась Рика, снова привалившись к щербатым доскам.

Кариган понял, о чем говорил полукровка, только тогда, когда они стали подъезжать к мельнице. В одно и то же мгновение он почувствовал Скрытых, по меньшей мере с десяток, если не больше, и то, как его сила, та, что дана ему Богом-Солнцем, была заблокирована. Вот она рванулась на свободу, во внешний мир, и вот ее уже нет, она в огненной клети. Именно так Грай внезапно понял, чем стал для него ошейник. Клеткой для силы.

Разум помутился, а сам жрец исторг из себя крик, наполненный болью и бессилием.

Дальнейшие события запомнились Граем плохо. Его куда-то тащили, несколько раз он получил кулаком по лицу, кто-то срывал на нем накопившуюся злость. Наверное, за тех тварей, которых он казнил на торговом тракте.

Его отвели в амбар, который был ближе всех к мельнице, бросили на землю, пару раз приложили сапогом по ребрам. В этот раз не злобно, так, для острастки. И оставили одного.

Помутневшим зрением Кариган сумел рассмотреть сквозь просветы в досках, что охранник, здоровенный детина, притащивший его сюда, сел на бревно недалеко от двери.

Если бы не ошейник… Именно он, надетый на него будто на собаку, мутил разум, когда сила Бога-Солнца пыталась вырваться на волю в попытке одарить своего жреца, сделать сильнее, опаснее для истинных врагов Танайры – Скрытых. Каждый раз, когда чувства подсказывали – вот он, враг, иди и убей его, сделай так, чтобы он больше никому не смог причинить вреда, что-то неведомое грубо и жестоко заставляло прекратить трансформацию. Так хозяин цепного пса оттаскивает того от жертвы, схватив пальцами за горло, а тот рвется, но боль и нехватка воздуха заставляют псину ослабить хватку, а потом и вовсе отпустить окровавленную плоть.

Его ведь даже развязали, знали, что он ничего не сможет сделать с ошейником. От бессилия и злобы он только и мог, что скрежетать зубами. Но все же Кариган решил не сдаваться. Не тому его учили долгие десять лет, перед тем как посвятить в рыцари и дать солнечные доспехи и оружие против тварей.

Собрав волю в кулак и превозмогая боль, он стал ползти к воротам. Около часа ему потребовалось на то, чтобы достигнуть цели. Но когда Грай смог достать рукой занозистые доски, то понял: встать он не сможет.

До ночи он лежал в липком холодном поту.

Один раз охранник отпер ворота проверить пленника, но то, что он увидел, заставило его лишь хмыкнуть, сплюнуть на утоптанную землю и уйти обратно.

Где-то за полночь (сейчас он плохо воспринимал время) за стеной амбара Грай услышал шум. Судя по всхлипу, явно предсмертному, уж рыцарь-жрец разбирался в этом, как никто другой.

Дверь амбара тихо открылась, и над ним склонилась шлюха из «Вепря».

– Они не хотят платить, Меченый. Говорят, им больше не нужны такие, как ты. Говорят, какой-то там проект закончен, договор с нами порван, а война уже началась. Сегодня утром они уходят в Новелен. Ублюдки! Я им не позволю кидать нас.

– Мы им не позволим!

Полуэльф возник будто из ниоткуда.

– Давай, снимай уже. Я задницей чую, они идут сюда.

– Подвинься! Быстрее!

Холодные пальцы коснулись разгоряченной кожи на шее, прошлись по магическому ошейнику и резко потянули его в сторону, разрывая, словно бумагу.

Сначала не происходило ничего, сердце стучало как бешеное, отмеряя время. Сопела нетерпеливо Рика.

– Почему ничего не происходит?

– Дай ему время. – Дорс отошел в дальнюю, самую темную часть амбара. – И иди ко мне. Сюда. Не нужно стоять на пути рыцаря-жреца. Это может плохо закончиться. Для тебя. И меня, если я все же надумаю спасать тебя, сестра, от служителя Бога-Солнца.