«И не только», — вспомнил я их монстра ручного.
Так что закрыл крышку кофра и, прежде чем прыгать обратно, посмотрел на Котыча… на то, что от него осталось.
— Фу! — аж передернуло меня.
Машиной его буквально размазало, верхней половины тела, как и не бывало, только кровавая каша вместо нее. Уцелели только ноги.
В себя меня привели голоса в стороне лежки Лисы с Шатуном.
«Выжили всё же».
А потом и раздавшийся не так и далеко в лесу выстрел.
— А это похоже загонщики…
Прыжками, уже на последних остатках сил, переместился обратно в лес и найдя укромное место среди зарослей, там и укрылся. Ушло ускорение, сбросил визуального хамелеона, всеми силами стараясь удержать энергетического.
Снял с пояса флягу и щедро глотнул наркоты, после чего достал из рюкзака «живую воду» и ее еще напился. И только когда почувствовал, что сил чуть прибавилось и мне не грозит засветиться перед сенсорами — вздохнул с облегчением, прислушиваясь к доносившемуся из леса шуму. Там уже, похоже, гончих добивали. Что не наоборот, был на сто процентов уверен, очень уж резкие и хорошо подготовленные эти ребята.
«Как они лихо со всеми разделась, — улыбка сама собой на лицо наползла. — Как будто кино посмотрел. Тут тебе и красавица, и чудовище, что стволы пулеметные в бублик сворачивает, и стрельба со взрывами. А самое главное, хороший конец. Плохие проиграли, хорошие в прибытке и неплохом таком».
Ну и я не в обиде. Попал не попал, но, как и положено попаданцу, рояли из кустов мне продолжают сыпаться. Котыча замочили, чему я рад безмерно, хоть и хотелось мне его самому, глядя в глаза, прикончить. Но и так неплохо вышло.
— Совсем неплохо, — чуть слышно прошептал, рассматривая лежащие в пенале, в специальных углублениях, шарики красного и, самое главное, один шарик белого цвета. — И от внешников с чужой помощью избавился, и в прибыли немалой оказался. Повезло то как!
— Мырр! — как будто соглашаясь со мной, раздалось над ухом неожиданно.
Я сначала замер испуганной птицей, а потом медленно задрал голову и облегченно выдохнул — не тварь неожиданно подкралась, а смешной зверек, похожий на кошку. Как–то незаметно ко мне подобрался и сейчас, раскорячившись вниз головой на стволе дерева, не отрывая взгляда смотрел на пенал, вернее на его содержимое.
— Ты что за чудо–зверь?
Точно не кот, хоть и похож. Острая мордочка, уши крупные округлые, окраска шерсти серо- коричневая с чёрными пятнами, и длинный пушистый «гаишный» хвост, с черными поперечными полосками по всей его длине.
Вот этот чудо–юдо сейчас жадно смотрел на всё также открытый пенал у меня в руке и громко урчал при этом.
Потянулся к нему рукой, но видимо чересчур резко дернулся, что напугал его. Зверек спрыгнул со ствола на землю и… у меня чуть глаза не выскочили от удивления: он распался на двоих зверьков и чуть разбежался в разные стороны, смотря на меня укорительно.
— Ты что за глюк такой? — степень моего офигевания трудно передать.
— Пф, — прозвучало в ответ, когда он перестал двоиться и снова стал одним, приблизившись ко мне немного, всё также жадно смотря на пенал с жемчугом.
Не только у Старта жемчуг — мечта, но и у зверька этого глюкнутого походу тоже.
— Будешь? — ради интереса достал красный шарик из пенала и на вытянутой руке протянул зверьку.
Сам я, после того что узнал, перед простым жемчугом пиетета особого не испытывал, он для меня… не бесполезен, но что–то близкое к этому. Старт много про жемчуг рассказывал, когда немного успокоился, видимо из–за мечты его когда–нибудь заиметь немало про не него узнал. В том числе и о том, что жемчуг пробуждает новые способности. Но есть нюанс: пробуждает если у тебя этих самых способностей нет или всего одна. Но чем больше у тебя даров, тем труднее заиметь новый, хоть этим жемчугом обожрись — так я его понял. Но, всегда есть «но»! Не зря он про белый говорил — сказка. Именно белый жемчуг, сколько бы у тебя даров уже не было, всегда пробуждает новый. И не просто пробуждает, но и помогает развить его по максимуму, одновременно развивая и другие, бывшие у тебя до приема такого жемчуга способности.
Я же этой белой сказки, за почти год пребывания в лаборатории у внешников, съел столько, что теперь очень сомневаюсь, что мне черный и красный в чем–то сможет помочь. Это как лекарство, привыкнув к сильным обезболивающим, фиг потом простым анальгином удовлетворишься.
— Ну ты глюк даешь, — протянул я, не зная то ли удивляться, то ли восхищаться, внутри меня сейчас разных эмоций намешано было.
Зверек не раздумывал. Стоило мне только руку в его сторону протянуть, как он, бросив на меня быстрый взгляд, уверенно направился вперед и без колебаний быстренько слизнул подношение с ладони. После чего, я сам расплылся в улыбке, такая умильная мордочка у него стала, довольством во все стороны так и шибануло. А особенно смешно, так это как он вдруг на миг окосел, старательно прислушиваясь к себе. Помню я этот момент, когда сразу после приема жемчуга в желудке теплеет, сам так же прислушивался.
Стараясь не делать резких движений, чуть потянулся и медленно погладил зверька по голове. Но зря осторожничал, я для него, наверное, теперь лучший друг. Мурлыкнув особенно громко, зверек без всяких там всяких забрался ко мне на колени и сам подставил голову — гладь его давай. Чем я и занялся. Об жемчуге даже на миг не пожалел, этот глюк мне такую дозу позитива принес, что сам не заметил, как напряжение отпустило и я уже рефлекторно, без всяких недавних трудностей энергетического хамелеона поддерживаю. Сил ощутимо прибавилось и я, расслабившись, уже не думал ни про внешников, ни про Котыча, ни про будущее. Глюк релаксантом еще тем оказался, даже не заметил, как стрельба в лесу окончательно стихла, краем уха слышал, как «хорошие парни» из леса на поляну прошествовали, но внимания на это особо не обратил. Мимо прошли и ладно. Сидел под деревом и расслаблялся, получая удовольствие. И не поймешь кто больше: глюк, довольно мурлыкавший или я, его гладящий.
Сколько мы так просидели — не знаю. Но в один момент зверек встрепенулся, старательно к чему–то прислушиваясь, тем самым и меня в сознание возвращая, потом ткнулся мордочкой мне в руку, сам своей головой погладился об нее и спрыгнув с моих колен, потянулся от души, выгнувшись дугой. Напоследок посмотрел на меня благожелательно и не прощаясь, одним прыжком скрылся в зарослях. И, если не ошибаюсь, он еще в прыжке умудрился исчезнуть. Вот только что был, и вот уже он растворился в воздухе. Хоть этому я даже не удивился: если он так постоянно жемчужины выпрашивает, то не удивительно что раздваиваться и исчезать научился.
Вскоре вслед за Глюком и Шатун с Лисой меня покинули, видел, как их машины, на удивление тихо шелестя движком, проехали по поляне и поехали дальше по той дороге, по которой внешники сюда приехали. И машины у них интересные: вездеход здоровенный, метров десять длиной, и похожая на Хаммер машина, как и та, такая же широкая. И, если не ошибаюсь, обе эти машины плавающие, форма корпуса об этом не намекала, прямо говорила.
На всякий случай под «хамелеоном» еще с полчаса просидел, благо не напряжно было, сидеть не бегать. И уже потом, когда убедился, что действительно один остался и никто ничего не забыл, возвращаться не собирается, с огромным удовольствием сбросил с себя энергетического «хамелеона» и вздохнул полной грудью. С трудом себя удержал, чтоб не заорать от радости — СВОБОДА!
Котыч сдох, а больше меня никто не найдет, то тот на меня как–то завязан был, не раз, когда избивал меня, жаловался об этом. Но теперь… действительно свобода! От осознания этого чуть лужицей не растекся, слезы так и полились из глаз. Совсем плохой стал, в плаксу превращаюсь, чего раньше за мной не водилось. Как только осознал это, так, сердясь на себя, вытер глаза и решительно поднялся. Закинул за спину рюкзак и, продираясь сквозь заросли, пошел на место бойни, более детально там всё осмотреть, ну и может еще чем полезным повезет разжиться.
