Ложь, которая оплела патрульную за пару коротких минут, казалась грязью. Липкой, стылой и зудящей. Мистер и миссис Поттер любили Марлин за прямоту, верность и искреннюю дружбу с их сыном. Марлин любила мистера и миссис Поттер за то тепло, что так редко доставалось ей от собственных вечно занятых работой родителей. Потому врать о самом дорогом в жизни этих добрых людей было ничуть не легче, чем ждать наступления темноты, чтобы отправиться на поиски лучшего друга.

Марлин гадала, что могло произойти. Харизма, сильные кулаки и подвешенный язык позволяли ему мирно решать все противоречия с местными хулиганами. Потому в причастности именно непрощенных к его исчезновению сомневаться не приходилось. Марлин представляла себе, как Джеймс снова бредёт в паб в надежде выяснить что-то об осколках. Видит нападение на Римуса и пытается помочь, загоняя себя в западню. Или встречается с Сириусом - будь он не ладен - Блэком, который приводит за собой хвост из родственников, затаивших на патрульного обиду.

Пока Марлин дожидалась вечера, «или» пришло ей на ум бесчисленное множество. Накрутив себя до тошноты, она решительно вытащила осколок чаши из-под напольной плитки в ванной комнате. Понянчив его в руках, с мрачной решимостью спрятала в карман, сомневаясь, что сможет правильно воспользоваться артефактом в случае необходимости, но надеясь, что волшебные рефлексы сработают лучше знаний и опыта.

В лес спасательный отряд из четырёх воинственно настроенных девушек заступил, когда в окнах домов один за другим погасли мерцающие огоньки свечей. Убывающая Луна рябым любопытном лицом подглядывала сквозь буйные кроны деревьев. Щедро плескала своё белесое сияние на грязную тропинку, что петляла меж поросших мхом валунов и поваленных мертвых веток. Воздух казался сизым и почти осязаемым, порезанным чёрными полосками теней, точно прутьями решетки.

Лили, руку которой на этот раз не сжимал крепко и ласково Джеймс, ощущала себя героиней готического романа. Она отчаянно пыталась не вздрагивать, заслышав утробный клёкот или мечущиеся по сухим кустам шорохи. Стиснув зубы, повторяла мысленно текст из глупой детской песенки о паучке, что вздумал прогуливаться по водостоку в дождливую погоду. Но страх ее, вполне естественный для подобной миссии, не укрылся от внимания Марлин, которая и без того ворчала весь вечер про вездесущих маглов. Лили нисколько не сомневалась в том, что не прояви она себя в умении шпилькой вскрывать замки, едва ли удостоилась бы чести присоединиться к девушка, чьи спокойные бесстрастные лица заставляли ее чувствовать себя несмышлёным пугливым ребёнком.

- Притормози-ка, - отпустив на незначительное расстояние Вэнс и Эванс, Марлин придержала Доркас за рукав, вынуждая замедлить шаг.

- Что? - спросила та одним губами, недоуменно сощурившись.

- Почему ты не захотела пойти вчера? Я поддержала тебя и, думаю, заслужила право на внятное объяснение, - шёпот сливался с тоскливыми птичьими колыбельными, звучал совсем тихо, но оттого не менее отчетливо и требовательно.

- Я полагала, что он сможет выбраться сам. Римус хитрый и очень сильный, - скрывать чужую тайну масштаба волчьей Луны - задача непростая.

- Врёшь, - в цоканье языка нет ни злости, ни раздражения. Лишь искренняя попытка понять. - Я знаю, что Джеймс - прекрасный боец. Ловкий и опытный. Сообразительный. Но я бы не смогла сидеть, сложа руки, предполагая, что он и сам вернётся. И ты, как мне кажется, не смогла бы тоже. Так что скажи, что я не зря доверилась тебе, Доркас. Скажи, что я позволила лучшему другу провести целую лишнюю ночь в клетке отъявленных садистов по действительно важной причине.

- Хорошо, - обреченный вздох - почти победа. И почему Грюм считает, что из Марлин так себе переговорщик? - Сама-то как думаешь, в чем дело?

- Думаю, что дело в полнолунии, - по дыханию Доркас можно играть в «горячо-холодно». Затаилась, склонила голову так, что за капюшоном не разглядеть и треугольного подбородка. - И в том оборотне, что вы с непрощенным видели в лесу. Только вот сомневаюсь, что ты его так боишься.

- Продолжай, - севший голос - ключ, что поворачивается неспешно в замочной скважине ответа.

- Это Римус, да? - тянуть слишком долго - не в характере Марлин.

Доркас молчит, впитывая каждой клеточкой искалеченного тела нахлынувшие чувства вины и облегчения. Ей комфортно в этом молчании. Ей нравится, как тихо шагает рядом догадливая патрульная, не требуя вербальных подтверждений и подробностей. Ей сладко от давно утраченной возможности доверить кому-то нечто большее, нежели лаконичная сводка о состоянии здоровья. Ей горько оттого, что впервые за много лет она доверяется не Римусу.

Ещё совсем отдалённо слышится шорох шагов. Лес не станет скрывать чужого присутствия, но и обнаружить не поможет. Потому хороший охотник лишь тот, кто умеет полагаться на инстинкты и чутьё, знает, как читать следы, понимает законы мира, что привык, но не подчинился человеку. В мягком порыве ветра ей мерещится голос Лестрейнджа. Обманчиво мягкий, вкрадчивый, обволакивающий теснее объятий иного пылкого любовника. «Попалась?»

Доркас передернула плечами. Не хватало ещё предаваться ностальгии по человеку, что пять лет держал ее взаперти, точно красноглазую лабораторную крысу. Выдавал одержимость лженаукой за настойчивую заботу.

Она рассекла воздух ладонью, привлекая внимание Марлин, призывая прислушаться. Но та и без чужой подсказки уже застыла на низком пригорке, всматриваясь в непроглядную чашу. Дюжиной размашистых шагов нагнала ушедших вперёд Эммелину и Лили. Прижала палец к губам, призывая молчать. Среди убаюкивающих звуков леса что-то инородное приближалось слишком стремительно, неминуемо.

Марлин толкнула Лили в сплетение мощных корней старого дуба в надежде, что девчонка и сама сообразит, как укрыться. Не вздумает завизжать или броситься прочь обезумевшим животным, выставляя себя на обозрение хищников, кем или чем бы они не были. Оттеснила Доркас себе за спину. Привычным движением потянулась в карман за ножом, будто тот поможет в дальнем бою, но нащупала завёрнутый в шершавую ткань осколок.

- Мы поймаем тебя, осквернитель крови! - женский крик разорвал колыбельную леса. - Жалкий трус! Ублюдок! Ты не Блэк. Ты ничто! Слышишь, кузен? Ни-что!

Не понимая до конца, что делает, Марлин высвободила осколок и сжала в ладони. Кожу пронзила тонкая режущая боль - такая, что скрипнуть зубами, но не поморщиться. Кровь растеклась по карману гуашевыми мазками. Имя самой яркой звезды забилось в груди, сорвалось с искусанных губ.

- Да вставай же ты! - прорычал Джеймс в полуярде от неё.

Марлин выставила осколок перед собой, интуитивно пытаясь направить весь скопившийся страх, все напряжение, сковавшее тугие мышцы, на непрощенных, чьи силуэты, подсвеченные огнём, метались уже меж рослых стволов. Вопили и улюлюкали, ощущая, что почти загнали свою разумную дичь в капкан. Капли крови сорвались и исчезли на поросшей бархатным мхом земле.

- Я их вижу! - совсем близко раздался злой и смутно знакомый голос.

- Дай сюда, - Доркас не потребовалось слишком много времени, чтобы сообразить, какую вещицу сжимает подобно рыцарскому мечу патрульная. Вырвав из перепачканных кровью пальцев осколок, она резко взмахнула им снизу вверх, припоминая простенькое заклинание из старого отцовского учебника, и прошептала: - Остолбеней.

Волна синего ослепительно яркого света вырвалась из рубчатого ребра, устремляясь вперёд. Накрыла собой непрощенных, оторопевших и перепуганных мертвым, давно забытым волшебством. Подкинула их тряпичными куклами в воздух и парализовала.