- Дьявол, - выдохнула Доркас, когда из-за раскидистого дерева показалась молодая женщина. Всякий ценитель красоты подобрал бы её стройным изгибам достойное сравнение – песочные часы, гитара. Но Медоуз охватил первобытный страх. Чем больше тугих кудрей выхватывал слабый свет, чем ярче сверкали вишневые глаза, чем недоуменнее изгибалась скульптурная бровь, тем стремительнее хотелось бежать недавней пленнице.

Женщина машинально спрятала узкую ладонь за пазуху, сжала что-то маленькое, надежно укрытое под шерстяным пальто. Осмотрела внимательно незнакомых молодых людей и задержала взгляд на Блэке. Уперла свободную руку в тонкую талию, подбоченилась, словно намереваясь сказать что-то хлесткое или осуждающее.

- Они не могли уйти далеко! – один из непрощенных прошел по дну глубокого оврага, не заметив застывших над ним каменными изваяниями ребят.

- Пожалуйста, - прошептал Блэк, и Доркас осознала, что роскошные волосы женщины светлее, чем у Беллатрикс. Что нет того безумного огня, что вспыхивал в глазах невесты Лестрейнджа всякий раз, когда представлялась возможность причинить кому-то боль.

- Это твои дела, кузен, - всколыхнулся от пары легких шагов подол длинной юбки. Шепот – точно шелест листвы в осеннем лесу. – Считай, что я ничего не видела.

***

Добравшись до своей комнаты – в паре дверей от лестницы, в десятке шагов от спальни старшей сестры – Андромеда Блэк измождено привалилась спиной к стене. Сердце её бешено колотилось у самого горла не то от страха, не то от предчувствия грядущих перемен. Стянув с озябших плеч легкое не по погоде пальто, она бережно извлекла из внутреннего кармана сверток.

Ткань в мелкий старомодный цветочек огрубела, истерлась по краям, но надежно берегла в своих складках совершенно особенный предмет. Отогнув уголок, Андромеда с любовью отерла рукой матовый ребристый осколок. Погладила острый край нежными пальцами. Прислушалась напряженно к тишине пустого коридора. Подвинув одинокий стул к стене, забралась на него. Сместила металлический квадрат потолочной пластины и спрятала в образовавшийся отсек драгоценную вещицу.

========== Глава 7. Волшебница ==========

- Мамочка! Мама! Пожалуйста, не надо, - десятилетняя Андромеда Блэк вырывалась. Брыкалась в попытке дотянуться обессилившими ногами до земли. Отчаянно кричала, впившись глазами в посеревшее от бессильного гнева лицо матери.

Щетинистые щеки молчаливого мужчины бугрились нервными желваками, но хватка не ослабла ни на секунду. Взмокшая спина девчонки плотно прижата к его широкой груди. Слабое тело извивается, зажатое в кольцо сильных рук. Волосы липнут к белоснежной шее.

- Мерлин, это безумие, - Минерва МакГонагалл поджала пересохшие губы. Спрятала под изумрудной мантией дрожащие руки. Гневно обернулась к Руфусу Скримджеру, с неудовольствием отметив про себя жестокое спокойствие главы мракоборцев. – Они же всего лишь дети.

- Кто знает, какой скверной родня успела засорить их маленькие мозги, - мрачно обронил тот, пресекая вмешательство юной преподавательницы.

Будь его воля, не допустил бы присутствия здесь сентиментальной женщины. Все эти сочувственные вздохи да морализаторство – лишь досадное препятствие на пути к безопасности лишившихся магии чародеев. Только вот Дамблдор убедил министра в том, что профессорский состав Хогвартса поможет успокоить перепуганных учеников, стоящих на пороге изгнания из привычного мира. Оттого Скримджер и терпел теперь этот балаган, стиснув зубы.

- Не трогайте меня! – Андромеда завизжала, стоило только человеку в черной мантии приблизиться к ней с раскаленным добела железом. Изловчившись, она ударила босой пяткой своего стража по коленной чашечке. Тот пошатнулся, но держал девочку по-прежнему крепко. Из распахнутых от ужаса темных глаз хлынули горячие слезы.

- Ты же Блэк, Энди. Не смей реветь. Слишком много чести для этого отребья, - зарычала Беллатрикс. Швырнула на пожухшую траву повязку, смоченную антисептическим раствором. Картинка перед глазами Андромеды расплывалась, и оттого свежая метка на шее сестры казалась нелепым смазанным пятном. Пятном, изуродовавшим безупречное тело юной красавицы, за право обладать которой бились самые завидные чистокровные женихи.

- Всего лишь дети, Минерва? – саркастично усмехнулся Скримджер.

- На их месте любой бы разозлился, - пробормотал себе под нос профессор Флитвик. Потянулся и стиснул ободряюще в крошечных пальцах ладонь старой подруги.

Огненная кочерга соприкоснулась с нежной кожей. Легкое давление, тошнотворный запах, едва заметное облачко дыма – и все закончилось. Боли не было, как и обещала женщина в лимонной мантии. Та, что минутами ранее вонзила в шею Андромеды тончайшую иглу. Впрыснула прозрачное вещество, призванное уменьшить страдания тех, кого клеймили в этот день.

Мужчина разжал руки. Легонько оттолкнул от себя оцепеневшую девочку, инстинктивно потянувшуюся ладошкой к тому самому месту, где расцвела жаркой краснотой буква «Н». Ощупала сморщенную бесчувственную кожу. Вскинула непонимающие глаза на взрослых людей, уже переключивших своё внимание на плачущую Нарциссу.

Лишь Альбус Дамблдор – директор школы чародейства и волшебства, которую Андромеде уже не суждено закончить – всё ещё смотрел на маленькую Блэк. Встретив её потухший взгляд, величайший маг двадцатого столетия загадочно улыбнулся и протянул украдкой засахаренную лимонную дольку.

*

Столько лет прошло с того дня, а воспоминание о пережитом унижении все ещё приносило почти физическую боль. Нет, не сродни той, что пульсировала в девичьей шее, пока заживала метка. Или той, что принесла пощечина Беллатрикс, взбешенной слабостью сестры.

Эта боль кочевала по грудной клетке. Мерцала в самом сердце. Вспыхивала уродливым фейерверком, чествующим одиночество и отлучение от того, что полагалось Андромеде Блэк по праву рождения. Эта боль подавляла свет, когда-то переполнявший невинную детскую душу. Пробуждала лютую ярость, совладать с которой было не так просто даже девушке, воспитанной столь строго и консервативно.

Мелькают в голове воспоминания о мракоборцах. Один отворачивается. Другой смотрит без тени сочувствия. Чувствительные пальцы бегут по грубому рубцу, навеки впечатанному в её тело. Представляются те, что строят новый мир, не ведая лишений и нищеты. Под ногтями искрится нечто незримое, но сильное и уже неудержимое. Тяжелые веки смыкаются на мгновение, и вот – на ветвях схваченного морозом кустарника полыхают волшебными цветами языки пламени.

Андромеда нахмурилась, недовольная собой. Оценила расстояние до сложенных в приметную горку поленьев. Над прицелом ещё работать и работать. Сжала покрепче осколок, высвобожденный из куска ткани. Сощурила тёмные глаза и, не то усилием мысли, не то нахлынувшим в раз умиротворением, потушила разгорающийся огонь.

Средняя из сестер Блэк была усердной и старательной, но вся ежедневная магическая практика её ограничивалась чутьем да вереницей случайностей. Уцелевшие трактаты и учебники базировались на владении волшебной палочкой. Ни слова о ментальных заклинаниях и уж тем более странных осколках.

Она могла бы обратиться за помощью к родителям или самому Темному Лорду. Узнай он о таком могущественном артефакте в руках молчаливой девчонки, едва ли выбрал бы в фаворитки Беллатрикс. Но что-то (Андромеда и сама не смогла бы доходчиво объяснить природу этого чувства) заставляло её держать обещание, данное шестнадцать лет назад.