— Собранная здесь информация безусловно, очень… информативна, — медленно, взвешивая каждое слово, произнёс Кингсли. — Тут есть даже… данные о том, когда и какие мантии Малфой покупал в магазине мадам Малкин… Я даже не знаю, что сказать, право…

— Ну, там есть не только это, — вспыхнув, проговорил Фрэнк. Его очень оскорбило то, что Кингсли заострил своё внимание на подобном факте. — Там есть информация и об этих его «Званых вечерах», на которых по заверениям очевидцев, творилось сущее… бесстыдство!

Кингсли вздохнул на этот раз очень тяжело.

— Я хочу, чтобы ты понимал, Фрэнк, — сказал он, — что мы судим Пожирателей Смерти сейчас за их преступления против магического сообщества, за… участие в нападениях на магглов, за пытки магов, за пособничество Волдеморту, но не за их моральный облик…

— Но ведь очевидно же, что Люциус был среди тех, кто совершал все эти перечисленные вами преступления! Вот, — Фрэнк подскочил на своём кресле, сдвинувшись на самый его край, и, выхватив синюю папку из рук Кингсли, начал её листать, — Вот например: в августе 1992 года Люциус Малфой частенько захаживал в магазин Горбина и Бэркеса, что в Лютном переулке, дабы сбыть имевшиеся у него в то время тёмномагические артефакты в немалых количествах, среди коих были предметы, чётко указывающие на…

— Достаточно, достаточно Фрэнк, — оборвал его Кингсли, приподняв ладонь. — Я понял тебя. Ты проделал очень кропотливую работу — это правда. Столько лет… Боюсь даже представить, сколько времени ты тратил на это…

— Все эти годы! — патетично сказал Фрэнк, расправив плечи.

— Боюсь… Малфой не заслужил такого, — сказал Кингсли, не спуская с него глаз.

— Это было не ради него. Это было ради… справедливости и торжества правосудия!

— Что ж, — пригладив бровь, Кингсли снова аккуратно взял у Фрэнка из рук папку и положил её на свой стол. — Я… позабочусь о том, чтобы некоторые, имеющиеся здесь, наиболее… весомые данные были подшиты к его делу. Я бы с радостью поговорил с тобой об этом ещё, но к несчастью, мне необходимо возвращаться к делам Министерства…

— Да-да, конечно, мистер Бруствер, — кивнул Фрэнк. — Я всё понимаю! На вас возложена сейчас такая ответственность!..

Он поднялся с кресла и Кингсли последовал его примеру.

— Спасибо тебе за небезразличие, — сказал он, тронув Фрэнка за локоть.

— Рад стараться, мистер Бруствер! Я может и не смог быть здесь, с вами на передовой в последние два года, но вы видите, я занимался не менее важным делом, я обязан был осуществить иную миссию…

— И я в полной мере оценил это, будь уверен, — кивнул тот. — Благодарю за службу.

Он подвёл Фрэнка к двери и распахнул её перед ним.

— Вы всегда можете положиться на меня! — с жаром сказал Фрэнк, отдавая ему честь.

Кингсли расплылся в белозубой улыбке и отдал ему честь в ответ, после чего закрыл за ним дверь, оставляя Фрэнка в коридоре и полном удовлетворении собой.

***

Решающее открытое заседание Визенгамота по делу Люциуса случилось в конце лета 1998 года. И Фрэнк был в числе того немалого количества служащих, кто жаждал присутствовать на этом событии, а потому, к десяти часам утра, самый большой зал заседания, какой только имелся в Министерстве был уже битком набит людьми, чьи беспокойные голоса сливались в один сплошной угрожающий рокот. Рокот этот многократно усилился, когда дверь в зал приоткрылась в очередной раз, и на пороге, сопровождаемый стражником, показался подсудимый.

Фрэнк, который не видел Люциуса воочию вот уже несколько лет, не смог не поразиться тем существенным переменам, которые произошли в его облике за это время. Он даже не поверил сперва своим глазам, решив было, что в зал ввели кого-то другого. Этот исхудавший, неопрятный человек со сгорбленными плечами и запавшими глазами, просто не мог быть тем самодовольным выхоленным аристократом, которого помнил Фрэнк. Очевидно, подобные мысли возникли не у него одного, потому как многие присутствующие, когда первая волна разговоров угасла, замерли в немом изумлении, воззрившись на подсудимого, после чего зал буквально взорвался новым куда более возбуждённым гвалтом.

Люциус вздрогнул и, приподняв немного подбородок вверх, окинул взбудораженных зрителей прищуренным взглядом. Уголок его губ растянулся в слабой презрительной усмешке, и Фрэнк понял, что нынешний облик его был ничем иным, как досадным замешательством, в которое он был поневоле введён произошедшими трудностями. Сам же Люциус Малфой никуда не исчез… Он был по-прежнему там, внутри, под этой простой чёрной мантией, небрежно надетой поверх засаленного плохо сидящего на нём сюртука, под этими утратившими свой блеск, неаккуратно причёсанными светлыми волосами, под этой серой неухоженной щетиной на впалых щеках… Фрэнку даже подумалось, что Малфой мог преднамеренно не приводить себя перед заседанием в порядок, надев самое, должно быть, своё убогое одеяние, желая тем самым показать окружавшей его толпе, ликующей и мнящей себя победителями, пленившими свирепого льва, что им это удалось, что он был загнан в угол, что он был лишён всего, а они — были на вершине принадлежавшего когда-то ему пьедестала.

— Я прошу тишины в зале суда! — громовой голос Кингсли, который лично вёл сегодняшнее заседание, многократно усиленный чарами, пронёсся над головами присутствующих, устрашая их и заставляя умолкнуть. — Подсудимый, сядьте на предназначенный вам стул.

Люциус едва заметно склонил свою голову и поспешно опустился на стоявшее в центре зала деревянное кресло с лежавшими на его подлокотниках тяжёлыми железными цепями. Он неосторожно задел их локтями, и они со страшным грохотом в воцарившейся тишине упали на каменный пол.

— Простите, — послышался его несколько сдавленный голос, и напряжённые руки Люциуса легли на освободившиеся подлокотники.

— Итак, если все готовы, то предлагаю начать, — Кингсли взглянул на совсем ещё юную рыжеволосую девушку, сидящую поодаль от него и державшую в руке очень пышное белое перо. Она энергично кивнула и театрально вознесла его над пергаментом. Министр продолжил: — Судебное заседание по делу номер 419 объявляю открытым, — перо отчаянно заскрипело. — Разбирается дело лорда Люциуса Малфоя II, 1954 года рождения, проживающего в фамильном поместье в графстве Уилтшир, обвиняемого в совершении преступления против магического сообщества, а именно: систематическом пособничестве Пожирателям смерти и Волдеморту в течение Второй магической войны. Заседание ведёт: Кингсли Бруствер, министр магии; Артур Уизли глава Отдела магического правопорядка; Гестия Джонс, первый заместитель министра. Секретарь суда — Сьюзен Боунс. Все свидетельства по данному делу были рассмотрены Визенгамотом на предварительном слушании, проведённом в закрытом порядке, копии протокола которого имеются на столах у каждого члена Совета. Согласно протоколу подсудимый не признал за собой вины. Показания подсудимого, а также свидетельства защиты прикреплены к протоколу. Предварительное решение о наказании подсудимого в случае признания Визенгамотом его вины — пожизненное заключение в Азкабан. Есть ли у кого-нибудь комментарии или уточняющие вопросы по вышеназванным документам?

Кингсли окинул взглядом облачённых в пурпурные мантии членов Визенгамота, заседавших после войны в весьма усечённом составе. Вместо пятидесяти человек в Совет входило теперь только тридцать. Все они отрицательно замотали головами.

— Прекрасно, — сказал Кингсли. — В таком случае, суд готов в настоящем заседании выслушать подсудимого. Мистер Малфой, вы подтверждаете свою готовность выступить сейчас перед Визенгамотом с последним словом, которое будет добавлено к вашим предыдущим показаниям?