Фрэнк скривил лицо. Он не испытывал к Ральфу жалости, потому как считал его наказание справедливым, однако, созерцание загубленной молодой жизни, вызывало в нём тоску.

— Почему именно я? — всхлипывал Ральф, утирая пальцами свои мокрые глаза. — Почему другие избежали наказания, а я нет?

— Ты о своих друзьях, да? Эйвери и Снейпе? — спросил Фрэнк.

— Они мне больше не друзья! — в глазах Ральфа отразилась боль и обида. — Они предатели! Мы всё делали вместе, а наказали только меня! Это… несправедливо!

— У Снейпа протекция Дамблдора. Он вовремя сумел переметнуться в другой лагерь… Преподаёт теперь зельеварение в Хогвартсе, — из груди Фрэнка вырвался презрительный смешок. — А Эйвери… Он спас свою шкуру ценой твоей. Сказал, что и в нападении на дом Марлин участвовал именно ты…

— Я же уже сказал вам, что я не имел к этому делу никакого отношения, — судорожно вздохнул Ральф. — У меня ведь тоже есть сестрёнка, мистер МакКиннон!.. Она ещё совсем маленькая. Ей только исполнилось двенадцать; пошла в Хогвартс в прошлом году… Что с ней будет теперь, когда и меня и отца посадят в Азкабан?

— Ты должен был подумать об этом прежде, чем вступать в ряды Пожирателей.

— Вы не понимаете! — Ральф замотал головой. — Он бы не понял…

— Отец, да? — угадал Фрэнк. — Ну, только не говори, что сам ты этого не хотел. Уж прости, но после всего, что ты сделал…

— Поначалу это было забавно, — выдавил Ральф. — Это было… что-то вроде шутки. Детской шалости! Мы с друзьями просто забавлялись.

— Да-да, все вы так говорите, — вздохнул Фрэнк. — А потом плачете…

— Неужели… мне не могут дать второй шанс? — он с шумом выпустил весь воздух из своей груди.

— Погибли люди, Ральф… Вы пытали магглов, убивали магов; своих бывших школьных товарищей, их родственников и друзей…

Ральф прижал ладони к лицу и снова громко разрыдался. По лицу Фрэнка прошла судорога. Разговор этот стал его раздражать. Попытки Ральфа предстать перед ним беспечным ребёнком, едва ли отдающим отчёт своим бесчеловечным действиям, не вызвали в душе Фрэнка ничего кроме отвращения.

— И всё-таки, — нетерпеливо сказал он, — что на счёт Малфоя, а? Расскажи мне о нём. Расскажи всё, что тебе известно. Да, от Азкабана тебе уже, увы, не спастись, но у тебя сейчас есть шанс пролить свет на истинного убийцу. Человека, повинного в смерти Марлин и ещё, я уверен, ряда других невинных людей, наказание за которых, сейчас легло на чужие плечи, в том числе и твои…

— Он страшный человек, мистер МакКиннон, — сказал Ральф. — Он очень страшный…

— Ну-ну, не страшнее, уж, чем ваш мерзкий хозяин. Малфой, конечно, ещё тот подонок и мерзавец, потерявший всякое понимание границ дозволенного, но всё-таки — обычный человек. И я уверен, так же как и у всякого человека, у него есть слабые места.

— Мне о них неизвестно, — мотнул головой Ральф. — Если бы вы только знали, на что он способен. Какие гадкие вещи он творил… Он ведь возглавлял группу по отлову и пыткам магглов. Даже Тёмный Лорд удивлялся его изощрённой фантазии!

— О, это я вполне могу себе представить! Среди Пожирателей немало садистов и извращенцев, которые делают со своими жертвами такое, от чего у обычного человека волосы на голове станут дыбом. Но ты ведь и сам неоднократно принимал участие в пытках!

Ральф издал сдавленный стон, больше похожий на скуление раненного пса.

— Вы не понимаете… Он получал от этого удовольствие! По-настоящему! Он делал это не потому, что ему приказывали, а потому что он это любил!

— Уверен, что все, кто принимал участие в этом, получали от своего господства над жертвой удовольствие, в том числе и ты сам… Просто сейчас, получив наказание, тебе уже не кажется всё это такой приятной затеей, — вздохнул Фрэнк. — Как бы там ни было, а Малфой очень неплохо позаботился о том, чтобы дела его не обрели огласку. То, что он оказался хитрее других — вот неоспоримый факт! У Министерства ведь в действительности и правда нет ни одной хоть сколь-нибудь весомой улики или иного доказательства его причастности ко всему, о чём ты говоришь… Даже подельники не сдали его. Ты единственный, кто осмелился это сделать.

— Все его боятся, — выплюнул Ральф.

— Но он ведь не самый старший из Пожирателей, помимо него есть и куда более опытные прихвостни Того-кого-мы-не-называем. К примеру, вот — твой собственный отец, водился с Волдемортом ещё со школы… А Малфой ведь только заканчивал Хогвартс, когда ты и твои товарищи, поступили туда. Он даже был старостой на Слизерине — одним из лучших студентов!

— Всем было известно, что с ним лучше не связываться. Все стремились угождать ему только потому, что в противном случае, ты мог не рассчитывать на спокойную жизнь в стенах школы.

— Так уж всё было плохо? — недоверчиво хмыкнул Фрэнк. — А что же Дамблдор? Он как раз только занял пост директора в то время… Неужели он не стремился пресекать подобное?

— Слизнорт защищал его. Он был другом его отца и всеми силами выгораживал Малфоя перед Дамблдором… Что же до старика, то вы наверняка знаете что тот бесконечно верит в «скрытую глубоко внутри каждого из нас доброту»! — Ральф выплюнул это с презрением. — Вся его работа с такими, как Малфой, заключалась в долгих воспитательных беседах о чудесном поиске света, «который обязательно озарит рано или поздно любую, даже самую заблудшую душу»…

— Да уж, мы все сполна нахлебались этого его света, — сказал Фрэнк. — Надеюсь теперь, после того как по его вине погибло столько молодых людей, которым он запудрил мозги роскознями о том, что нельзя прекращать борьбу, он немного охладит свой пыл и перестанет использовать для своих целей неокрепшие умы.

— Если бы вы только видели, с каким обожанием они все смотрели на него, когда он говорил свои высокопарные речи! Про скорую победу, про то, что дружба нас всех спасёт…

— Ну, знаешь, — вздохнул Фрэнк. — В какой-то степени, он может и был прав. Если бы такие как ты, к примеру, не поддались лживым речам другого оратора, возможно, он и не смог бы обрести такую силу, а ты, в свою очередь, не готовился бы сейчас к поездке в Азкабан. Но, да теперь уже поздно об этом размышлять, — и посмотрев на часы, он произнёс: — И мне уже, кстати, пора… Спасибо, что поговорил со мной, хотя я и не получил от тебя той информации на которую рассчитывал.

Фрэнк поднялся со стула, и хотел было уже уйти.

— Мистер МакКиннон, — окликнул его вдруг Ральф, и тот нехотя взглянул на него вновь. — Можно, я попрошу вас… приглядывать иногда за ней? За моей сестрёнкой, Миреллой. Она ведь… не виновата ни в чём.

— Ничего не могу обещать тебе, Ральф, — честно сказал Фрэнк. — Ваша мать жива, и я уверен, что с Миреллой всё будет в порядке. В Хогвартсе нынче много таких как она, чьи родственники в Азкабане или умерли… Да и, — он недобро усмехнулся, — полагаю, профессор Дамблдор, сможет раскрыть во всех них свет.

После чего Фрэнк распахнул дверь и вышел в коридор.

========== Глава 20. Предатель ==========

Фрэнку так и не удалось найти весомых доказательств причастности Люциуса не только к смерти Марлин, но и к другим преступлениям Пожирателей помимо тех, что уже были официально опровергнуты следствием.

Люциус Малфой избежал наказания. И хотя Фрэнк не собирался смиряться, он понимал, что в ближайшее время ему едва ли удастся, что-либо поделать с этим: все расследуемые дела в тот период были уже закрыты, виновные сидели в Азкабане, а жизнь окружающих людей постепенно начала входить в прежнюю колею, и Фрэнку поневоле пришлось поддаться этому течению и просто поплыть по нему, коротая дни в штаб-квартире.