Один раз Гермиона ездила по такому «вызову» лично, Люциус об этом не знал — письмо пришло в поместье пока он отсутствовал, и она даже не стала рассказывать ему об этом позже, потому как представшая перед ней тогда картина, оставила в её душе самый неизгладимый след; она боялась, что Люциус просто не поймёт её терзаний. В подвале на окраине Бирмингема, куда Гермиона приехала тогда пряталась домовиха с переломанными и обожженными руками, которая отчаянно прижимала изувеченными пальцами к себе троих своих крошечных детей, один из которых к прибытию Гермионы был уже мёртв.

А потому теперь, стоило только Гермионе увидеть эту, прибывшую в лабораторию записку, руки её тотчас же затряслись от нахлынувших воспоминаний, и она метнулась в коридор, дабы не демонстрировать окружавшим её зельеварам своих излишних эмоций.

— Что такое, миссис Малфой? Что-то срочное? — Алонзо выбежал вслед за ней.

— Я должна ехать Луис. Там эльфы… Помнишь, я рассказывала тебе ту историю? — она протянула ему записку и, нахмурив брови, он внимательно её прочитал.

— Хотите, я поеду вместе с вами? — предложил он.

— Нет-нет! Они обычно очень пугливы. Они нарушают договор, а потому даже после побега ощущают свою вину перед хозяином. Увидев незнакомого человека, они могут совершить с собой что-то… Такое уже бывало. Если это письмо пришло именно мне, значит, я должна…

— Я понял, — Алонзо отдал ей записку. — Но, быть может… Хотя бы сообщим вашему мужу?

— Нет, не нужно тревожить его по таким пустякам, — она мотнула головой. — Это совсем недалеко, через пару часов я уже доставлю эльфов в безопасное место и вернусь сюда.

— Как вам будет угодно, — кивнул тот. — В Лондоне, однако, какой-то праздник сегодня… Я, честно говоря, думал отпустить всех пораньше в честь этого…

Гермиона с удивлением уставилась на него.

— Конечно, — только и сказала она, скидывая с плеч свою серую лабораторную мантию и машинально отдавая её Алонзо. — Это прекрасная идея, да! Что ж… Тогда значит, я пойду.

— Будьте осторожны миссис Малфой, — сказал он ей вслед, перебросив мантию через свой локоть.

Через полчаса Гермиона уже прибыла по указанному в записке адресу и стала пытаться отыскать обозначенный дом, что оказалось не так-то просто. Минут двадцать она только рыскала грязными переулками, а затем ещё минут пятнадцать искала вход в заброшенное здание. Когда же поиски её, наконец, увенчались успехом, прогнившая лестница, по которой она спустилась в подвал, провалилась под ней, раздирая её лодыжки в кровь. Выбравшись с немалым усилием из этой западни и дрожа от испуга, Гермиона уселась в конце концов прямо на сырой, усеянный крысиным помётом пол подвала, потирая руками свои ободранные ноги и ощущая внутри странное чувство, что никаких эльфов в этом доме нет и никогда не было… После чего, отдышавшись и поднявшись на ноги, она стала выбираться оттуда.

И вот теперь, когда Гермиона уже вновь была в лаборатории, водрузив букет белых роз обратно на стол и принимаясь обрабатывать заживляющим зельем раны на своих ногах, дверь хлопнула. Вздрогнув, Гермиона с удивлением посмотрела на вошедшего. Это был Алонзо. Глаза у него блестели так, словно он только что повстречал оборотня. Затем он взглянул на неё, её израненные ноги и замер на месте… В любом другом случае он бы уже бегал вокруг с бинтами, но сейчас в его лице отчего-то промелькнуло не беспокойство, а, скорее, отвращение.

— Что с тобой, Луис? — Гермиона сдвинула брови.

— Ничего, миссис Малфой, — губы его дрогнули. — Просто вымотался сегодня… А как ваша поездка? Вижу, что-то пошло не так — вы быстро вернулись…

Он прошёл к своему лабораторному столу, не глядя больше на неё, хотя Гермиона и не могла не заметить, как он сжал руку в кулак, дабы скрыть дрожь.

— Да, представляешь, — кивнула она, закупоривая пузырёк с зельем. — Я приехала туда, но там не было никаких беглых эльфов! Это был какой-то глупый розыгрыш, очевидно. Не понимаю, кому могло прийти в голову так пошутить…

— Нынче много людей с психическими отклонениями, миссис Малфой, — слабо улыбнулся Алонзо. — Не берите в голову. Поезжайте лучше домой. Всё равно я отпустил всех в честь… парада. К тому же вас, очевидно, ждёт муж…

Он кивнул в сторону букета.

— Да, я так и сделаю, — сказала она и, снова взглянув на Алонзо, добавила: — Да и тебе, Луис, тоже не мешает отдохнуть, вид у тебя совсем нездоровый, честно говоря.

— Ах, — он нервно усмехнулся, лоб его заблестел от испарины. — Стою ли я ваших забот, миссис Малфой? Да и к тому же работа для меня всё, вы же знаете…

Гермионе ничего не оставалось делать, как только улыбнуться на это заявление, после чего она поднялась на ноги и, забрав со стола букет, покинула лабораторию.

***

Когда Гермиона перенеслась в Малфой-мэнор и ступила на мраморный пол большого зала, в первый момент её будто бы обдало могильным воздухом. Она даже мотнула головой, желая избавиться от этого странного наваждения. Поёжившись, она прошла по залу и положила цветы на стол. В поместье было тихо как никогда. Несмотря на то, что шторы были распахнуты, а на улице был солнечный августовский день, здесь царили прохлада и полумрак, которых она раньше словно и не замечала. Ей даже захотелось разжечь камин и включить дополнительный свет. Приподняв голову, она оглядела стены и потолок. Они тоже показались ей какими-то посеревшими, будто их внезапно стала точить плесень.

В груди у Гермионы вновь кольнуло от неприятного предчувствия.

— Мистер Бэгз, — позвала она.

Домовик возник перед ней.

— А где Люциус, а? — с тревогой спросила она.

— Мистер Малфой заперся у себя в кабинете, миссис Малфой, — сказал домовик. — А что, вы разве не виделись с ним сегодня в лаборатории?

— Нет, — мотнула она головой. — Мы разминулись, очевидно… А Роза где?

— В своей комнате, мы с ней как раз рисовали. Ну до чего же потешные у неё выходят рисунки! — воскликнул тот.

— А, хорошо, — она улыбнулась. — Я потом зайду, посмотрю… А как давно Люциус закрылся в кабинете?

— Часа уж два как, миссис Малфой.

— Два, — выдохнула она, и больше не взглянув на мистера Бэгза, бросилась прочь из зала, а потом вверх по лестнице и дальше, к его кабинету.

Даже не берясь за ручку двери, она выхватила палочку, произнеся: «Алохомора». Замок отворился с небольшим щелчком и, распахнув дверь, Гермиона вбежала внутрь.

Люциус сидел за столом, вытянув руки перед собой и уткнувшись взглядом в столешницу. Волосы его свисали по бокам.

— Люциус, — выдохнула Гермиона.

Он поднял на неё какой-то очень отрешённый взгляд, будто дремал, а она разбудила его.

— А я… — она только махнула беспомощно рукой в сторону двери. — Вот решила прийти пораньше…

Губы его тронула слабая улыбка, и он сел в своём кресле ровно, расправив плечи.

— Как прошёл твой день? — спросил наконец он, проводя пальцами по своим волосам и откидывая голову на высокую спинку кресла.

— Очень странно, — выдохнула она. — Это был, знаешь, очень странный день.

Вздохнув, Люциус поднялся на ноги. Гермионе показалось, что в фигуре его что-то переменилось. Что-то очень неуловимое даже для неё… В нём будто бы появилась какая-то уязвимость.