— Что ж, полагаю, если тема эльфов завершена, — вздохнув, произнёс Снейп. — Я могу, наконец, выполнить свою основную функцию моего присутствия на этом ужине и ответить на какие-то вопросы относительно той деятельности Фонда, которая связана с зельеварением.
— Говоря по правде, — сказал господин Калогеропулос. — Мистер Алонзо уже сумел ответить на многие возникшие у меня за эти дни вопросы. Сам я далёк от науки, уж простите, да и магические мои способности никогда не были выдающимися, если уж быть совсем честным. А потому вы мне интересны не столько как зельевар, сколько как незаурядная личность. Узнав вашу удивительную биографию от моей дорогой Миреллы, я пришёл в восторг: какая сила духа! Какое железное самообладание!
— Благодарю, — Северус натянул улыбку. — И всё же вы преувеличиваете.
— А вы не преуменьшайте! — настойчиво кивнул тот. — Мы, греки, ценим людей, способных бороться за свободу, однако мне интересно вот что: брат Миреллы, насколько мне известно, был вашим одноклассником в юности.
— Да, это так, — осторожно произнёс Северус.
— И, как я знаю, после окончания Хогвартса вы примкнули к рядам этих людей, Пожирателей Смерти, как вы их именуете, тоже вместе?
— Примерно так, — снова кивнул он.
— Но как же так случилось, что ваша дальнейшая судьба сложилась столь диаметрально противоположным образом? Не переживайте, — он предостерегающе взмахнул рукой. — Я знаю и о некоторых других подробностях вашей биографии, даже мотивах, и я не пытаюсь выведать ваши личные тайны, поверьте. Мне любопытно сейчас другое: почему вам не удалось убедить, к примеру, брата Миреллы последовать вашим путём или, быть может… помочь ему каким-либо образом, дабы тот избежал заключения в эту тюрьму, Азкабан, дабы позволить ему получить шанс исправиться?
— Если вы действительно знакомы с моей биографией и мотивами, как вы сказали, в чём я, признаться, сомневаюсь, у вас бы не возникло подобного вопроса, господин Калогеропулос, — металлическим тоном сказал Снейп. — Как вы, должно быть, понимаете, мне было в то время чуть больше двадцати лет и один очень близкий для меня человек погиб по вине Воландеморта и ряда верных ему лиц… В связи с чем, мне едва ли было дело до кого бы то ни было ещё. Спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих…
— Не кажется ли вам это эгоистичным теперь?
— Не понимаю о чём вы?
— Всё-таки брат Миреллы… Как его там звали? Ральф? — он посмотрел на женщину и та только кивнула. — Был вам другом? Или я ошибаюсь?
— Да, действительно, — отозвался тот. — Мы дружили, пока учились в Хогвартсе. Но дети, знаете ли, имеют свойство менять свои приоритеты и интересы по мере взросления… Во взрослом возрасте Ральф стал склонен к излишней импульсивности, что его и сгубило. Не знаю известно ли вам, но я был не единственным его другом. Был ещё мистер Эйвери, который погиб в конце концов в битве за Хогвартс. Он, конечно же, выступал на стороне Волдеморта, как можно понять… Так вот Эйвери был одним из тех, кто свидетельствовал в своё время против Ральфа, заявив, что именно он держал его под заклятием Империо, благодаря чему избежал заключения сам…
— Но почему вы не свидетельствовали против этой лжи? — узловатый указательный палец Кербероса уткнулся в стол рядом с его тарелкой. — Почему, имея протекцию самого Альбуса Дамблдора, не дали показания по делу мистера Мальсибера в суде?
— Если бы вы были знакомы с процедурой проведения судебных процессов в то время, то увидели бы, что это было довольно затруднительно сделать. Подавляющее большинство Пожарателей Смерти или тех, кто по каким-то причинам был отнесён к их числу, были посажены в Азкабан практически без суда и следствия.
— Но нашему доброму другу Люциусу удалось же как-то этого избежать?!
Люциус, при упоминании его имени вытаращил на Кербероса глаза.
— Прошу прощения, но ко мне всё это не имеет, ни малейшего отношения, господин Калагеропулос, — возмущённо произнёс он. — Я был среди тех несчастных, кого Волдеморт и шайка его гадких приспешников держали под заклятьем Империо!
— Ах, Люциус! — воскликнула Мирелла, со звоном опуская свою вилку на тарелку. — Чего ты теперь-то боишься? Здесь же все свои!
— Я не позволяю, ни тебе Мирелла, ни даже вам, Керберос, пытаться заводить подобные разговоры в моём доме, — жестко заключил Люциус. — Этот вечер предназначен для обсуждения дел сегодняшних, а не давно минувших. Будь я столь низок, будь я приспешником Волдеморта добровольно, создал бы я теперь Фонд, чья деятельность направлена на помощь жертвам Тёмного режима? Поддерживай я его безумные идеи, женился бы я на магглорожденной героине войны?
— Ну-ну, мой мальчик, — насмешливо проговорил грек. — Прости мне моё праздное любопытство и сделай скидку на мои седины. Я стар и меня заботят порой очень странные, философские вопросы… Никто не пытается сейчас здесь выводить кого бы то ни было на чистую воду. Мы лишь беседуем по-дружески о том, да о сём. Но мне понятно твоё негодование и я прошу у тебя прощения за то, что затронул в твоём доме очевидно весьма некорректную тему.
— Ваши извинения приняты, — склонил голову Люциус.
— Ах, ну спасибо, — улыбнулся тот и, потрепав своей немощной рукой Люциуса по плечу, добавил: — Я рад, что у тебя достаточно выдержки, дабы не бросаться из огня да в полымя и не принимать всё это на свой личный счёт.
Люциус натянул улыбку, после чего, глубоко вздохнув, сказал:
— Что ж, полагаю, мистер Бэгз скоро подаст десерт — сахарный торт со сливками. Вы просто обязаны его попробовать, господин Калогеропулос.
***
После ужина Люциус предложил всем присутствующим удобно расположиться на диване, дабы выпить по рюмочке диджестива и расслабиться перед обратной дорогой. Гермионе правда понадобилось подняться в детскую, поскольку Роза капризничала и не желала засыпать без мамы. Мирелла, явно получающая громадное удовольствие от вечера устроилась в кресле Люциуса, отчего тот лишь поморщился и отметил про себя, что надо будет приказать мистеру Бэгзу хорошенько почистить обивку. Просить женщину освободить приглянувшееся ей место он, конечно, не стал, что было бы просто невежливо. Алонзо сидел рядом с Керберосом и без устали рассказывал ему о мексиканской школе магии и волшебства, отчего старик приходил в неописуемый восторг.
Воспользовавшись моментом Люциус указал Северусу глазами на дверь, сигнализируя о том, что им необходимо было поговорить.
— Ну, что ж, Люциус, — громко обратился к нему Снейп, вставая со своего места. — Время уже позднее, а госпожа директор ещё просила меня переговорить с тобой о возможной кандидатуре на вновь освободившуюся должность преподавателя Защиты от тёмных искусств. Разговор, правда, будет весьма скучным для присутствующих, а потому я бы хотел попросить перед всеми прощения, — он оглядел остальных, — и украсть у вас хозяина этого дома на несколько минут.
Все понимающе кивнули, и Северус с Люциусом чинно покинули большой зал. Через минуту они расположились в кабинете Люциуса, где тот сразу же устало, опустился в своё кресло. Северус же сделал несколько шагов по комнате, остановившись в конце концов у невысокого книжного шкафа.
Взмахнув палочкой, Люциус заставил взмыть в воздух поднос с наполненным огневиски графином и двумя бокалами, который стоял на журнальном столике в другом конце комнаты. Поднос пересёк пространство и с небольшим стуком опустился на письменный стол прямо перед ним. Люциус наполнил бокалы, передав один из них Снейпу.
— Ну так, — произнёс он, после того, как они молча выпили, — что скажешь?
Он обратил на Северуса тревожный взгляд.
