— Скажу… что у тебя серьёзные проблемы, Люциус, — проговорил Снейп, нахмурив брови.

— Мирелла? — выдохнул тот. — Ты что-то понял?

— Нет, Люциус, — тот приподнял бровь. — Я поражаюсь, как ты мог быть настолько неосторожен, когда брал этого человека на работу! Мало того, что он молод, хорош собой, борец за свободу эльфов и зельевар, так он ко всему прочему ещё и сирота!

В комнате на секунду повисла тишина, которую прервал утробный голос Люциуса:

— Ах, поди к чёрту, Северус! Я-то думал ты и, правда, решил сказать мне что-то серьёзное!

Губы Снейпа искривились в насмешливой улыбке.

— Ты думаешь, я не серьёзен? — притворно оскорбился тот. — Что ж, очень зря! Ты же видел, как она вспыхнула до самых кончиков своих милых ушек, когда он объявил чуть не плача, что родители его умерли в освободительной войне против злых волшебников!

— Если ты не замолчишь, я пошлю в тебя какое-нибудь очень злое проклятье, клянусь Мерлином! — ядовито заметил Люциус. — Эти милые ушки только мои. И никакой чёртов мексиканец, будь он хоть тысячу раз сирота и эльфолюб, не получит их. В противном случае, я сделаю его ещё и евнухом.

Расплывшись в широком оскале, Северус сделал глоток.

— Ах, ну вот зачем ты всё это мне сказал? — воскликнул в сердцах Люциус. — Только я подумал, что нашёл идеального работника!

— Ну, ты же понимаешь, что тебе на самом деле нечего бояться? — более серьёзно спросил Снейп.

— Я даже думать о таком не собираюсь! — прорычал тот. Меж бровей его пролегла хмурая складка и, мотнув головой, он произнёс более спокойно: — Так что на счёт Миреллы?

— Как была пакостливой мерзавкой, так и осталась, — выплюнул Снейп, делая крупный глоток. — Но я бы больше переживал на твоём месте на счёт Кербероса…

— Ты тоже чувствуешь, что этот старый пройдоха не так уж и прост, каким пытается казаться?

— Он совсем не прост! — кивнул Снейп. — Вот только… Что ему за толк?

— А не может… не может он быть… Ну… Ральфом!

Люциус обратил на Снейпа беспокойный взгляд.

— Ральфом? — прошептал Северус, так словно их могли подслушать. — Но он же умер! Умер два года назад!

— Ну и что? — также шёпотом ответил ему Люциус. — Вспомни Барти Крауча!

— Нет, Люциус! В Азкабане нынче другие порядки… Ты и сам знаешь. Смерть заключённого фиксируют трое свидетелей, ставя свою магическую подпись в свидетельстве о смерти. Они же проверяют не было ли на усопшем каких-либо чар. Да и на выходе из тюрьмы теперь стоит «Гибель воров», секрет которой был раскрыт министерству гоблинами из Гринготтса, Мерлин знает, за какие богатства!

— Кингсли пообещал им полную протекцию при любых их стычках с другими магическими существами, — лениво ответил Люциус.

— Влезать в чужие войны, значит, будем? — поморщился Снейп.

— Ах, это всё не важно сейчас, — Люциус поднялся со своего кресла и сделал несколько шагов по комнате. — Значит, ты уверен, что Ральф не мог выйти из Азкабана живым?

— Это было бы просто невозможно! Ни оборотное зелье, ни Империо, ни даже мантия невидимка, ни любая другая маскировка не позволили бы ему совершить побег… А почему ты вообще решил, что это может быть он?

Люциус с сомнением взглянул на Северуса, после чего, помолчав, медленно начал:

— Пять лет назад я получил одно письмо. Была зима. Сильная метель… Его принесла мне очень старая плешивая сова, которая была в очень плохом состоянии, почти умирала… Письмо тоже было сильно потрёпано, и когда я развернул его, там оказалась какая-то чушь: счёт на неизвестное мне имя. Причём давно уже просроченный… Я сначала хотел было его даже выбросить, решив, что сова просто сбилась с курса, заплутала и в отчаянии приземлилась в моё поместье, но потом, мне пришла мысль, что это могло быть не простое письмо. Я изучил его. Никакие проявляющие заклятья не сработали, но вот маггловский метод… Я подержал над пламенем нож для бумаги, после чего провёл нагретым лезвием по письму и, о, чудо! На листе стали проявляться слова! Начав читать их, я, правда, сразу же пожалел о содеянном. Письмо было от Миреллы. Оно было недлинным, но суть его заключалась в том, что она хотела устроить Ральфу побег. Она надеялась… Просила меня помочь ей в память о… о том, что было между нами. Я тогда жутко разозлился. Надо было сжёчь это чёртово письмо и выбросить эту паршивую полудохлую птицу на улицу, но прочитав его, я уже не мог оставить это просто так. Я написал Мирелле краткий ответ, чтобы она забыла моё имя и больше никогда не смела связываться со мной. Как только сова выздоровела и окрепла, я сразу же отправил её с этим посланием восвояси. Мне не нужны были проблемы, и я уж точно не был намерен помогать этой паршивке и её глупому братцу. Я только восстановил своё имя после всех этих скандалов. Только оправился после развода и переезда Драко в Америку…

— Она больше не писала тебе?

— Нет. Я забыл о ней. И надеялся, что она больше никогда не появится в моей жизни…

— И ты думаешь: не удалось ли ей, в конце концов, всё-таки провернуть свой план?

— Я не знаю… Я и сам понимаю, что это было бы просто невыполнимо. Уж точно не в одиночку… Она должна была бы подкупить дюжину стражников!

— Заклятья, которые действуют в Азкабане, работают сами по себе. Их невозможно обойти только лишь заплатив кому-то деньги.

— Тогда что всё это значит? Почему этот старикашка так печётся о ней и несчастной судьбе её братца? Быть может мы могли бы проверить его каким-то образом? Дать ему, к примеру, веритасерум?

— Нет, это незаконно, Люциус. Керберос гражданин Греции. Применение веритасерума к лицам, имеющим другое гражданство, является преступлением, которое может спровоцировать конфликт на международном уровне.

— Знаю-знаю! — отмахнулся Люциус. — Если ты помнишь, я семь лет проработал начальником Международного бюро магического законодательства! Я самолично подписывал все эти законы!.. Чёрт бы их побрал… Но если Керберос не тот за кого себя выдаёт…

— Использовать веритасерум всё равно слишком опрометчиво с нашей стороны. Мы не можем применить его, основываясь лишь на твоих смутных подозрениях. Вполне вероятно, что старику просто нечего делать и он, за неимением других интересов, видит себя неким благодетелем Миреллы. Если это так, то прими мы радикальные меры — и все твои усилия и надежды в отношении его денег пойдут прахом.

— Чёрт бы побрал эти деньги, — прошипел Люциус, снова опускаясь в своё кресло.

— Я удивлён, что ты вообще терпишь всё это, — заметил Северус. — Скажи, мой друг, может ты уже разорён?

— Не переживай, мои предки хорошо позаботились на этот счёт, — выплюнул он.

— Я понял, — с усмешкой кивнул тот. — Поместье ещё не в собственности банка. И то ладно…

— Не шути так! Я никогда не стал бы заниматься никакой чёртовой благотворительностью себе в убыток. Однако дабы удовлетворить все альтруистические порывы моей дражайшей супруги, я должен привлекать как можно больше вот таких вот старых толстосумов, вроде Кербероса, желающих, на пороге смерти, откупить у судьбы все свои прошлые грешки…

— Мне даже любопытно, насколько тебя хватит? — хмыкнул Снейп. — С другой стороны… Я же знаю тебя: будь тебе это не по нраву — ты прекратил бы всю эту мышиную возню в два счёта. Ты просто потакаешь ей, потому как тебе самому это приятно.

— Что правда, то правда, — вздохнул Люциус, налив себе ещё огневиски. — Я и сам не понимаю, почему делаю всё это… И главное — добровольно!

— Может быть, мисс Грейнджер всё-таки нащупала внутри тебя щедрость и великодушие, которые ты так тщательно скрывал все эти годы?

— Я бы сказал тебе, что она у меня нащупала, — процедил сквозь зубы тот.