— Ну, мам, пап! — Роза попыталась выбраться из их удушающих объятий. — Поезд же уедет!..

— Мы любим тебя Роза! — Гермиона всхлипнула, с трудом выпуская её хрупкое тельце из рук. — Будь хорошей девочкой, да?

— И не забывай выпускать Бэгза поохотиться ночью! — торопливо добавил Люциус, когда она, встав уже на подножку, повернулась и радостно помахала им рукой. — Я люблю тебя… — прошептал он одними губами.

— Я тоже вас люблю! — крикнула она.

Двери захлопнулись и поезд, издав последний, прощальный гудок, неспешно тронулся.

Уткнувшись Люциусу в грудь, Гермиона разрыдалась.

***

В этот вечер Люциус влил в себя так много огневиски, сколько не пил, должно быть, уже лет десять. Они с Гермионой находились в своём ещё более помпезном, чем когда бы то ни было большом зале. Он сидел в кресле у камина. Гермиона на диване, взявшись за голову и отрешённо глядя в пол. Мгновения тянулись за мгновениями, и оба они совсем, кажется, не понимали, что им нужно было отныне делать здесь… без неё!

Но вот посреди зала с почти оглушившим их обоих хлопком возник щуплый домовой эльф со смешно сквашенным на бок носом.

— Пришло письмо из Хогвартса, мистер и миссис Малфой! — воодушевлённо прогнусавил он. — От мисс Розы!

Вскочив со своих мест, будто подорванные, Люциус и Гермиона бросились к серебряному подносу, который эльф держал в руках. Гермиона первой успела схватить с него конверт, и Люциусу ничего не осталось, кроме как сесть обратно на своё место.

— Спасибо, Вимзи, — кивнула она, и, улыбнувшись ей, эльф испарился.

Подрагивающими слегка пальцами, Гермиона вскрыла конверт.

— Ну, что же там? Читай скорее! — поторопил её Люциус, когда она, развернув пергамент, углубилась в написанный Розой текст. Нервный смешок вырвался при этом из её груди.

— Наша девочка пишет, что Бэгз всех покорил, — озвучила она, прижав пальцы к губам. — Говорит, госпожа директор была просто в восторге!..

— Смею думать, Роза ещё не отличает восторг от состояния близкого к обмороку, — хмыкнул Люциус.

— Пишет, поездка прошла хорошо. Она со всеми там перезнакомилась в поезде. А на платформе их встретил Хагрид и переправил на лодках через озеро… Слава Мерлину, не было дождя! — Гермиона судорожно вздохнула. — Я так боялась!

— Ну-ну! Читай дальше!

— Так, так… Хогвартс, значит, произвёл на неё очень большое впечатление. Пир был чудесный. Шляпа спела песню, а потом…

Гермиона замолчала на миг, губы её вытянулись в полоску.

— Ну-у, — ноздри Люциуса раздулись, пальцы напряжённо сдавили подлокотники.

— Шляпа распределила её на Слизерин, — произнесла Гермиона надтреснувшим голосом, и из груди Люциуса сейчас же вырвался вздох облегчения.

— Моя девочка, — прошептал себе под нос он, расплываясь в улыбке, в то время как Гермиона проглотила подступивший у неё к горлу ком. — Что ещё пишет?

— Чтобы я не расстраивалась, — кивнула она. — И что на её вопрос, а не подходит ли она для Гриффиндора, шляпа сказала, что «совершенно, абсолютно точно нет» и что она не может определить её никуда кроме Слизерина даже «под страхом уничтожения в адском пламени, потому как Малфои не могут учиться нигде кроме Слизерина».

— Да! — Люциус победоносно сжал кулак, в то время как Гермиона обратила к потолку свои наполнившиеся слезами глаза.

— Что ж… поздравляю, — бросила она, и на несколько мгновений в комнате воцарилось молчание.

Положив письмо на стол, Гермиона отошла к окну, вглядываясь в вечерний мрак и замечая в отдалении, у самой реки белёсый силуэт. Это была леди Фелиция. Вот уже несколько недель, как она недвижно стояла там, не реагируя ни на своё имя, ни на какие-либо другие манипуляции, только бледнея и становясь всё более прозрачной день ото дня… Гермиона вздохнула.

Не то чтобы она действительно так сильно переживала из-за того, что Роза попала не на Гриффиндор. В конце концов, она готовила себя к этому долгие годы, однако, ей всё же хотелось, чтобы дочь хоть в чём-то была похожа на неё, помимо своих столь досаждающих ей порой непослушных кудрей. В следующий момент руки Люциуса сжали её плечи.

— Ну, не горюй так, моя сладкая, — губы его прижались к её виску. От него изрядно пахло сейчас огневиски.

— Нет, я, — она устало мотнула головой. — Я рада, что… она будет учиться именно там, где ей и место. В конце концов, там учился ты… и Северус, и… так ему будет куда проще приглядывать за ней. Да и я рада, что ты счастлив.

Она обернулась, заключая его в объятья.

— Я очень счастлив сейчас, моя любимая, — он крепко прижал её к себе. — И спасибо тебе.

— Ну, я-то тут причём, Люциус? — она слабо улыбнулась. — Я ничего не сделала, разве что, так и не сумела воспитать в Розе гриффиндорку!

— Спасибо, что подарила её мне, — прошептал он. — Спасибо, что привела нас обоих к этому дню. Всё это лишь твоя заслуга, а потому я кое-что подготовил для нас с тобой, дабы ты не слишком расстраивалась.

Гермиона с удивлением взглянула на него и, пошарив по карманам, Люциус извлёк вскоре два простых железнодорожных билета.

— Вот, завтра мы с тобой отправимся в Париж на маггловском поезде, — объявил он, — прямо как тогда.

— Люциус! — она даже взвизгнула, выхватив билеты из его рук. — Не могу поверить! Неужели ты вновь решился на это?

— Да я и сам удивлён! — фыркнул он. — Та наша поездка была просто кошмарной!.. Столько времени вроде прошло, а воспоминания ещё живы!..

Гермиона рассмеялась. Рассматривая билеты, она вспомнила, как десять лет назад, спустя неделю после того ужасного суда, в день её рождения, Люциус точно также преподнёс ей два билета, выполнив тем самым своё обещание и они провели в Париже несколько прекрасных дней. Недлинное путешествие на поезде, в экономическом классе, бок о бок с шумной компанией магглов, далось тогда, однако, Люциусу весьма нелегко, а потому этот эксперимент они больше никогда не повторяли. До сих пор.

Гермиона обратила на него свои полные обожания глаза, и Люциус поцеловал её в лоб.

***

А меньше чем через сутки, они были уже на пути в Париж. На этот раз Люциус, решив, видно, не рисковать, взял билеты классом повыше, так что целых два часа пути, оба они могли наслаждаться относительным комфортом своих посадочных мест и тишиной вполне респектабельных соседей.

Сразу, как только поезд отошёл от вокзала в Лондоне, Люциус, правда, провалился в сон, и Гермиона тоже задремала у него на плече, открыв глаза, когда за окном уже мелькали симпатичные деревеньки северной Франции с окутанными утренним туманом зелёными полями, и остроконечными шпилями серого камня церквей…

Жизнь в тот год, после суда, пусть несколько и сумбурно, пошла всё же своим чередом. Гермиона недолго тогда продержалась в роли «приличной» жены. Вернувшись из Парижа, и, несмотря на большое количество свалившихся на её плечи домашних дел, она почти сразу приступила к исследованию оставленного ей Алонзо зелья. Северус к тому моменту подтвердил его безопасность, и Гермиона стала пытаться выяснить рецепт, чему и посвятила долгие месяцы, разрываясь между безуспешными исследованиями и бесконечными собеседованиями очередных горничных, садовников и поваров, пока поток желавших поработать в Малфой-мэноре людей, спустя пару десятков скандальных увольнений не иссяк вовсе и ей не пришлось вновь взвалить все заботы о поместье на себя одну.