— Мам, пап, смотрите, там тётя Лав-Лав, и дядя Рон, и дядя Гарри, и… Хьюго! — Роза обернулась, обратив на родителей счастливый взгляд.

Палец её настойчиво указывал сейчас в сторону третьего вагона, на фоне которого ярко-жёлтым пятном выделялась буддийская монашеская мантия — вот уже полгода как из своей трёхлетней поездки в Китай вернулся Рон, носивший отныне почётное звание единственного в Британии целителя, овладевшего секретными техниками древней китайской колдомедицины. Рядом с ним, стояла Лаванда, оживлённо болтавшая о чём-то с Гарри и Флёр. Тогда как многочисленные дети их, толпились у входа в вагон, весело переговариваясь и затаскивая внутрь увесистые чемоданы. Среди них был и перешедший в этом году уже на шестой курс Хьюго — приземистый, крепкий парень, с нагло вздёрнутым носом, похожий на Рона разве что огненно-рыжей копной волос.

— Помянешь тролля, — себе под нос выплюнул Люциус.

— Роза, не показывай пальцем, это некрасиво, — Гермиона мягко взяла дочь за руку. — А ты не называй Хьюго троллем, Люциус!

Она взглянула на него с укором. Роза меж тем нетерпеливо запрыгала на месте: Альбус и Джеймс заметили их и, расплывшись в широких улыбках, замахали руками. На груди семикурсника Джеймса блеснул золотой значок старосты Гриффиндора.

— Мам, ну можно я пойду к ним? — захныкала Роза, и Гермионе не осталось ничего иного, как выпустить её ладонь.

Девочка сейчас же вприпрыжку умчалась вперёд, тогда как Гермиона повернулась к мужу.

— Ну, пожалуйста, Люциус, — отчаянно зашептала она, — сегодня такой день! Побудь хотя бы один единственный раз приветливым с ними!

— Ладно, — лицо его скривилось, будто он съел только что особенно кислый лимон. — Но если этот мерзкий мальчишка снова обидит её…

— Прекрати! — она сжала его локоть. — Они же дети! Он вовсе и не обижает её, это… просто игры!

— Ничего себе игры, — Люциус фыркнул. — Она вечно прибегает ко мне после этих их «игр» в слезах! Да и потом… все они уже слишком взрослые для неё!

— Ах, да неужели?! — она стукнула его ладошкой по плечу. — Мы просто избаловали её, вот и всё! Дело совсем не в возрасте! Роза просто привыкла получать всё, что ей только ни заблагорассудиться…

— Люциус, Гермиона! Ну, чего же вы там стоите? — их окликнула Джинни. Она тоже замахала им, а вместе с ней энергично стала махать и стоявшая рядом совсем маленькая рыжеволосая девочка, лет пяти. — Мы с Лили уже заждались вас!

— Ну, улыбайся, прошу тебя! — взмолилась Гермиона, и Люциус натянул на лицо самую свою кровожадную улыбку.

Через несколько мгновений, они приблизились к этой радостно гомонящей толпе. Альбус, Джеймс и Хьюго уже показывали Розе какие-то новые изобретения из магазинчика дяди Джорджа.

— Гермиона, — Гарри быстро поцеловал её в щёку. — Люциус!

— Господин министр! — тот протянул ему руку. — Очень рад.

— Ах, ну, я же просил тебя не называть меня так! — Гарри понизил голос. — В конце концов, я официально вступлю в эту должность ещё только через три месяца.

— Всё, однако, уже решено, — Люциус склонил голову. — Так что советую вам привыкать к этому весьма неблагодарному званию, мистер Поттер… На будущей неделе, меж тем, когда у тебя будет время, я бы хотел с тобой переговорить о делах Фонда в Южной Америке. Драко написал, что Луис уже наладил отношения с местными общинами эльфов в Аргентине и Перу, тамошние фармамагические компании, кроме того, готовы сотрудничать с нами — их давно интересуют наши зелья для восстановления памяти, а выход на латиноамериканский рынок откроет перед нами невиданные доселе возможности. Так что пока ты ещё глава Отдела международного магического сотрудничества, было бы неплохо…

— Ну, Люциус, ну, может, хватит уже о работе? — Гермиона повисла у него на руке.

— Папа, папа! — Роза возникла вдруг перед ними, белоснежная кожа её лица пошла красными пятнами, а в больших небесно-голубых глазах, навернулись слёзы.

— Что случилось? — взгляд Люциуса мгновенно вспыхнул.

— Он снова сделал это! — губы её задрожали. — Снова н-назвал меня… м-мелкой!

Две крупные капли сорвались с длинных светлых ресниц, и, обхватив Люциуса обеими ручками, она горько разрыдалась.

— Ну, начинается! — Гермиона всплеснула руками. — Хватит плакать, Роза, сколько можно?!

От этого её несколько раздражённого замечения девочка только сильнее закатилась, и, бросив на Гермиону осуждающий взгляд, Люциус стал утешающе гладить дочь по спине.

— Ну-ну, детка, — шептал он.

— Ну почему он всегда такой, папа?! — всхлипывала она.

— Я его сейчас убью! — Люциус окинул свирепым взглядом платформу, храбрых гриффиндорцев, однако, к тому моменту и след уже простыл. — Где этот паршивый мальчишка?!

— Я бы попросила тебя, Люциус, не называть моего сына «паршивым»! — вскричала стоявшая поблизости Лаванда.

Люциус набрал было уже в лёгкие воздуха, дабы высказать ей, очевидно, всё, что возникло в этот момент в его душе, однако, Гермиона сжала его руку так крепко, что он, лишь отвёл взгляд, вновь обращая его к утирающей ладошками свои мокрые глазки Розе. Поезд издал громкий гудок.

— Ах, уже пора на посадку! — Гермиона встрепенулась. — Роза! Ну, всё!

Бросившись на корточки, она крепко прижала дочь к груди.

— Ну, пожалуйста, не плачь! — отчаянно зашептала она ей на ухо, ощущая, как у неё и самой начинает дрожать подбородок. — Хьюго просто шутит! Он… просто не умеет выражать свою симпатию, понимаешь?.. Когда я училась в Хогвартсе, дядя Рон и дядя Гарри тоже говорили мне всякие глупости…

— Роза, давай к нам! — раздался весёлый голос Альбуса. Он вылез из окна вагона почти наполовину, и Джинни бросилась приглаживать его торчащие во все стороны волосы. — Хьюго дурак, и мы уже надрали ему уши!

— Да, Роззи, не переживай! — из форточки соседнего купе показалось лицо очень красивого златокудрого юноши, облачённого в идеально отглаженную мантию Рейвенкло. — Дай только добраться до Хогвартса, и я мигом превращу этого болвана в фикус!

— Луи Билиус Уизли! — разъярённый крик Флёр потряс толпу, и все обратили в её сторону изумлённые взгляды, что совершенно, кажется, не смутило её. — Клянусь Мерлином, если в этом году я хоть раз ещё получу от профессора Флитвика письмо с жалобами на твоё поведение!..

— Люблю тебя, маман! — Луи послал ей воздушный поцелуй и, заговорщицки подмигнув уставившейся на него с неподдельным изумлением Розе, скрылся из виду.

Плакать девочка при этом перестала, хотя лицо её, и без того красное от слёз, вспыхнуло теперь с ещё большей силой, вот только уже не от обиды, а от смущения.

Беззлобно хмыкнув, Гермиона обратила на Люциуса многозначительный взгляд. Машинист подал второй, чуть более настойчивый сигнал, и оба они вновь бросились обнимать дочь, стискивая её в своих руках что было мочи и шепча беспрестанно всякие глупые наставления.

Ещё никогда они не расставались с Розой так надолго, и Гермионе подумалось даже, что она совсем не была сейчас к этому готова, а потому из глаз её тоже потекли слёзы. Утешало её только то, что перед Розой вскоре должен был распахнуть свои большие дубовые двери самый удивительный, самый невероятный мир. Мир по ту сторону их тихого, наполненного все эти годы счастьем семейного очага поместья.

— Обязательно напиши, после пира нам письмо, хорошо? — говорил Люциус. Он беспрерывно целовал Розу в щёки и лоб. — И помни, что… куда бы шляпа не распределила тебя, ты всегда, в любое время дня и ночи, можешь обращаться к Северусу, понятно?