========== Глава 28. Отец ==========

Суд по делу Нарциссы был намечен на субботу и все три дня, до этого весьма прелюбопытного для жителей магической Британии события, прошли для Гермионы словно в тумане.

Когда Люциус только сообщил ей о своём решении признаться в совершённом им преступлении, бывшая итак в последнее время как никогда шаткой почва и вовсе будто бы ушла у Гермионы из-под ног. В тот день, после их разговора, Люциус сразу же направился в Министерство магии к Кингсли, дабы совершить своё чистосердечное признание, в то время как она сама осталась дома, ощущая, что счастье её семейного очага, едва уцелевшее в пронёсшемся урагане неподвластных ей событий, вновь угрожало рассыпаться на осколки прямо у неё на глазах. И Гермиона не могла позволить себе просто смотреть на это, смиренно и бездейственно. Ей нужно было отыскать выход. Она хотела, во что бы то ни стало, пусть не повернуть этот неудержимый водоворот чужих решений вспять, но хотя бы отвести его в иное, куда менее разрушительное для её будущего русло.

А потому, как только первый миг отчаяния оставил Гермиону, она взяла на руки дочь и отправилась по каминной сети в Лондон, к Лаванде, попросив ту посидеть с Розой, в то время как сама направилась в больницу Святого Мунго дабы повидать проходившего там лечение Гарри, которого она к своему стыду так ни разу ещё и не навестила за пять минувших с той страшной ночи дней.

О состоянии Гарри Гермионе, между тем, было известно не очень много. Знала она только, что заклятье Конфринго от которого тот не сумел вовремя уклониться, серьёзно повредило ему плечо, но два дня назад Джинни сообщила, что его вскоре собирались выписывать, а потому Гермиона шла тогда по коридору пятого этажа больницы, пребывая в полной уверенности, что здоровью её друга не угрожало уже ничего.

Уверенность эта, правда, растаяла в руках Гермионы в тот же миг, как только она столкнулась у самой двери в палату Гарри с доктором Шафиком, сообщившим ей, что выздоровление его нового пациента проходило не так уж и быстро, как она полагала.

— Вы же понимаете, миссис Малфой, что попавшее мистеру Поттеру в плечо мощное взрывающее проклятье, причинило ему весьма ощутимый ущерб? — произнёс колдомедик, когда она поинтересовалась, сможет ли Гарри вскоре вернуться к службе. — Глубоко были повреждены мышцы, сосуды, нервные ткани, задета кость… Счастье, что его доставили к нам в больницу достаточно быстро в ту ночь — это позволило нам сохранить ему не только руку, но и даже её основные функции, на полное восстановление которых, уйдёт время…

— Но Джинни сказала, что вы собирались отпустить его уже на следующей неделе, — рассеянно проговорила Гермиона, ещё не до конца будто бы веря его словам.

— Всё так, — кивнул тот, — нет никаких существенных препятствий, дабы я запретил мистеру Поттеру отправиться домой, хотя, будь моя воля, я не стал бы отпускать его по крайней мере до конца месяца, но мистер Поттер очень уж неспокойный пациент: позволь я ему, и он ушёл бы отсюда ещё три дня назад.

— Ах, это так на него похоже, — вздохнула она.

— Однако то, что он уже чувствует себя способным покинуть больницу — совсем не означает, что он полностью поправился, — заметил Шафик.

— Но вы сказали, что полное восстановление всё же возможно? — уточнила Гермиона, добавив себе под нос: — Это ведь его правая рука…

— Сложно что-то прогнозировать так рано, — губы его дрогнули. — Конечно, случай не безнадёжный и восстановление, безусловно, возможно, но это не произойдёт быстро, миссис Малфой. Рука его, вероятнее всего, уже никогда не будет такой как прежде — останутся глубокие шрамы. Хотя тот факт, что это как раз его правая рука и что мистер Поттер держит ею палочку — даже хорошо. Это определённо повысит его мотивацию и несколько ускорит процесс…

Перед глазами Гермионы невольно возник тот страшный момент, когда из палочки Плегги вырвался фиолетовый сполох; Гарри как раз отправил в Ральфа Экспульсо, не позволяя тому навредить Люциусу, а она сама лежала связанной на полу… Он пострадал, защищая их. Он пострадал, потому что она утратила контроль, доверившись не тому существу. Если бы она не поддалась тогда уговорам Бэгзля и не позволила ему напоить мракоборцев отравленным биттером, всё возможно сложилось бы по-другому. В той страшной приключившейся с Гарри несправедливости была и её вина.

— Но ему очень нужно, чтобы его рука полностью функционировала, — произнесла она, ощущая навалившуюся на неё откуда ни возьмись слабость. — В его деле важна реакция и скорость. Чёткие движения. Малейшее нарушение траектории, случайный неверный взмах и заклятье сработает не так или попадёт не в цель. Он же мракоборец, доктор Шафик!

Она обратила на колдомедика глаза.

— И я, конечно, помню об этом, миссис Малфой, — приподнял он бровь. — И со всей ответственностью могу заверить вас, что мистер Поттер будет способен вернуться к своей работе после процесса реабилитации, естественно…

— Но сколько? — воззвала она. — Сколько времени это займёт?

— Как я уже сказал, — с нажимом произнёс он, — прогнозы на столь ранней стадии, сложны. Быть может, полгода… или несколько больше.

— Это я виновата, — в ушах у Гермионы зашумело, и она покачнулась.

— Миссис Малфой! — Шафик вовремя придержал её за плечи. — Быть может вам стоит присесть? Хотите, я отведу вас в свой кабинет и дам вам воды?..

— Нет-нет, — пролепетала Гермиона, отчаянно заставляя себя собраться.

— Если хотите знать моё мнение, — добавил он. — Я считаю, что вам не стоит корить себя подобным образом. В конце концов вы не могли знать, что всё случится именно так. Мистер Поттер жив и это самое главное сейчас…

— Могу я его увидеть? — прервала его Гермиона, не желая слышать больше ни слова.

— Конечно, — только и кивнул тот, расплываясь в своей безупречной улыбке, и распахнул перед ней дверь.

***

Когда она вошла в озарённую солнцем палату, Гарри лежал на кровати, на высоких подушках, отвернув голову к окну, и обратил на неё свои пронзительные зелёные глаза, только когда доктор Шафик с небольшим стуком прикрыл за Гермионой дверь.

— Гарри, — сорвалось с её губ, и она приблизилась к нему; правая рука его перебинтованная от самой ключицы до кончиков пальцев покоилась на длинном, приставленном к кровати подлокотнике.

Гарри улыбнулся, но у неё всё равно задрожал подбородок.

— Прекрати это, — прошептал он. — Ну всё, — здоровая рука коснулась её пальцев. — Со мной всё в порядке, ты же видишь!

— Прости меня, Гарри, — замотала она головой. — Пожалуйста, прости… Я так виновата! Если бы я не была столь доверчива и… беспечна!

— Ну, хватит! Ты ни в чём не виновата, Гермиона, — сказал он. — В ту ночь я пошёл не просто спасать тебя, но делал свою работу. В конце концов я возглавляю группу по поимке особо опасных преступников и всё что я совершил тогда — всего лишь выполнил свой долг, понимаешь? И мне было совсем не важно, кто именно был в опасности: ты и Роза или кто-то ещё… Я в любом случае поступил бы точно так же.

— Но твоя рука, — произнесла она. — Доктор Шафик сказал…

— Ах, мало ли что он там говорит! — фыркнул Гарри. — Он в своё время был уверен, что и Рон неизлечимо болен… А теперь посмотри на него: целыми днями сидит у моей постели! Буквально заменил мне правую руку. Не знаю даже, что бы я и делал без него!.. Да и потом, полгода реабилитации — не самое страшное, что было в моей жизни, как ты знаешь.

Вздохнув, Гермиона опустилась на стул возле него.