— Гарри, я… должна признаться, что пришла сегодня к тебе не просто так. Я хотела попросить тебя кое о чём, и хотя мне страшно стыдно теперь, но кроме тебя у меня больше нет никого, кто бы мог помочь мне… Дело в том, что Люциус собрался сознаться, что пытал Плеггу в ту ночь.

— Что? — Гарри порывисто сел на кровати, в глазах его отразилось изумление. — Но это же заключение в Азкабан никак не меньше, чем на…

— Ах, замолчи! — воскликнула она, прижав к лицу ладони. — В этот самый момент он должно быть уже у Кингсли, пишет явку с повинной!

— Но зачем? — выдохнул Гарри. — Я же не сказал никому о том, что он сделал. Да и Кингсли, судя по всему, решил закрыть на это глаза… Он мог избежать наказания. Как всегда!

— В том то и дело, Гарри! Люциус действительно многое переосмыслил за всё это время!.. И я должна бы быть рада этому… Нет-нет, — она перебила саму себя, — на самом деле я очень рада: то, что он сам, решил признать свою ошибку и готов ответить за неё, это так… правильно, — испустила она, — так ответственно с его стороны! И я так горжусь им, ведь он пришёл к этому решению сам — я бы никогда в жизни не посмела потребовать от него подобного!.. Но теперь моё сердце просто разрывается, Гарри! Я в отчаянии! Я просто не понимаю, что мне делать, а потому я хотела попросить тебя, выступить на его суде…

Слёзы её начали капать ему на бинт, и она зажмурилась. Могла ли она ещё каких-то четыре года назад представить себе, что будет вот так исступленно умолять Гарри защитить перед Визенгамотом человека, когда-то угрожавшего ему смертью? И имела ли она вообще на это право?..

— Конечно, — раздался голос Гарри, рука его мягко погладила её по плечу, — я сделаю это, Гермиона, о чём речь?.. Не переживай…

В изумлении глаза её распахнулись, и она бросилась Гарри на шею.

— Спасибо! — воскликнула она, крепко сжимая его в объятиях. — Я так обязана тебе… так обязана…

— Ещё хоть одно подобное слово, Гермиона и, клянусь Мерлином, — ноздри Гарри сердито раздулись, но он не успел договорить, потому как дверь вновь отворилась, и на пороге палаты появился Рон.

— Гермиона? Какой сюрприз!

— Привет, Рон! — она улыбнулась ему, выпустив Гарри из рук, и тот устало лёг обратно на свои подушки.

— Как забавно, — Рон сел на соседний с ней стул. — А я как раз сегодня вспоминал, как мы с тобой ходили навещать Гарри в лазарете Хогвартса всякий раз, когда с ним приключалось что-нибудь. Помнишь, как на третьем курсе он грохнулся с метлы из-за дементоров?

— Да, — закивала она, утирая ладонью ещё влажные глаза. — Как же это было давно…

— Вся команда испугалась за тебя тогда, дружище, — Рон потрепал Гарри за ногу. — Даже Олли не мог злиться… Ну и времечко же было. Подумать только! А вы о чём тут болтали без меня?

— Да так, — отмахнулась она. — Просто обсуждали дела…

— Но ты, — Рон прищурился, — ты ведь плакала, когда я вошёл?

— Разве что немного, — она улыбнулась.

— Скажи лучше, нашёл ли Кингсли дочь Калогеропулоса, — сменил тему Гарри.

— До сих пор, нет, — Гермиона мотнула головой. — И есть серьёзные основания полагать, что она уже мертва… Ральф упоминал, будто она была в Азии, и мы считали что это ложь, но вчера греки подтвердили эти сведения: несколько лет назад Кьянея Калогеропулос действительно ездила в Китай. Жила там какое-то время после смерти матери, однако потом след её затерялся. Нет никаких сведений, ни о том, что она вернулась на Крит, ни о том, что осталась в Китае. В Греции её объявили без вести пропавшей уже… Её ищут, но на это может уйти время. В доме Калогеропулоса сейчас ведут обыск, изучают переписки…

— А что говорит Нарцисса, — поинтересовался Рон. — Вы же допрашивали её, не так ли?

— Да, Люциус разговаривал с ней, — кивнула Гермиона. — И сразу после этого, Кингсли добился от неё признания, что Кербероса в Азкабан привезла именно она, но действие Веритасерума быстро закончилось, поэтому он узнал не всё…

— Так почему бы не напоить её зельем ещё раз? — хмыкнул тот.

— Это нарушение прав человека, Рон! — заметила Гермиона. — Кингсли итак дал ей сыворотку правды только потому, что дело вышло на международный уровень… Однако несмотря на то, что Нарцисса сотворила — даже она имеет право на молчание. Да и к тому же, если дочь Кербероса уже мертва — признание Нарциссы в ещё одном убийстве мало что изменит для неё. Заседание суда по её делу будет через два дня и её заключение в Азкабан неминуемо.

— Греческие власти, тем не менее, не оставят это просто так, — заметил Гарри. — Если они не найдут дочь Кербероса в ближайшее время это приведёт к осложнению отношений между странами!.. Подумайте только: два года в облике одного из самых влиятельных людей магической Греции, тайно находился британский подданный — особо опасный преступник, о бегстве которого как будто бы никто и не знал! Греки непременно затребуют проведение дополнительного расследования и могут даже просить выдать им Нарциссу, что будет исключено. Кингсли никогда не сделает этого! Её просто нельзя отправлять туда — по греческим законам людям, совершившим подобное преступление, полностью стирают память и…

Не закончив фразу, Гарри покосился на Рона.

— А я вот всё никак не могу забыть о той птице, — сказал вдруг тот задумчиво. — Вы же выпустили её, не так ли?

— Птицу? — Гермиона нахмурилась, не сразу даже сообразив, о чём идёт речь.

— Ну да, — кивнул Рон, — ту несчастную синенькую пташку, сидящую в клетке у старика. Не сочтите за мою очередную странность, — он нервно усмехнулся. — Но я будто бы… понимал, о чём она щебетала тогда. Она так просила, чтобы её выпустили, так отчаянно хотела на волю. Мне было так её жаль…

— О Мерлин, Рон! — возглас Гермионы эхом отразился от голых стен палаты. — Птица! Ну конечно!

Охваченная волнением она вскочила со своего стула, и Гарри с Роном уставились на неё несколько испуганно.

— Ну конечно! — повторила Гермиона, глядя на них так, словно они не могли сложить два и два. — Ну, подумайте только! Ральф говорил, что эта птица, синеголовая тимелия — подарок дочери Кербероса из Китая!

— И? — напряжённо выдавил Гарри, бросая на Рона озадаченный взгляд.

— А что если, это вовсе не подарок, — сказала она. — Что если…

— Это его дочь! — закончил за неё Рон, он тоже поднялся.

— Не может быть, — Гарри поражённо дёрнул головой.

— Ну, сам подумай! — от нахлынувших эмоций у неё даже затряслись руки. — Зачем бы Мальсиберам вообще было таскать с собой эту птицу, если она не имела для них никакого значения?.. Она ведь везде была с ними! Постоянно под их контролем, и Ральф не выпускал её из клетки, боясь, что она улетит… Ах, Рон!

Она обернулась и порывисто заключила его в свои объятья, оставляя на щеке поцелуй, отчего он сейчас же залился краской.

— Мне надо бежать! — воскликнула она, вновь взглянув на Гарри. — Надо сообщить Кингсли! — и склонившись над ним, она тоже поцеловала его. — Я обязательно вскоре навещу тебя снова!

Он только кивнул, и Гермиона выбежала из его палаты, едва не сбив с ног доктора Шафика.

Спустя полчаса Гермиона уже была в Министерстве магии, застав министра собственной персоной выходящим из своего кабинета вместе с Люциусом. Выражение лица у последнего было абсолютно невозмутимым, будто несколько минут назад он и не вверил себя самолично в руки правосудия. Глаза его, однако, сверкнули, когда он увидел её.

— Гермиона? Что ты здесь делаешь? Мы же договорились, что тебе не стоит приезжать… Всё уже решено.