На фотографии, которую мы приводим в этой статье, заметно, какой болезненный вид женщина имеет сейчас. Вероятно, что узнав истинные намерения своей молодой жены, мистер Малфой, вошёл в роль домашнего тирана и запугал её до состояния нервного тика. Мы пообщались с внештатным психологом нашей газеты и попросили его оценить…»

— Хватит! — воскликнула Гермиона. Она сжала руками свои волосы, впиваясь ногтями в кожу головы.

Люциус отложил газету.

— Это настоящая травля, — прошептал он.

Из глаз Гермионы полились слёзы. Такого она не могла представить и в кошмарном сне. Вся магическая Британия сегодня утром получила эту мерзкую газету. Все они будут с наслаждением обсасывать ей косточки, делиться слухами, приукрашивая и добавляя новые смачные подробности. Через несколько дней эти слухи разрастутся и превратятся в громадный снежный ком, который Гермиона не была готова удержать на своих плечах.

Она снова взглянула на ненавистную газету, и у неё возникло острое ощущение дежавю. Всё повторялось вновь. Гермиона вспомнила, как десять лет назад, после Турнира Трёх Волшебников, Скитер точно также клепала про неё мерзкие статьи обвиняя в охоте за знаменитостями. Сколько гадостей Гермиона выслушала тогда от разозлённых фанаток Виктора Крама! Кажется, она до сих пор ощущала на своих пальцах гной бубонтюбера, который вылился из очередного гневного письма прямо ей в руки.

— Не могу поверить, что всё повторяется! — воскликнула Гермиона.

— О чём ты говоришь? — спросил Люциус.

— Много лет назад, когда я училась на четвёртом курсе, Скитер уже пыталась дискредитировать меня в глазах общества. Я обвинила её во лжи, когда она пыталась очернить Гарри. Это было ужасно! Я вытерпела столько унижений!

— И как у тебя получилось справиться с ней в тот раз?

— Я узнала, что Скитер незарегистрированный анимаг и пригрозила ей разоблачением, если она продолжит писать про меня и Гарри гадости.

— Так за чем же дело стало? — приподнял бровь Люциус. — Давай сделаем это сейчас. Вероятно, она забыла о вашем уговоре…

— Если бы всё было так просто! — всплеснула руками Гермиона. — Последние годы я периодически следила за её жизнью. Министерство уже давно осведомлено о том, что Скитер анимаг. У неё даже есть регистрация. После войны её видимо кто-то сдал. Но в тот момент всем было абсолютно плевать, что какая-то журналистка умеет превращаться в жука! Министерству надо было побыстрее переловить всех Пожирателей. Я слышала, что они даже пользовались её услугами, для выслеживания и прослушки подозреваемых.

— В жука, значит, — прищелкнул языком Люциус.

— Теперь она знает, что мне нечем крыть и мстит за прошлое, — громкие рыдания вырвались из груди Гермионы.

Люциус поднялся со своего места. Он взял Гермиону за руку и отвел в соседнюю комнату. Тёмную, ещё не переделанную гостиную первого этажа. Здесь было много старой пыльной мебели, окна были плотно завешаны тяжёлыми бархатными гардинами. Люциус достал палочку и разжёг в камине огонь. Он сел в большое широкое кресло и посадил Гермиону себе на колени, как ребёнка. Гермиона положила голову ему на плечо и обвила руками шею. Вдыхая любимый запах, она постепенно начала успокаиваться, и Люциус поцеловал её в лоб.

— Прости меня, — произнёс он. — Прости, что вместе со мной, тебе досталась вся эта грязь. Весь этот шлейф, который тянется за мной год за годом, обрушился на тебя…

— Почему все они такие жестокие? Что мы им сделали?

— Люди любят притворяться жертвами. Во время войны это было для них очень легко. Они были на стороне добра, а я на стороне зла. Теперь жизнь всех нас уровняла, однако, моё прошлое никогда не даст им покоя. Они всё ещё боятся меня. Они помнят кто я такой, но, зная, что в настоящее время я уже не представляю для них угрозы, они будут пытаться причинить мне боль. Сколько бы хорошего я ни делал, сколько бы извинений ни принёс — им будет мало. Они с радостью сожрали бы меня, но я им не по зубам. Ты же — лёгкая добыча. Они уже забыли всё, что ты сделала в своё время для магического сообщества. Они видят в тебе лишь способ в очередной раз уколоть меня, и если мы ничего не предпримем — они попытаются сожрать тебя. Поэтому…

— Нет! — воскликнула она. — Пожалуйста, Люциус! Если ты меня любишь, если правда любишь, обещай, что не станешь предпринимать ничего… противозаконного! Наша реакция только усилит их нападки. Пожалуйста!

Люциус прикрыл глаза, из груди его вырвалось приглушённое, почти звериное рычание. Он был не согласен с ней. Но её блестящие от слёз глаза, её нежные губы, пленяли его. Она обладала над ним какой-то особенной властью, отчего он сдался.

— Тебе надо на работу, — устало проговорила Гермиона.

— Я не хочу туда идти, — выплюнул он. — Представляю, как все эти жалкие министерские шавки будут ликовать, хором читая эту гадкую писанину в своих кабинетах. Если бы я только знал, что нас ждёт по приезду в Лондон, я бы остался в Австралии навсегда, клянусь Мерлином!

— Может, нам правда стоит уехать?

— Неужели Гермиона Грейнджер готова сдаться без боя? — усмехнулся Люциус.

— Гермиона Грейнджер, точно бы не сдалась, — прошептала она. — Но я теперь Малфой.

— Хочешь сказать, что Малфои сдаются? — голос его дрогнул.

— Нет, Люциус, я хочу сказать, что теперь мне действительно есть, что терять.

***

Спустя два дня, когда наступила суббота, Гермиона и Люциус, следуя намеченному плану, готовились совершить совместный поход в магическую часть Лондона, где договорились об интервью с одним из журналистов «Ежедневного пророка», которого Люциус знал лично.

Гермиона перед этой встречей изрядно нервничала. Вот уже десять минут она стояла в своей спальне, разглядывая красивую, холодную незнакомку со строгим взглядом, которая взирала на неё из зеркала, и совсем не могла узнать в ней себя. В комнату вошёл Люциус. Взгляд его скользнул по её отражению; на губах появилась лёгкая улыбка.

— Эта лиловая мантия удивительно хорошо подчёркивает цвет твоих волос, — сказал он, и, подойдя к Гермионе сзади, аккуратно запустил пальцы в её локоны. — У меня самая прекрасная жена.

Люциус по обыкновению был одет в элегантный тёмный костюм и такую же мантию. На шее его был повязан атласный шейный платок, в цвет её платья, заколотый сапфировой булавкой. Платина волос струилась по плечам. Гермиона медленно повернулась и взглянула в его серые глаза. Они смотрели на неё с теплотой.

— Я не верю, что у нас получится, — прошептала она.

— Вот увидишь, мы покажем им всем, что нас не так-то просто сломать, — сказал Люциус, прижимая её руки к своей груди.

Спустя пятнадцать минут они трансгрессировали на Косую Аллею и направились к кафе, где их уже должен был ожидать журналист. Глаза всех присутствующих здесь в это субботнее утро людей, были направлены только на них. От волнения у Гермионы взмокли ладони. Она взяла Люциуса под руку, и он крепче прижал её к себе, что принесло ей успокоение. Рядом с ним она чувствовала, что больше никто не посмеет её обидеть.

— Мистер Малфой, — откуда ни возьмись из толпы выскочила Рита Скитер.

Люциус, даже не взглянул в её сторону.

— Какой сюрприз! — продолжила женщина, подстроившись под их быстрый шаг. — Недавно я попыталась взять интервью у вашей супруги. Надеюсь, вы простили мне эту смелость? Но люди уж очень сильно хотят знать, что же заставило вас жениться на нашей, всеми любимой Гермионе — героине войны, которую уже сейчас можно считать одним из столпов, нашего общества!