Люциус сжал кулаки. Верхняя губа его дрожала от негодования. Раздутыми ноздрями он с шумом втягивал воздух, стараясь взять себя в руки, что у него получалось плохо. Как он наивен был, полагая, что после свадьбы с Гермионой из жизни его уйдёт всё плохое! Как он мог хотя бы надеяться на это? Почему считал, что отношение окружающих к нему непременно изменится, стоит ему только поменять, что-то внутри себя? Ничего не изменилось. Люди вокруг по-прежнему были такими же непрошибаемыми тварями, каких он знал ещё до того, как у него появилась она.

Люциус взял со стола серебряный нож для бумаги и воткнул его в фотографию Скитер. Она могла издеваться над ним, сколько ей было угодно. У него толстая кожа. Он переживёт всё. Но она не имела права издеваться над Гермионой! За это он готов был обеспечить этой беспринципной твари Скитер прогулку по всем девяти кругам ада.

— Даже не представляешь, с кем ты связалась, — процедил он сквозь зубы.

— Люциус? — раздался слабый голос Гермионы.

— Что такое? — обеспокоенно посмотрел он на неё из-за спинки своего кресла. — Спи!

— А ты почему не спишь? Уже, кажется, утро… Ты ещё не ложился?

— Нет, — мрачно сказал он, поднимаясь с кресла.

— Иди ко мне.

— Гермиона, это… — проговорил он неуверенно. И откуда в нём вдруг эта робость? — Это уже слишком, понимаешь…

Люциус сел на кровати рядом с ней и погладил её по голове.

— О чём ты говоришь?

— О Скитер. Я думаю, я должен что-то сделать…

— Люциус, — Гермиона нахмурилась. — Ты же не собираешься её пытать?

Люциус прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Нет, хотя и мог бы. Действительно мог бы, понимаешь?

— Я знаю, знаю, — Гермиона погладила его по руке. — Но это противозаконно и… аморально.

— Да-да, — кивнул Люциус. — Поэтому, я и подумал, что мы всё-таки должны подать на неё в суд. За преследование. За нарушение твоих прав. То как она обошлась с тобой на Косой Аллее — это…

Люциус не договорил. Он сжал кулак, но Гермиона приникла к нему своими губами, и он невольно разжался.

— Люциус, — очень серьёзно произнесла Гермиона. Она села на кровати и посмотрела ему в глаза. — Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты готов бороться за меня. Когда я трансгрессировала сегодня домой, в моём сердце было столько отчаяния. Столько разочарования во всех этих людях. Это были маги, которые некогда поддерживали меня, благодарили меня… Некогда я была для них героиней, а сегодня они жаждали моего падения. Жаждали зрелища! Пока я сидела там, внизу, в каминном зале и ждала тебя, то думала только о том, что хочу отмщения. Хочу, чтобы меня уважали, чтобы Скитер прилюдно принесла мне свои извинения за все ужасные слова, которые она произнесла в твой и мой адрес, но потом я поняла, что никаким иным способом кроме как силой добиться этого сейчас невозможно. Судебная тяжба будет длиться не один месяц. А я этого не хочу. Я не хочу, чтобы наша с тобой семейная жизнь началась с этого.

— Гермиона, — вздохнул Люциус.

— Нет, пожалуйста. Позволь мне договорить, — она погладила его по голове, и он оставил на её ладони поцелуй. — Я слишком люблю тебя. Слишком дорожу всем тем, что мы сейчас имеем, Люциус. Давай же не позволим, какой-то зудящей над ухом блохе испортить всё это. Ведь она только того и ждет. Все они… Они хотят сенсаций? Что ж, они получат их. Они хотят хлеба и зрелищ? Мы дадим им это, но по своим правилам. Не так ли делал ты всю свою жизнь? Ты заставлял окружающих играть под твою дудку. Ты гнул свою линию, какой бы она ни была, и, в конце концов, добивался своего. Что же изменилось? Ничего. Только методы у нас с тобой теперь будут другие. Не те, что ты привык применять. Потому что я всё-таки Гермиона Грейнджер.

— Малфой, — поправил её Люциус, губы его нервно дрогнули.

— Да, Малфой, — усмехнулась она. — Но фамилия, Люциус, не так важна. Она не меняет моей сути. Я та, кто я есть, и я не собираюсь добиваться уважения окружающих, запугивая и унижая их, даже если они того и заслуживают. Мы с тобой обязательно заставим их уважать нас, но мирным путём.

— Уже сегодня выйдет новый Пророк, — напомнил он.

— Да, — кивнула Гермиона. — И что бы там ни было написано, мы не будем предпринимать никаких действий. Мы их проигнорируем. А в субботу мы отправимся с тобой на Косую Аллею, устроим там встречу с каким-нибудь другим журналистом, не таким грязным, как эта Скитер, и ответим на все их вопросы.

— Что ж, — протянул Люциус, приподняв одну бровь. — В этом явно Гриффиндорском подходе есть здравый смысл. Если ты считаешь, что так будет лучше…

— А теперь иди ко мне, — удовлетворённо улыбнувшись, Гермиона распахнула перед ним одеяло. Люциус залез под него, прижимая её к себе, зарываясь лицом в её непослушные волосы. Вдыхая её запах. По телу прошла приятная дрожь. Рассветное солнце уже начало подниматься из-за леса. Совсем скоро ему нужно было вставать на работу, но до тех пор у него было ещё как минимум два часа. Два часа рядом с ней. Люциус вздохнул спокойно, зевнул и закрыл глаза.

========== Глава 2. Интервью ==========

Через два часа Гермиона и Люциус уже сидели в своей столовой. Они молча пили кофе, греясь в лучах утреннего солнца, любуясь пробуждающимся лесом через огромные панорамные окна, ради которых им пришлось два месяца назад разобрать стену. Столовая была одной из немногих полностью переделанных в поместье комнат. В ближайший год Люциусу и Гермионе предстояло ещё многое поменять здесь. И оба они теперь с тревогой надеялась лишь на то, что шумиха возникшая вокруг них, скоро уляжется и они смогут, наконец, вдоволь насладиться простыми радостями их семейной жизни.

— Пойду, посмотрю, — сказал Люциус, поднимаясь со своего стула.

Гермиона проводила его флегматичным взглядом. За последние полчаса, он делал это уже трижды: уходил в холл, открывал входную дверь и смотрел, не принесла ли сова «Ежедневный пророк».

На этот раз входная дверь хлопнула сильнее прежнего и до ушей Гермионы донеслась отборная брань Люциуса. Газету, наконец, доставили.

— Я убью её! — воскликнул он, войдя в столовую.

С отвращением Люциус бросил газету на стол перед Гермионой. Глубоко вздохнув, она взяла её в руки и прочитала очередной громкий заголовок: «Гермиона Малфой: охотница за деньгами или жертва домашнего тирана?».

Под заголовком красовалась её фотография на фоне магазина Флориш и Блоттс. На мелькающем кадре у Гермионы то и дело нервно дёргался уголок рта, в глазах отразился ужас и абсолютное непонимание происходящего.

— О, Мерлин, — Гермиона прикрыла глаза, отложив газету в сторону. — Даже не хочу знать, что там написано…

Люциус сел на своё место и, взяв газету в руки, начал читать. Воцарившееся молчание, прерывалось его нервными усмешками. Лицо покраснело, грудь беспрестанно вздымалась от накатывающих эмоций.

— Только послушай, — сказал он. — «В минувшую среду на Косой Аллее в книжном магазине Флориш и Блоттс была замечена Гермиона Джин Грейнджер, а с недавних пор, миссис Малфой, чья персона, овеяна в последнее время множеством слухов, в связи с её столь внезапным замужеством. Очевидцы отмечают, что миссис Малфой выглядела весьма несчастной, что странно для женщины, которая совсем недавно вступила в брак, разве что брак этот оказался фиктивным и не оправдал её надежд.

Журналисту “Ежедневного пророка” Рите Скитер удалось задать женщине несколько волнующих общественность вопросов. Миссис Малфой явно опасалась отвечать на них прямо, хотя и не стала отрицать того факта, что их с Люциусом Малфоем брак был заключен по холодному расчёту. Вот только является ли этот расчёт взаимовыгодным или же она, будучи ещё мисс Грейнджер была околдована мистером Малфоем заклятием Империо, остаётся пока загадкой. Существуют также серьёзные основания полагать, что вступая в брак с Люциусом Малфоем, мисс Грейнджер рассчитывала заполучить его немаленькое состояние, но просчиталась.