У Гермионы из глаз потекли слёзы.

— Миссис Малфой, быть может, вам всё-таки не стоит… — заметив это, проговорил доктор Шафик.

— Нет-нет! — она быстро протёрла лицо. — Продолжайте, пожалуйста. Я обещаю больше не плакать.

— Дело в том, — добавил тот. — Что это лишь вершина айсберга. Последние восемь лет Рональд помнит выборочно. Вымышленные воспоминания постепенно вытесняют реальные. Так, например, он абсолютно не помнит свою бывшую жену, Лаванду. В его памяти от неё остался лишь размытый образ из детства. Рональд полагает, что его одногруппница Лаванда Браун, с которой у него одно время были непродолжительные романтические отношения, погибла ещё в битве за Хогвартс. Своей же настоящей женой он считает, как это ни прискорбно именно вас, миссис Малфой.

— Меня? — удивилась Гермиона.

— Именно так. В его воображении, вы поженились сразу после войны. Северус Снейп же, с которым, как я понимаю, у вас была некая связь в то время, представляется ему навсегда погибшим от укуса Нагайны. У вас же с ним, в его фантазиях, все эти годы был прекрасный полный счастья и понимания брак. Также он считает, что его сыну, Хьюго, матерью приходитесь именно вы.

— О-о, — Гермиона обхватила себя руками.

— В последнее время у него участились галлюцинации, и он нередко видит в них вас.

— Чем он занимается в остальное время? — спросила Гермиона.

— В основном просто сидит в своей комнате. Смотрит в окно, беседует со своими воображаемыми друзьями и коллегами…

У Гермионы внутри всё похолодело. Её стала бить дрожь.

— Может быть, не стоит туда идти? — шепотом спросил Люциус.

— Нет! — воскликнула Гермиона. — Я должна…

Губы Люциуса нервно дрогнули, но он всё же медленно кивнул и обратился к колдомедику:

— Есть что-нибудь ещё, о чём мы должны знать?

— Я бы только попросил вас, не пытаться активно взывать к его памяти, — сказал тот. — По большей части это бесполезно и может вызвать у него агрессию. Будет лучшим если миссис Малфой немного подыграет ему, в пределах разумного, конечно. Вы, мистер Малфой, как я понимаю, собираетесь выпить оборотное зелье?

— Да, я не могу позволить Гермионе пойти туда без меня. На это время я стану мистером Поттером. Мистер Уизли же не настроен по отношению к нему враждебно?

— Более того! — воскликнул тот. — Мистер Поттер один из немногих, о ком воспоминания в голове Рональда остались практически в неизменном виде. Так что он будет очень рад видеть вас… то есть его, конечно же, — доктор Шафик расплылся в белозубой улыбке и добавил: — Я пойду, проверю, не спит ли он, а вам, советую подготовиться.

Гермиона и Люциус поднялись со своих мест и, когда доктор Шафик удалился в коридор, Люциус достал из кармана склянку с оборотным зельем и выпил содержимое. Лицо его искривилось от неприязни, после чего черты начали меняться и спустя несколько минут, рядом с Гермионой стоял уже Гарри. Гермиона протянула ему очки с круглыми стёклами, которые только что выудила из своей сумочки и, запустив пальцы в его жёсткие чёрные волосы, растрепала их. Люциус-Гарри взглянул на неё с недоумением.

— Сделай лицо попроще, — сказала Гермиона. — И мантию конечно надо было надеть другую…

— Пойдём уже, — закатив глаза, сказал Гарри, голосом Люциуса.

— Голос! — воскликнула Гермиона.

Она взяла в руки палочку и, направив её на горло Люциуса, произнесла заклятие.

— Вы уже обратились? — голова доктора Шафика появилась в дверном проёме. — Прошу, следуйте за мной.

Люциус и Гермиона покинули его кабинет. Пройдя по длинному белому коридору, они вошли в одну из палат, где в первый момент их озарил яркий солнечный свет, лившийся из большого ничем не занавешенного окна, от чего оба они на мгновение зажмурились.

Открыв глаза, Гермиона увидела пылинки. Они мерно плыли куда-то, влекомые незримыми потоками больничного воздуха. В следующий момент Гермиона оцепенела от ужаса. Взору её предстала та самая маленькая белая комната, которую она столько раз наблюдала в своём кошмаре. Всё здесь было в точности, как она представляла: белые стены, кресло у окна и голубое небо за ним… Со своего места, у двери, она теперь видела, что помимо неба за окном были ещё и деревья и больничный двор, но человеку, который сидел в кресле, видно этого не было. Она хорошо об этом знала. Гермиона несмело взглянула на Люциуса и обнаружила, что своими зелёными глазами он оглядывает помещение с не меньшим изумлением.

В кресле у окна сидел Рон. Он не видел вошедших. Как и Гермиона когда-то, он мог только слышать, как позади открылась дверь, и как доктор Шафик вполголоса произнёс:

— Прошу вас, миссис Уизли, Рональд вас ждёт.

Гермиона медленно, на скованных дрожью ногах прошла вдоль по комнате и, остановившись у кресла села на стул напротив. Сколько раз она сидела в этом кресле… но ни разу ещё на этом стуле.

— Рон, — тихо позвала она, вглядываясь в простое, ничего не выражающее лицо, этого совсем уже чужого для неё человека. Рыжие волосы его за это время довольно сильно отрасли и доставали уже до плеч.

Словно разбуженный звуком её голоса, Рон обратил на Гермиону глаза, и она ужаснулась той странной пустоте, которая посмотрела на неё из их недр. Но вот, он расплылся в блаженной улыбке.

— Гермиона, — сказал Рон.

— Я пришла тебя навестить, — дрожа от волнения, произнесла она.

Гермиона аккуратно тронула его за руку, и та оказалась холодной как лёд.

— Но ты же совсем недавно ушла, — неопределённо сказал он.

— Да? — нервно усмехнулась Гермиона. — Ну, так я встретила по пути Гарри, который как раз шёл к тебе, и решила вернуться.

Люциус встал у Гермионы за спиной. Рон посмотрел на него и просиял ещё больше.

— Гарри, — сказал он. — Как хорошо, что ты пришёл. В прошлый раз ты побыл у меня совсем недолго. Я же так до сих пор и не рассказал тебе подробностей той дуэли. Ты почему-то никак не хочешь об этом послушать. Но в этот раз-то я уж тебе расскажу, как наподдал этому Малфою!

— Прекрасно, — произнёс Люциус. — Я потому сегодня и пришёл…

— Рон, я бы хотела узнать у тебя, помнишь ли ты, — обратилась к нему Гермиона. Она боязливо взглянула на стоящего у двери доктора Шафика, помня о его предостережении не взывать к памяти Рона, но всё-таки продолжила: — Помнишь ли ты, как восемь лет назад, после войны, когда… мы с тобой ещё не были женаты, я вернулась домой из Парижа?

— Конечно, помню! — воскликнул Рон. — Как же забыть?! Так чудесно было. Мы с мамой и Джин встречали тебя и твоих родителей на вокзале в Лондоне. Я приволок тогда большущий букет твоих любимых белых роз. Вот такие бутонища, — Рон сложил пальцы рук, показывая размер. — А потом мы все вместе отправились в Нору…

— Да, — улыбнулась Гермиона, из правого глаза её вытекла предательская слеза. — А потом что было, расскажи!

— Почему ты плачешь? — удивился тот.

— Ой, — Гермиона стерла слезу. — Я и не плачу вовсе, так, в глаз что-то попало! Так что же было дальше?

— Как что? — удивился Рон. — Потом мы все вместе отмечали твой приезд. Гарри тогда объявил нам всем, что собирается принять приглашение МакГонагалл и поработать в Хогвартсе преподавателем ЗОТИ некоторое время.

— А мы с тобой что делали? — спросила Гермиона.