— А потом он тебя бросил. Снейп! И ты ушла к этому гадкому существу. Приспешнику Волдеморта. И только тогда я понял, что ты просто сошла с ума на войне. Разум у тебя помутился, и что я не должен был все эти годы даже думать о том, почему ты меня бросила… Но прошлого не воротишь!

Он внезапно поднялся на ноги.

— Я должен совершить это, — патетично сказал Рон, направив на неё палочку. — Должен освободить тебя от твоего безумия!

Гермиона отчаянно замотала головой, сердце и разум её разрывало от ужаса. Она не могла поверить, что жизнь её закончится вот так, на земле в тёмном переулке от руки человека, которого она когда-то считала другом и возможно даже любила. Внутри свой головы она так громко кричала, так громко звала единственного человека, который мог её спасти, что даже не услышала раздавшегося поблизости звука трансгрессии.

— Остолбеней! — раздался мужской голос. Это был голос Гарри, и парализованный заклятием Рон упал на землю.

— Гермиона! — отчаянно воскликнул другой голос. Единственный голос, который она хотела слышать.

Люциус бросился к ней, заключил в свои тёплые родные объятия, прижал к своей горячей груди. Губы его покрывали её лоб, щёки, глаза. Это был снова он. Снова её муж. Человек, которого она любила больше всего на свете.

— Прости меня, моя милая девочка, прости меня! — шептал он. — Никогда я себе этого не прощу, никогда…

Достав палочку, он снял с неё путы и заклятие немоты.

— Люциус, — выдохнула наконец она. — Я звала тебя. Только тебя…

Она провела ослабевшей рукой по его щеке.

— Я слышал, — прошептал он. — Всё это время я слышал твой крик в своей голове…

***

Спустя полчаса Гермиона уже лежала в своём доме, на их с Люциусом кровати. На улице уже занималась заря. Люциус поил её зельями, целовал руки и беспрестанно просил у неё прощения.

— Нет, это я виновата, — произнесла в конце концов Гермиона. От зелий и пережитого шока чувства её немного притупились и она безвольно теперь смотрела в стену. — Я не должна была злиться на тебя за то, что ты хотел меня защитить. Не должна была упрекать, говорить те ужасные вещи… Ты делал всё правильно, а я просто была ослеплена… Теперь я это понимаю. Если бы вы с Гарри не пришли… Рон бы…

Из глаз её снова потекли слёзы.

— Нет! — произнёс Люциус. — Я бы не позволил этому случиться. Я бы перевернул эту чёртову Землю, но вернул бы тебя к себе… Ты самое дорогое, что у меня есть. Я пожалел обо всём, что сказал тебе на балу, ещё перед тем как ты сбежала. Я никогда не забуду твой взгляд, которым ты посмотрела на меня, сорвав с себя это дурацкое колье… В тот момент в кресле ты видела уже не меня, но Пожирателя Смерти.

Последние слова Люциус выплюнул с ненавистью. Он уткнулся лбом в её покрытые одеялом колени. Руки его сжимали её ладони так сильно, словно он тонул в зыбучих песках, а она была его единственным шансом на спасение.

— Когда ты выскочила из комнаты, я побежал за тобой, я готов был упасть перед тобой на колени, просить тебя о прощении. Я бы умолял, чтобы ты больше никогда не смотрела на меня так, чтобы твой взгляд снова стал тем взглядом, которым ты смотрела на меня все последние месяцы. Чистым, любящим, простившим мне всё зло, которое я когда-либо совершал… Но теперь я не знаю, возможно ли…

— Люциус, — Гермиона высвободила свои онемевшие пальцы из его рук.

В комнате воцарилось молчание. Люциус медленно поднял на неё лицо, и Гермиона увидела, что глаза его были мокрыми от слёз. Быстро, стыдливо он протёр их тыльной стороной руки, и в следующее мгновение из груди Гермионы вырвались рыдания. Она бросилась ему на шею.

— Ты же для меня всё! — воскликнула она. — Моя защита, моя опора, мой герой! Как я могу смотреть на тебя иначе?

— Гермиона, — выдохнул он, сжимая её в объятиях так крепко, как ещё никогда.

***

Следующие несколько дней, несмотря на примирение, были для Люциуса и Гермионы весьма хмурыми. Гарри, который незаконно отслеживал местоположение Рона на протяжении последних двух недель, должен был понести соответствующее уставу наказание — мгновенное отстранение от мракоборческой деятельности на полгода. Но, поскольку, Гарри к тому моменту стал уже одним из ведущих мракоборцев, а дело это оказалось весьма специфическим, Визенгамот назначил ему полноценное слушание, на котором, в защиту Гарри выступил Люциус.

Секретарь, который стенографировал процесс слушания, записал со слов Люциуса следующее: «…В ночь после бала, когда моя жена Гермиона Джин Малфой (в девичестве Грейнджер) ввиду домашних обстоятельств, перенеслась по каминной сети из большого зала нашего дома в неизвестном мне направлении, я, Люциус Малфой II, не имея возможности отследить её перемещения, обратился к её другу, мистеру Гарри Поттеру, который, как я полагал, является единственным человеком, способным помочь мне успешно установить местонахождение моей жены. Вскорости после этого, в связи с внезапно открывшимися у Гермионы способностями к легилименции, на фоне наложенного на неё в тот момент заклятия Силенцио и чувства страха, которое она испытывала, я смог понять, что на неё произведено нападение. После этого мистер Поттер признался мне, что в этом вероятно повинен их общий знакомый мистер Рональд Уизли, у которого в последние несколько лет наблюдались навязчивые идеи и признаки нездорового отношения к моей супруге, особенно усугубившиеся в последний месяц в связи с разрывом его отношений с Лавандой Уизли (в девичестве Браун), его женой.

Благодаря тому, что мистер Поттер заблаговременно проявил внимание к данной проблеме и, хотя и не имея на то разрешения, но как показало время, вполне оправданно, наложил на мистера Уизли специальное заклятие “Маяк”, с помощью которого смог отследить в ту ночь его местоположение, нам удалось прибыть на место преступления вовремя и спасти мою драгоценную жену за мгновение до страшного события. На следующий день, мистер Поттер сообщил мне, что по прибытии в больницу Святого Мунго, где ныне начал проходить принудительное лечение мистер Уизли, тот признался, что собирался подвергнуть мою жену модифицированному заклятию Обливиэйт, желая полностью стереть ей память, что, скорее всего, принесло бы ей серьёзные нарушения психического здоровья. Таким образом, наложив на мистера Уизли заклятие слежения, мистер Поттер поступил дальновидно, ещё раз подтвердив свой высокий уровень квалификации.

В связи с этим, я полагаю, что отстранение мистера Поттера от должности мракоборца на полгода, не просто не является необходимым, но и было бы в высшей степени необоснованным».

По итогу слушания Визенгамот не стал отстранять Гарри от мракоборческой деятельности, но назначил ему штраф в полторы тысячи галлеонов. Люциус настаивал на том, чтобы Гарри позволил ему самому оплатить этот штраф, в качестве выражения его безграничной благодарности за сохранение жизни и здоровья Гермионы, но Гарри отказался, сказав, что Люциус уже отблагодарил его выступлением в суде и полторы тысячи галлеонов — сущий пустяк в сравнении с сохранением целостности разума Гермионы.

***

После слушания Люциус и Гермиона отдыхали от пережитых событий в большом зале своего поместья. Люциус сидел в своём кресле, а Гермиона у него на коленях, положив голову ему на плечо. Был вечер. За окнами завывал продирающий до костей ноябрьский ветер, в стёкла бил дождь, а у них в комнате было тепло и светло. Мерно потрескивал в камине огонь. Они молчали. В какой-то момент Люциус взял в руку палочку и левитировал с небольшого стола в углу комнаты к их креслу хрустальный куб, на массивной подставке внутри которого красиво мерцала буква “М”.