— Передаю слово нашим блистательным победителям! — сказал ведущий, уступая им место у микрофона.

— Благодарю всех вас, — разнёсся над залом сладкий голос Люциуса. — Нам с моей любимой женой очень приятно удостоиться такой чести и стать лучшей парой этого прекрасного вечера. Я хочу выразить благодарность всем организаторам и нашему глубокоуважаемому министру, мистеру Кингсли Брустверу, за то, что он каждый год устраивает для нас такой удивительный праздник. А сейчас я передам слово моей ослепительной жене, без которой эта победа была бы невозможна.

Он обратил на Гермиону свой хищный взгляд. Улыбка, как приклеенная, не сходила с его губ.

— Я, — Гермиона встала перед микрофоном, и тот сам подстроился под её рост. — Простите, это такая неожиданность для меня! — сказала она, и зал взорвался одобрительным гулом. — Я всем вам очень благодарна! Это большая честь для нас.

Все зааплодировали, и она медленно, как загипнотизированная, отошла от микрофона.

— Молодец, — тихо проговорил Люциус.

Рука его мягко легла ей на спину, и Гермиона вздрогнула от того, что на её спине лежала рука Пожирателя Смерти.

***

Гермиона стояла перед зеркалом в их с Люциусом спальне. Тело её казалось онемевшим. Она смотрела на своё отражение и не могла понять, как очутилась здесь. Медленно вытащив из своих волос гребень, который на многих произвёл сегодня неизгладимое впечатление, Гермиона аккуратно положила его на свой туалетный столик. Люциус снял галстук и, налив себе огневиски, сел в кресло за её спиной.

— Что ж, не думал, что ты сможешь взять себя в руки, но ты справилась, — кивнул Люциус. Это были первые слова, которые он произнёс по возвращении домой, и они были пронизаны холодом. — Но, если я ещё хоть раз услышу от тебя…

Гермиона повернулась к нему, обратив на него свой абсолютно пустой взгляд, и он не закончил фразу.

— Замолчи, — сказала она. В голосе её прозвучало отчаяние.

По лицу Люциуса прошла нервная дрожь. Он поставил бокал на стол.

— Замолчи, — шёпотом повторила Гермиона и, повинуясь какому-то странному порыву, яростно сорвала со своей шеи бриллиантовое колье, бросив его на пол к ногам Люциуса.

Верхняя губа его нервно дрогнула, и он метнул в Гермину поражённый взгляд. В следующее мгновение Гермиона сорвалась с места и выбежала из спальни. Не разбирая дороги, она бросилась вдоль по коридору, потом по ступенькам вниз, в большой зал.

Спустя несколько мгновений она услышала стук двери. Люциус выскочил вслед за ней.

— Гермиона! Остановись! — послышался его голос.

Страх сковал её сознание, из глаз брызнули слёзы, и она помчалась ещё быстрее. Ворвавшись в большой зал, она с грохотом захлопнула за собой дверь, и когда Люциус распахнул её, она уже бросила пригоршню летучего пороха в камин.

***

На улице была ночь. Было холодно. Гермиона медленно шла по Лютному Переулку в дурацком вечернем платье и лёгкой мантии, такой же чёрной как та тьма, которая столь внезапно охватила всю её душу. В какой-то момент она споткнулась о свой длинный подол и упала прямо на холодные камни. Горькие горячие слёзы обжигали ей лицо. Она поднялась на ноги и со всей злостью и отчаянием, которые скопились в ней, дёрнула подол, отрывая длинную полоску ткани, мешающую идти — идти туда, куда она и сама не знала.

— Эй, цыпочка! — воскликнул какой-то пьяный парень у бара, в котором месяц назад она встретила Лаванду. — Не хочешь повеселиться?

Гермиона направила на него палочку.

— Закрой свою вонючую пасть! — крикнула она.

— Эй, полегче! Не больно-то и хотелось, — заворчал тот и пошёл прочь.

Гермиона свернула с Лютного переулка в сторону, на какую-то маленькую тёмную улочку. После трёх перемещений по каминной сети и двух трансгрессий, которые она совершила, покинув поместье, дабы запутать для Люциуса свой след, силы начали оставлять Гермиону. Слёзы застлали ей глаза, и она уже не могла идти дальше. Прижавшись к холодной каменной стене, она закрыла лицо руками и заплакала, закричала так горько и отчаянно, как ещё никогда в своей жизни.

— Кто здесь? — раздался чей-то нечленораздельный голос из темноты. — Люмос!

Гермиона испуганно отшатнулась в сторону.

— Гермиона? — перед глазами её возникло лицо Рона. Тот был сильно пьян.

— Рон? — удивилась она.

— Что, плачешь? — с вызовом спросил он. — А я вот семь лет плакал.

— Мерлин! Ты пьян!

— Да! Не просыхаю уже месяц! Лав ушла. Забрала Хью. Мать капает на мозг. Джин хочет сдать меня в психушку!

— Рон, тебе нужно взять себя в руки! — всхлипнула Гермиона.

— В руки говоришь взять? — пьяные глаза его вдруг налились кровью. — Да что ты понимаешь, грязная подстилка Пожирателя!

— Ро-он! — простонала она, и из её глаз слёзы брызнули с новой силой.

— Ладно ещё этот гадкий сальноволосый ублюдок! Он хотя бы был на нашей стороне. Но этот мерзкий слизняк Малфой! Как ты могла?! Ты предала всё, во что мы верили!

Гермиона зажала уши руками и затрясла головой. Она не хотела слышать то, что и так, громом проносилось в её голове. Она зажмурилась, надеясь на то, что всё это было всего лишь навязчивым дурным сном, и не заметила, как погасла палочка Рона.

Крепкий удар по шее заставил её упасть на землю, полностью дезориентировав в пространстве. Собственная палочка выпала у неё из рук, и их тут же сковало опутывающими чарами. Она попыталась закричать, но Рон уже наложил на неё заклятие Силенцио.

В подавленном крике Гермионы прозвучало имя. Имя единственного человека на этой Земле, который мог её теперь защитить. И имя это было Люциус.

Пока Рон тащил Гермиону по каменной брусчатке куда-то глубже, в лишённую освещения магическую часть Лондона, она бесшумно плакала, безуспешно пытаясь выбраться из пут. Сознание её, парализованное страхом и непониманием происходящего, отчаянно металось, надеясь только на то, что всё это происходило с ней не по правде.

В конце концов, видимо устав тащить Гермиону за собой, Рон посадил её у стены. Он снова зажёг свет на конце палочки, и Гермиона поразилась тому, какие безжалостные и безумные были у него глаза.

— Ты сломала мне жизнь, — проговорил он. — Растоптала меня. Полностью убила веру в себя, когда ушла к Снейпу. Я тогда подумал, что если даже этот больной старый желчный зельевар оказался лучше меня, то на что я вообще могу рассчитывать в этой жизни? Я так хотел обо всём забыть! Так хотел выкинуть тебя из своей головы, но у меня ничего не вышло. Когда Гарри пошёл в мракоборцы, я решил пойти вмести с ним. Я видел в этом своё спасение. Загорелся идеей. Я хорошо подготовился! Сдал все экзамены, но завалил тест на личные качества. Из-за тебя! Они сказали, что я недостаточно уверен в своих силах и обладаю… Как это? Повышенной эмоциональной лабильностью! Что это будет мешать мне, выполнять сложные задачи! А я… Я до сих пор даже не понимаю, что такое эта самая лабильность?!

Рон затряс палочкой у неё перед лицом. Гермиона снова попыталась вырваться. От холода слёзы на её щеках стыли.