— Ах, да, Добби, конечно! — Люциус кивнул. — По его вине в этом доме больше никогда не будет домовиков! Это было практически одно из главных условий, которые мне поставила мисс Грейнджер, после того как согласилась стать моей женой.

— Удивительно, что она не заставила вас пожизненно носить свой значок, — Гарри ядовито хмыкнул.

— Гарри, замолчи! — Гермиона нервно рассмеялась.

— Какой ещё значок? — Люциус с интересом уставился на него.

— На чётвёртом курсе Гермиона организовала Гражданскую Ассоциацию Восстановления Независимости Эльфов, — ответил Гарри. — Или просто Г.А.В.Н.Э. Она наделала много маленьких разноцветных значков с этим названием и заставляла нас всех их носить!

В комнате на секунду повисла тишина, после чего Люциус громко расхохотался. Гарри, Джинни и Луна тоже невольно заулыбались.

— Но вы не носили! — воскликнула Гермиона.

— У тебя ещё остались эти значки? — Люциус посмотрел на неё.

— Нет, я их все выкинула, когда поняла, что меня никто не хочет поддерживать.

— Жаль, — улыбнулся он. — Я бы надел один. Судя по всему, что я только что о себе услышал, я вполне достоин носить звание «гавнэ».

…

Главный зал постепенно начал растворяться в дымке, и Гермиона почувствовала, как парит в темноте. В следующую секунду она поняла, что Люциус медленно леветировал её в спальню. Она, очевидно, заснула на диване с книгой по мантике.

Через минуту Гермиона приземлилась на кровать и почувствовала, что Люциус сел рядом. Она пошевелилась и, приоткрыв глаза, увидела, что он смотрит на неё. Разом в голове всплыли картинки прошедшего дня, поход в магазин мадам Малкин, встреча с Нарциссой.

— Люциус, — Гермиона взяла его за край рубашки, приманивая к себе.

В нос ей ударил резкий запах алкоголя.

— Засыпай, — прошептал он.

Гермиона попыталась поцеловать его в губы, но Люциус мягко её отстранил.

— У меня нет настроения, прости, — сказал он.

Гермиона почувствовала небольшой укол. Где-то там, глубоко внутри, но решила ничего у него не спрашивать.

Прошло примерно полчаса, когда Люциус наконец тоже лёг. Гермиона всё это время, притворяясь спящей, слушала его шаги: как он разделся и сложил вещи, сходил в душ… Теперь она слушала его размеренное глубокое дыхание. Он лежал на спине и, спустя некоторое время Гермиона повернулась к нему лицом. Словно бы случайно она закинула на него ногу и дыхание его на секунду прервалось. После чего Люциус аккуратно убрал её ногу с себя и, тяжело вздохнув, повернулся на бок. Спиной к ней.

***

Утро началось не примечательно. Когда Гермиона проснулась, Люциус уже завтракал в столовой. Гермиона надела на себя свой розовый халатик, и хорошенько покусав перед зеркалом губы, чтобы они выглядели более пухлыми, спустилась к нему. Люциус по обыкновению читал газету и не сразу обратил внимание на то, что она вошла в комнату.

— Доброе утро! — томно произнесла Гермиона и потянулась в дверном проёме как кошка.

— Доброе, — произнёс Люциус, даже на неё не взглянув.

— Что пишут? — спросила она, подходя к нему сзади, и заглянула в газету. Руки её легли на его плечи.

— Ничего интересного, — сказал Люциус и, сделав последний глоток кофе, встал с места. — Мне уже пора. Сегодня Кингсли устраивает общее собрание. Надо будет делать доклад.

— Желаю, чтобы всё прошло хорошо, — прокомментировала Гермоина.

Она облокотилась о стол, пытаясь понять, сколько ещё времени Люциус будет её игнорировать.

— Наш отдел, после успешно подписанного договора с японцами, уже в безопасности, — сказал он, выходя в холл.

Гермиона последовала за ним.

— Люциус! — позвала она, и он, сняв с крючка свой плащ, обратил на неё вопросительный взгляд.

Наконец-то он на неё посмотрел! Гермиона подошла к нему и обвила руками его шею. Он не подался ей навстречу. В груди опять кольнуло.

— Прости. Мне пора, — сказал он, быстро чмокнув её в щёку, и вышел из дома.

Тяжело вздохнув, Гермиона уставилась в закрывшуюся за Люциусом дверь.

***

Весь день Гермиона бессмысленно бродила по комнатам дома. Сначала, она хотела было поехать в город, но настроения у неё не было. В груди застрял неприятный ком. Будто кто-то запихнул ей в грудную клетку маленький круглый бутон репейника. Он колол её всякий раз при одной только мысли о Люциусе, а думала она о нём постоянно.

Гермиона провела небольшую уборку в главном зале и столовой. Расставила на полках книги по алфавиту. По цветам развесила платья в гардеробе. Приготовила обед и, даже, ужин. Никогда ещё время в этом доме не тянулось для неё так медленно. В конце концов, когда вечер только начал ложиться на особняк, Гермиона легла поперёк кровати в их с Люциусом спальне, включив на полную громкость небольшой маггловский магнитофон. Заиграл бархатный глубокий голос Леонарда Коэна и, уставившись в белый потолок Гермиона начала тихо подпевать ему:

«Going home

Without my sorrow

Going home

Sometime tomorrow

Going home

To where it’s better

Than before»[1]

Когда внизу наконец-то хлопнула входная дверь, она лежала уже в тишине. В следующую секунду Гермиона подскочила с кровати и со всех ног помчалась вниз, но на подходе к большому залу, где находился Люциус, замедлила шаг и постаралась сделать как можно более невозмутимый вид.

— Как прошло собрание? — поинтересовалась она.

— Прекрасно, — неопределённо ответил Люциус.

Гермиона села на диван и принялась листать забытую ею книгу по мантике.

— Ты сегодня никуда не выходила? — спросил он.

— Сделала небольшую уборку, — ответила она.

— Если тебя не устраивают услуги эльфов, надо нанять, хотя бы прислугу, — Люциус налил себе огневиски в бокал.

— Как хочешь, — бесцветно ответила Гермиона. — Я приготовила ужин…

— Я уже поел, — сказал он, усаживаясь в кресло перед камином.

Гермиона захлопнула книгу и вышла из комнаты. Репейник в её груди разросся до размеров мячика для пинг-понга.

Когда Люциус зашёл в их спальню, освещаемую лишь неярким светом ночника, Гермиона просто сидела на кровати, вглядываясь в черноту вечера за окном.

— Ты не хочешь со мной поговорить? — спросила она.

— О чём?

— Обо всём.

— Гермиона, — Люциус сел на кровать и начал снимать с себя галстук. — Я…

— Ты не в настроении, я угадала? — она обернулась.

— Я не знаю, что тебе сказать, — произнёс он.

— Хватит! — Гермиона вскочила с кровати.

Она подошла к Люциусу. В тусклом свете лицо его показалось каким-то особенно усталым и осунувшимся. Плечи были безвольно опущены.

— Что происходит? — тихо спросила она, проведя рукой по его щеке. Он тяжело вздохнул и прижал её ладонь к своему плечу. — Люциус?

— Я такой старый… — медленно произнёс он. — Наверное, она права… Нарцисса. Я посмешище.

— О, Люциус! — Гермиона упала перед ним на колени и посмотрела ему в глаза. — Ты не старый!

Люциус лишь вяло усмехнулся.