— Лаванда, — Гермиона села рядом с ней и попыталась взять её за руку.

— Не трогай меня! — крикнула та, обратив на Гермиону глаза полные боли и страданий. — За эти пять лет ты в печёнках уже у меня сидишь! Я только и слышала в свой адрес, какая я не такая, как ты! Не такая умная, не такая красивая, не такая интересная!

— Зачем тогда ты вышла за него замуж? — спросила Гермиона.

— Я любила его! Любила этого идиота! Это видимо моё проклятье! А прошлой ночью, после того, как он так ужасно поступил со мной в театре, я трансгрессировала в Дырявый котёл и трахнулась там с первым попавшимся оборванцем! И, знаешь что? Я поняла, что даже с ним, мне было лучше, чем за все годы семейной жизни с Роном! Я никогда не была ему нужна… Все эти годы он любил только тебя…

— Лаванда, — Гермиона снова попробовала приобнять её, и на этот раз она поддалась. — Мне очень жаль. Мне правда очень жаль…

Лаванда опустила голову ей на плечо, и из глаз Гермионы тоже потекли слёзы.

— Ты должна думать о Хьюго, — прошептала она, гладя её по спине. — Твой сын, Лаванда. Ты нужна ему.

Лаванда ничего не ответила. Спустя некоторое время, когда она немного присмирела, Гермиона дала ей успокоительное, после чего та заснула.

***

Занимался рассвет, когда Гермиона сидела на крыльце своего поместья. Полчаса назад Лаванда проснулась и перенеслась по каминной сети домой, предпочтя ни о чём с ней не разговаривать.

Гермиона втягивала ноздрями промозглый осенний воздух, пахнущий дождём и прелой опавшей листвой. В груди саднило от пережитых эмоций, от жалости, которую она испытывала к Лаванде и Рону, несмотря ни на что. Она невольно вспоминала те далёкие дни, которые провела в Норе, запах сена и яблочного пирога миссис Уизли. Когда-то она любила этих людей, когда-то они принимали её как родную, а теперь превратились для неё в призраков. Не живее тех, что населяли этот большой старый дом. Вот только со своими призраками, поговорить она уже не могла.

Через несколько минут вдалеке, за большими коваными воротами, показалась знакомая фигура в длинном чёрном плаще, с тростью в руках. Люциус вернулся.

По венам у Гермионы полилась радость и успокоение. Подбородок отчего-то задрожал, и она не смогла сдержать слёз. Когда Люциус подошёл к ней, она утирала их краем своей чёрной водолазки и смеялась сквозь них.

— Кто опять посмел обидеть мою волшебную девочку? — спросил он, подхватывая её на руки и порывисто заключая в объятия. Гермиона с наслаждением втянула его запах, прикоснулась своей горячей от слёз щекой к его щеке, прохладной, покрытой небольшой двухдневной щетиной. — Кто? Скажи мне только имя…

Руки его сильнее стиснули её ребра.

— Я так люблю тебя! — произнесла она, глотая слёзы и смеясь. — Я так скучала! Так ждала! Если бы ты только знал! Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня одну так надолго!

Люциус бесшумно рассмеялся, и Гермиона почувствовала его горячее дыхание на своём ухе.

========== Глава 5. Пух и перья ==========

Октябрь подходил к концу. По случаю приближающегося Хеллоуина Министерство магии устраивало бал, и Люциус с Гермионой отправились в магазин мадам Малкин за новыми мантиями. Гермиона выбрала себе наряд довольно быстро. Она остановила свой выбор на длинном платье без рукавов из плотной атласной ткани тёмного графитового оттенка с глубоким треугольным вырезом. К платью были подобраны длинные перчатки такого же цвета и мантия, с вплетёнными в полотно серебристыми нитями, отчего становилась похожа на кусочек ночного, усыпанного звёздами, неба. Мантия красиво струилась по плечам Гермионы, подчёркивая хрупкость и изящество её стана.

Люциус же никак не мог определиться с костюмом. По его заказу мадам Малкин сшила три разных фрака, но у первого Люциусу не нравились слишком вычурные лацканы, у второго они напротив, казались ему слишком невзрачными, третий же, по мнению Гермионы был всем хорош, и прекрасно гармонировал с её платьем, но Люциус всё равно вот уже десять минут придирчиво осматривал своё отражение в зеркале, не имея возможности назвать конкретных причин своего недовольства.

— Я считаю, что этот фрак идеально на тебе сидит! — который раз, повторила Гермиона.

Она сидела на небольшом пуфе за спиной Люциуса и держала в руках каталог с образцами тканей, которые ей дала посмотреть мадам Малкин, ведь, на горизонте уже начинал маячить бал по случаю Рождества, а это означало, что о наряде для этого мероприятия можно было задуматься уже сегодня.

— Может, стоит примерить этот фрак с мантией от первого? — проговорил себе под нос Люциус.

Гермиона глубоко вздохнула. Она отложила образцы тканей на стеклянный столик и поднялась с пуфика. Взяв в руки небольшую коробочку с цветными перьями для шляпок, она подошла к Люциусу и с очень серьёзным лицом начала вставлять перья ему в карманы, под пуговицы и лацканы. Всё это время Люциус с любопытством наблюдал за её действиями. Закончив свою работу, Гермиона отошла в сторону и предоставила Люциусу возможность полюбоваться на себя в зеркало. Вид у него, надо сказать, был теперь весьма нелепый.

— Вот так… — благоговейно прошептала Гермиона, отложив пустую коробочку в сторону. В следующее мгновение она схватила с ширмы три разноцветных боа, и, обмотавшись ими, добавила: — А я надену это!

— По-моему идеально! — рассмеявшись, воскликнул Люциус и, подхватив Гермиону на руки, закружил её в воздухе.

От неожиданности она взвизгнула и тоже засмеялась. На их вопли из другой комнаты сразу прибежала мадам Малкин.

— О, Мерлин! Что же это? — растерянно произнесла пожилая женщина, не сразу осознав, дурачатся они или дерутся, учитывая, что от Люциуса и Гермионы в этот момент во все стороны летели пух и перья.

Люциус поставил Гермиону на пол, и та чуть не упала, запутавшись в боа. Выглядели они весьма комично: волосы у обоих растрепались и в них застряли разноцветные перья, но с лиц не сходили счастливые улыбки.

— Простите мадам Малкин, мы решили примерить ваши боа, — произнёс Люциус, пытаясь сделать своё лицо вновь невозмутимым. У него это получалось плохо.

Гермиона, заметившая в зеркале их отражение, уткнулась Люциусу в плечо, стараясь подавить очередную волну смеха. Но тут послышался щелчок открывающейся двери и в комнату зашёл кто-то ещё, кого она не сразу увидели из-за ширмы.

— Ме-ерлин, — нараспев протянул женский голос. По интонации его, можно было догадаться, что носительница голоса явно осуждает всё, что ей только что довелось увидеть.

В зеркальном отражении Гермиона заметила, как улыбка мгновенно сошла с лица Люциуса, и, переведя взгляд на вошедшую, она увидела, что это была Нарцисса.

— Миссис Малфой, — умоляюще обратилась к ней мадам Малкин. — Я же попросила вас подождать меня в зале.

— Да ну что вы, тут такое веселье, — насмешливо заметила та.

Нарцисса смерила Люциуса и Гермиону холодным взглядом, и Гермиона отметила, что для своих лет она до сих пор выглядела очень хорошо.

— Нарцисса, — поприветствовал её Люциус.