— Хочешь, я поеду с тобой? — спросила Гермиона, которая ещё нежилась в кровати.
— Не имеет смысла, — сказал Люциус. — Это не продлится больше двух суток, а, кроме того, прыжки по трансгрессионным тоннелям до Японии, через территории других стран весьма утомительны.
— Когда ты вернёшься?
— Думаю, что к утру вторника я уже буду дома, — Люциус забрался на кровать и поцеловал Гермиону в губы. — Я буду ужасно скучать. Не представляю, как вынесу без тебя целых две ночи.
— Я ещё ни разу не оставалась на ночь в поместье одна! — воскликнула Гермиона почти с ужасом.
— Только не говори, что ты боишься приведений? — усмехнулся Люциус. — Если что, они все у меня тут мирные.
— Нет, конечно, — оскорбилась Гермиона. — Кстати я беседовала тут с одной дамой, которая живёт в северном крыле. У неё на платье пятна крови, а из спины торчат стрелы, но мне она показалось очень милой.
— Да, милой, — скривился Люциус. — После смерти она же уже не может сажать магглов на кол!
— Что? — глаза у Гермионы округлились.
— Ну, знаешь ли, в моей родословной можно встретить множество любопытных личностей.
— Где, кстати, я могла бы почитать об этом?
— О, четвёртая секция в большой библиотеке полностью посвящена книгам о моих предках. Только не принимай информацию, которую там почерпнёшь слишком уж близко к сердцу, хорошо? Не хочу по возвращении из Японии обнаружить, что ты сбежала от меня в Австралию.
Гермиона засмеялась и поцеловала Люциуса в губы.
***
Через час Люциус отбыл в Японию, а Гермиона осталась в поместье совсем одна. Если кто-нибудь когда-нибудь сказал бы ей раньше о том, что она будет гулять по Малфой-мэнору на правах хозяйки, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. А теперь она и правда была хозяйкой этого дома и даже ощущала при мысли об этом какое-то особое, ни с чём несравнимое удовольствие.
В такие дни, когда Гермиона не покидала поместье, ожидая возвращения Люциуса с работы, она периодически гуляла по длинным тёмным коридорам одна, беседуя с портретами, разглядывая старинную мебель, причудливые древние артефакты, книги и прочие любопытные предметы, лежащие на полках шкафов. Некоторые из них, вроде шкатулки с костями младенца, её шокировали. Другие, вроде большого сосуда с чьими-то плавающими в формалине гениталиями, вызывали у неё недоумение и отвращение. Иные же, вроде трёх странных тряпичных кукол, с рыбьими глазами, волчьими когтями и человеческими зубами, которых она нашла на кровати в одной из дальних спален третьего этажа, ввергали её в неподдельный ужас. Из-за этих страшных находок, которые на некоторое время напрочь отбивали у Гермионы всякое желание исследовать этот дом, она до сих пор побывала далеко ещё не во всех комнатах поместья, опасаясь, лишний раз, приближаться к тем его уголкам, где света было всё меньше, а половицы скрипели особенно звонко.
Больше всего в её новом доме, Гермионе нравились те комнаты, которые они с Люциусом уже успели переделать: большой зал, столовая, кухня, несколько ванных комнат, а также их спальня и гостиная второго этажа. Из тех помещений, что пока не подвергались переделке, Гермионе нравилась только библиотека и кабинет Люциуса.
Оставшись в поместье в одиночестве на целых два дня, Гермиона решила не экспериментировать с походами по ещё неизведанным ею закоулкам дома и посвятить всё своё время изучению книг в четвёртой секции главной библиотеки. В конце концов, она носила фамилию Малфой уже три месяца, а так до сих пор ничего толком и не знала о великих предках своего ненаглядного мужа, не считая, конечно, той информации, которую она почерпнула из книг, прочитанных ею ещё в школьные времена.
Четвёртая секция оказалась действительно богата множеством уникальных рукописных фолиантов посвящённых историям жизни многочисленных представителей семейства Малфой ещё со средних веков. Любовь к книгам, в особенности таким старым и интересным, как эти, заставила Гермиону провести в библиотеке всё воскресенье до самого вечера, пока её желудок не заболел от голода. Поужинав на скорую руку, Гермиона снова отправилась в библиотеку, где просидела над фолиантами до поздней ночи, утоляя проснувшийся в ней голод исследователя, и, уже глубоко за полночь, даже не переодевшись, провалилась в сон на своей большой мягкой кровати в их с Люциусом спальне.
Следующее утро началось для Гермионы поздно. Графство Уилтшир, как это бывало в конце сентября, накрыли низкие свинцовые тучи, и серый унылый дождь обрушился на старинные стены мрачного поместья, вгоняя Гермиону в тоску. Однако этот день, как и предыдущий, она всё же решила вновь посвятить чтению, надеясь на то, что так время до возвращения Люциуса пробежит быстрее.
День уже клонился к вечеру, когда Гермиона как раз дошла до истории жизни той самой странной дамы со стрелами в спине, которую некоторое время назад она повстречала в северном крыле поместья, неподалёку от комнаты, в которой обнаружила шкатулку с детскими косточками, как вдруг где-то наверху громко стукнула дверь.
Гермиона вздрогнула от неожиданности, но решив не обращать на это внимание, продолжила чтение. В следующее мгновение лампы в больших настенных светильниках замерцали.
«Ну вот, — подумала Гермиона, — началось. Сейчас отключится свет, я выйду из библиотеки и медленно поднимусь по скрипящим ступенькам вверх, на третий этаж. Выставив палочку перед собой, я пойду вдоль по тёмному, освещаемому лишь всполохами молний коридору, спрашивая у портретов на стенах, что это был за звук, пока мне на встречу не выплывет какой-нибудь страшный призрак или полтергейст…»
Не то что бы Гермиона боялась каких-то там глупых полтергейстов, а, тем более, темноты, но книги, которые она читала уже второй день, пестрили живописными сценами расправ и изощрённых пыток, которые производили предки Люциуса над магглами, так что неприятная дрожь всё равно прошла по её телу, когда странный стук на верхнем этаже повторился, прозвучав на этот раз более настойчиво.
— Нет! — она с грохотом захлопнула фолиант, отчего посапывающий на своём портрете в полудрёме пра-пра-пра-прадедушка Люциуса дёрнулся и, приоткрыв глаза, обратил на Гермиону полный возмущения взгляд.
— Милочка, — присвистывая, обратился он к ней. — Вообще-то это библиотека! Здесь не принято шуметь.
— Простите, — виновато произнесла она.
Лампы снова замерцали. Гермиона сузила глаза и, поднявшись с места, поспешила в спальню. Распахнув гардероб и вытащив оттуда джинсы и простую чёрную водолазку, которые она не надевала уже давно, Гермиона быстро переоделась и, накинув на плечи плащ, поспешила прочь из поместья.
Преодолев трансгрессионный барьер, она переместилась на Косую Аллею, которую уже накрыл сумрак. Оттуда Гермиона свернула в Лютный переулок и пошла вдоль него до бара «Белая Виверна», который после войны был выкуплен одним магглорожденным волшебником и переименован в «Дохлого Пожирателя». Местечко это нынче было весьма модным, хотя на вид мало чем отличалось от типичного Лондонского паба где-нибудь на окраине. Гермиона же решила провести вечер этого понедельника здесь только потому, что не хотела больше оставаться в поместье одна. Она почувствовала, что, несмотря на недолгую разлуку, уже скучала по Люциусу и, дабы развеять грусть, решила отправиться туда, где можно было понаблюдать за живыми людьми и пропустить стаканчик-другой сливочного пива или чего-нибудь ещё покрепче.
Усевшись за барную стойку, Гермиона флегматично пролистала коктейльное меню, пестрящее будоражащими воображение названиями, вроде «Убийственной Лизы», «Пойла горного тролля» и «Удара взрывопотама».
