— Я сказала это лишь для смеха, — возразила Лаванда.

— Ну да, — закивал Рон. — Посмешище из меня, значит, сделать решила?

— Рон, мне кажется, ты несправедлив к Лаванде, — сказала Гермиона, и тот метнул в неё уничижающий взгляд.

— Я бы вообще не стал к вам подходить, если бы не её глупое любопытство!

— Замолчи Рон! — вскричала Лаванда. — Как ты себя ведёшь?

— А как ты себя ведёшь? — он спародировал её. — Все эти годы ты не называла Гермиону иначе, как любительницей старых… — Рон проглотил неприличное слово, которое собирался озвучить. Люциус снова поперхнулся. — А теперь рассыпалась перед ней в реверансах.

— Любительницей чего? — Гермиона вытаращила на них глаза.

— Он сам не знает, что несёт, — всхлипнула Лаванда.

— О, Мерлин! — Гермионе, стало вдруг ужасно жарко.

— Может, уйдём отсюда? — прошептал ей на ухо Люциус.

Гермиона не успела ему ничего ответить, как из глаз Лаванды брызнули слёзы.

— Ну почему ты всё время всё портишь, Рон? Я столько сил прикладываю, чтобы сохранить хотя бы крупицы этого чёртового, измотавшего мне все нервы, бесполезного брака!

Люди стоящие рядом, начали оборачиваться.

— Ах, вот значит как?! — воскликнул Рон. — Если наш брак так измотал тебе все нервы, зачем вообще пытаться его сохранить?

— Рон, как ты можешь так разговаривать со своей женой? — Гермиона не выдержала. Внутри неё вскипело негодование.

— Тебя забыл спросить! — выплюнул он. — Тоже мне! Вырядилась как дешёвая…

Он смерил её презрительным взглядом, после чего развернулся и быстрым шагом пошёл прочь.

— Ребёнок, Рон! — кричала ему вслед Лаванда. — Потому что у нас есть ребёнок!

Внезапно над головами притихшей толпы раздался мелодичный звонок, возвещающий собравшихся о начале второго акта. Лаванду затрясло, и она громко разрыдалась при всех. Через мгновение около неё возник незнакомый мужчина — служащий театра, призванный восстановить покой отдыхающих и вывести нарушительницу из общего зала.

— Люциус! — Гермиона повернулась к мужу с мольбой в глазах. Он тяжело вздохнул, но всё же поспешил к сотруднику театра.

— Прошу прощения, сэр, — заговорил Люциус. — Наши друзья повздорили, мы приносим извинения. Сейчас мы выведем её на улицу. Вам не о чем беспокоиться.

Гермиона тем временем взяла ничего не видящую от слёз Лаванду за плечи и повела её к выходу. Когда же они покинули здание, Гермиона предложила Лаванде отправиться в их с Люциусом поместье, но она к тому моменту уже взяла себя в руки и, не сказав на прощание ни слова, трансгрессировала в неизвестном направлении. Люциус и Гермиона, вечер которых был безнадёжно испорчен, сели в свой лимузин и направились в сторону пригорода.

— Какой ужас, Люциус, — произнесла Гермиона, прерывая воцарившееся в салоне молчание. — Что с ними произошло?

Она обратила на него глаза.

— Видела бы ты моих школьных товарищей! — заметил Люциус, приподняв одну бровь. — Все либо мертвы, либо в Азкабане…

— Неужели это я во всём виновата? — она пропустила его неуклюжую шутку мимо ушей.

— О чём ты?

— Если бы я не бросила Рона тогда, семь лет назад…

— Что за мысли такие? — лицо Люциуса обрело жёсткость. — Если бы ты не бросила это жалкого идиота, то не была бы сейчас моей женой.

— О, Мерлин, — от этих страшных слов Гермиону охватил озноб, она вцепилась пальцами в рубашку Люциуса и уткнулась носом в его грудь.

Тот мягко погладил её по спине.

— Я просто иногда думаю, о том, что, быть может, все они правы, — Гермиона посмотрела ему в глаза. — Молли, Рон, Салливан и другие… Что я действительно расчетливая и циничная. Что я думала все эти годы только о себе.

— А о ком ещё тебе следовало думать все эти годы? — холодно поинтересовался Люциус.

— Не знаю, — стушевалась Гермиона, отстранившись от него. — Но я ведь и правда пришла тогда в твой кабинет в Хогвартсе не просто так… Я всё спланировала. Поняла, что ты хочешь меня и решила дать тебе это взамен на… — она судорожно вздохнула. — Я ведь знала, что взамен ты сделаешь для меня что-то, что поможет мне продолжить мои исследования.

На секунду в салоне повисла тишина, которую прервал громкий смех Люциуса. Гермиона обратила на него смущённый взгляд, и в следующее мгновение он с жаром поцеловал её в губы.

— Да я благодарю небо за то, что в твоей миленькой головке созрел тогда тот коварный план! Это был самый хладнокровный и расчётливый минет в моей жизни! — сияя улыбкой, воскликнул он. — Меня ещё никогда и никто не пытался так смачно поиспользовать, доставив удовольствие и одновременно унизив! До того момента я полагал, что на подобное могла быть способна только женщина сорта незабвенной Беллатрисы Лестрейндж, но уж точно никак не Мисс Всезнайство ‘97.

— Люциус, — Гермиона ударила его кулачком в грудь, он поймал его и, прижав к губам, снова рассмеялся.

— После этого я ещё долго был под впечатлением! Всё пытался вспомнить, когда последний раз испытывал подобные ощущения? Так и не смог. Ты нанесла ущерб моим самым светлым чувствам — ещё ни одна женщина не отказывалась провести со мной ночь, особенно после того, как с таким старанием сделала мне минет!

— Что же было бы, если бы я согласилась?

— В том-то и дело! Ты бы никогда не согласилась! И именно это впечатлило меня — твои железные принципы! Ты приняла сложное решение, всё рассчитала, при этом чётко обозначила себе рамки. Пошла и хладнокровно выполнила всё, что требовалось. Причём сделала это превосходно! Я могу только позавидовать твоей железной выдержке. Мне такой номер был бы не под силу, это уж точно! Я же чувствовал, танцуя с тобой в тот день на балу, что ты тоже меня хочешь. О, да! Даже не отрицай! Но ты всё равно не поддалась эмоциям, придя ко мне, ты полностью отключила чувства. Это было потрясающе! Именно после этого в моей голове начала зарождаться мысль, что ты мне не просто желанна. Я хотел заглянуть глубже, покопаться в тебе. И, чем чаще я сталкивался с тобой в министерстве, тем больше понимал, что хочу обладать тобой полностью. Вот только появление этого глупого юнца подле тебя, признаюсь, смешало на некоторое время мне карты…

— Неужели ты правда думал, что я сплю с Джастином?

— Я очень надеялся на то, что это не так. Но логическая цепочка, возникающая в моей голове, постоянно приводила меня к весьма печальным умозаключениям…

— Что было бы, если бы я всё-таки с ним переспала? — затаив дыхание спросила Гермиона.

— Ничего, — холодно ответил Люциус. — Я бы попрощался с вами, мисс Грейнджер, пожелав всего наилучшего в дальнейшей жизни.

— Люциус! — Гермиона испуганно бросилась в его объятия. — Как хорошо, что я не совершила тогда эту ошибку!

— А могла бы? — голос его дрогнул.

— Нет! — воскликнула Гермиона. — Он совсем не привлекал меня как мужчина. Все мои мысли уже тогда были заняты лишь тобой! Вот только… Я, быть может, могла бы сделать это тебе назло…

— Хорошо, что ты достаточно умна, для того, чтобы не делать кому-либо назло то, что претит тебе, — насмешливо заметил Люциус. — За это я тебя и люблю…

— И я люблю тебя! — сказала она. — О, Мерлин, как я тебя люблю, Люциус!

***

Следующее утро началось с того, что министерская сова доставила Люциусу срочное письмо. Оказалось, что мистер Гамп, который всё ещё исполнял обязанности главы Отдела международного магического сотрудничества и должен был отправиться в Японию для подписания окончательного договора по вопросу утверждения новых списков заклинаний разрешённых англичанам к использованию на территории магической Японии, внезапно заболел, отчего не имел возможности участвовать в этом событии. Кингсли лично просил Люциуса без промедлений отправиться в Японию и подписать новый договор.