– Гм, а это в самом деле плохо? Ну, что ни вшей, ни триппера?

– Извини, погорячился.

– Да ладно, – Киришима потянулась, мягко толкнув под бок, – это с тобой Осакабе в доктора не играла. Но ладно. Вот он ты. Вот, наконец-то, вернулся. И что станешь делать здесь, у нас?

Теперь долго молчал я. Киришима тоже не подгоняла. Это не для нее ответ, это мне самому ответ. Я же в попаданство зачем шел, зачем начинал всю историю? Хотел к героиням канона – получи и распишись, а дальше что?

– Я линкор Тумана "Советский Союз". Пусть от меня прежнего мало что уцелело, надо идти.

– Куда, если не секрет?

– Какие секреты, мы в одной психушке сидим.

Зажег я привычный синий экран, только сейчас уже ничего не болело и давило на память. Что сделано – сделано. Кто может больше и лучше – вперед, моя очередь с трибуны помидорами кидаться.

– Вот, список запросов. Первые как раз вы. "Угон Ганимеда от Киришимы", и вообще: "тематика нуль-элемента", видишь?

– А это… "Сбор информации с капель Тумана, коллектор рассеянной информации от Хьюги". Да, Хьюга тебя научит. Собирать с капель.

– Любите вы Хьюгу, как я погляжу… Ага, вот еще. Буквально вчера в почту упало. Биология. Вот, Пенсакола пишет: "У тебя есть опыт прогрессорства индейцев. У меня диких Глубинных в двух океанах несчитано. Что с ними делать, не знаю".

– И что ты ответил? Или очень личное?

Блин, Киришима, ты донамекаешься с личным.

– Ответил, что у меня под рукой имелся Орден Тамплиеров, я не в одну каску там прогресс толкал. Ну, а Пенсакола в ответ: "Мне римский папа еще с тех самых пор остался должен, сейчас он энциклику издаст, и мы залепим такой орден, какой надо. Хоть Святого Кракена, хоть Морского Слона на платиновой цепи с урановой зведой! Я уже всем написала, что ты нам поможешь, не подводи."

– Ну, это она погорячилась. Не надо так уверенно от чужого имени обещания раздавать.

– Киришима. Успокойся. Если сильно достанет, я ей так помогу, что сама не обрадуется. Она-то не знает, что я парень.

Шутку Киришима не продолжила, надулась, напряглась:

– При всем уважении, я тебя первая нашла.

– Чисто ради точности, первая – "Лагуна", потом Симакадзе.

– Но решение твоей проблемы нашла я. Так что сначала помоги нам!

– Вы в списке на самом верху. Не беспокойся, не останется Астория без помощи.

Вроде бы выдохнула. Ну ладно, в самом деле невежливо. Киришима мне хорошего доктора посоветовала. Чем бы ее успокоить? Кажется, она хотела на Тиниан съездить?

– В самом деле, давай на Тиниан завтра, по местам боевой славы пройдемся, посмотрим. Поговорим там?

Киришима выдохнула, кивнула и сказала уже нормальным голосом:

– Слушай, ты появился, а ведь прототипа твоего не строили. Значит, при определенных усилиях, можно призвать чисто виртуальный корабль?

– Возможно.

– Раз так, почему не попробовать поднять немецкий линкор проекта Н? Сто пятьдесят килотонн, главный калибр полметра, у подводных лодок торпеды меньше диаметром! Венец развития линкоров, не хрен собачий.

– Вызвать вызовем, а потом куда его?

– Боишься конкуренции?

– Не особенно. Если что, Дзуйкаку меня санитаром всегда примет. Линкор плюс авианосец, классическая связка, ударное соединение. А рыбная диета для сердца полезна, не пропаду. Нормальная карьера попаданца: из психа в психиатры, все по святому нерушимому канону. Я хотел бы работать в аду кочегаром. Подарите безумцу надежды щепотку.

– Стихи?

– Так вот над нами звездное небо, по тому же канону положено стихи читать. Автор хороший, опять же…

– В кои-то веки канон пригодился, а?

Звезды заслонила черная фигура, и даже глаза в ней переливались черным блеском, и на фоне Свидетеля ночь из черной превратилась в просто темно-темно синюю.

– Звездное небо над головой, и звездная девушка под боком. А с нравственным законом пускай трахаются философы. Сидел бы на жопе ровно, правильно твоя девушка говорит.

Киришима двинулась встать – и я не отпустил ее только из противоречия. Лишиться… Всего того, о чем и я сейчас подумал – только чтобы шло "не по канону", только чтобы соригинальничать? Назло папе яйца отморожу, вот как это называется.

Свидетель не ухмыльнулся, не фыркнул – тоже в небо поглядел, и тоже, кажется, с тоской, проворчал:

– А я тебе говорил! Там, на атолле, перед боем, вспомни… Ты же создаешь свой Канон, и чем ближе к канону – тем слабее вероятность твоего собственного существования. Помнишь, как Марти Макфлай в кино прямо на сцене истончался и пропадал? Так и ты. Чем точнее ты создашь канон, чем подробнее обрисуешь, чем больше вырастишь веток – тем больше окажешься ими же связан, и тем меньше в нем останется места для новых ростков.

За спиной раздался голосок Дзуйкаку:

– Да, поняла твою проблему. Мне бы тоже не понравилось, когда вмешиваются в момент… В момент…

– Я пока не планировала никаких… Моментов, – проворчала Киришима. – Но ход ваших мыслей…

– Подумаю, что тут можно сделать. Посоветуюсь с сестрой, – Дзуйкаку вздохнула. – Но тоже, не мгновенно, ладно?

Свидетель, нисколько не смущаясь, что его обсуждают вчуже, показал пальцами ножницы:

– Помнишь, у Экзюпери? Каждое утро Маленький Принц чистил вулканы, чтобы ровно горели? А тебе пора стричь Уробороса, возвращаться к тому, с чего все началось.

Все началось в Севастополе, почти четверть века назад. Хотя говорить о точном времени в окрестностях темпоральной фуги… Нет, говорить можно. Это печатать нельзя. А говорить – что же, пожалуйста. И вы говорите.

Вот Севастополь, горько-синяя Северная бухта. Солнце яркое, вода чистого цвета, с горки видно здорово. И домики белые, желтые, серые – сланец под разным светом даже розовым играет на срезе, как посмотреть. Крыши черепичные красные, толевые черные, серебристые шиферные. И зелень южная, крымская, изо всех щелей, иже несть ни письма, ни числа.

Вот набережная, вот училище военно-морское, знаменитая "Голландия", а вот в бухте линкор "Новороссийск", он же "Джулио Чезаре". Дремлет линкор Тумана, что ему легкий ветерок середины лета, что ему пыль с полуострова. Для корабля северный ветер – добрая память, кораблю снится трамонтана.

Линкор уже не несет матерного флага «веди». По своду Черноморского Флота – «Ваш курс ведет к опасности». А по-простому: «отгребись!» Несет линкор флаги расцвечивания, то есть все комплекты, с цифрами, повторительными и запасными, поднятые на всех возможных фалах.

Вот и аватара линкора, Юлия Зацаренная, с экскурсией, перед входом на узенький пешеходный мостик. Мостик железный, топорщится грубой клепкой, и видно вблизи, что сделано все наспех, края листов не шлифованы, и даже грубым напильником, драчевым, прошлись только по перилам. А так-то даже оплавленные края автогенного реза не везде зачищали, молотком отбили, чуть-чуть сравняли для прилегания только.

Самая чистая, ровная и шлифованная деталь моста – мемориальная табличка. "Делал Вениамин Павлов Смоленцев лета 1918 от Р.Х." Отчество по-старорежимному прописано: Вениамин, Павлов сын. Вениамин Павлович – это если батюшка-царь восхочет наградить, а казна ушла на девок, а именьица все бояре растащили. Ну, или сидит царь в Ливадии, и всего его царства-государства земли – что на подошвах с прогулки принесено… А уважить человека, тем не менее, нужно.

Тогда зовет царь верного дьяка своего и диктует ему: "Вениамина Павлова сына Смоленцева, в знак великого его мостового строения хитрости, иже турского пашу в изумление приведе, отныне писать с вичем". То есть, с отчеством.

Но что там края рваные, что там табличка! Триста метров арка, бухту перекрывает, на полсотни метров возносится в небо, тот же линкор с мачтами пройдет, не кланяясь. Пару лет назад раскошелился город на новомодное колесо обозрения, так его веселые пластиковые кабинки плывут на десять метров ниже.