Уже на выходе со шлемом наперевес она вспомнила, что вообще-то вежливость никто не отменял. Но в ответ на тихую вырванную зубами из горла благодарность, врач только оттарабанил с легким поклоном явно набившую ему оскомину фразу, — Это честь для меня.
Выскакивая из помещения, сходу чуть не уперлась носом в обтянутую в черное грудь.
Приветствие замерло на губах, едва она углядела человека перед собой. Несмотря на рост и разворот плеч, перед ней стоял совсем не принц. Даже шлем и тот был совсем не такой. Да и вместо привычной развевающейся балахонистой накидки с капюшоном на незнакомце была довольно плотная и жесткая строгая куртка, одним своим видом намекая, что одежда на нем совсем уж непростая. Странного и страшного вида то ли топоры, то ли еще что, висело у чужака на спине, вызывая нездоровый интерес к необычному типу в космосе оружия. Однозначно, незнакомец выглядел сурово и мрачно, заставляя невольно сглотнуть мелкий комок неожиданности. “ До принца ему все равно далеко».
Чужак, сделав шаг назад, отчеканил металлическим голосом, — Я паладин Ордена Рен, миледи Гойя. Мое имя Дерек.
Наличие собственного ордена у принца почему-то совсем не удивило. Но влезшая в голову мысль заставила сузить глаза. « Прокатит? Не прокатит?»
— Снять шлем.
Как ни странно, прокатило.
Спустя мгновение она увидела неулыбчивое мрачное, слегка насупленное, лицо с крупноватым носом и широким лбом. И мертвенно-холодными большущими глазами безразличного ко всему безжалостного убийцы. Знакомый уже незнакомец смотрел в упор, не мигая. Рей же снова сузила глаза, слегка раздражаясь.
— Я не буду играть с тобой в гляделки, паладин. Что тебе нужно?
— Приставлен охранять вас, миледи Гойя.
— Центурион Аскари впал в немилость, утратил доверие Первого Рыцаря или что? — от чеканного ответа она фыркнула. — Зови меня по имени, и на ты. Надоели эти ваши титулы.
С нескрываемым смехом и фразой, — Ну что, пошли, новая нянечка, — она напялила свой шлем и пошагала прочь, ничуть не сомневаясь, что новый телохранитель последует за ней. Немигающий взгляд проводил ее, и тот погрохотал сапожищами. Рей усиленно зыркала по сторонам в поисках красной брони, удивляясь разнице движений новой няньки и Аскари, что был вообще бесшумен, как тень. Не сразу, но догадалась вызвать Центуриона через свой шлем. Старая нянька ответил на вызов моментально, словно ожидал этого.
— Что происходит, Аскари?
— Первый Рыцарь вызвал часть своих паладинов для усиления твоей охраны, миледи. Подчиняются только ему.
— Эх, значит, я им не указ. А… а ты?
— Я все еще твоя нянька, миледи. Старшая и самая главная.
Облегчение сбросило камень с плеч. Дерек из пафосного ордена Рен продолжал грохотать позади. В лифт к ним двоим зашел и Аскари, так и не прервавший сеанса связи.
— Мои поздравления, миледи, — ехидство так и перло от голоса Центуриона, замершего сбоку. Увидеть выражение лица Аскари мешал его же шлем.
— Да пошел ты, — беззлобно отозвалась Рей, мысленно швыряя проклятия всему подряд. Правда, потом не удержалась и доверительно прошептала, словно боясь, что ее слова услышит кто-то еще, кроме все еще висевшего на связи Аскари. — Я… Ты представляешь… Я слышала его… Его настоящий голос, Аскари, настоящий! Это было… неожиданно. Слишком… живой голос, для такого как он, Аскари.
Напряженная тишина была ей ответом.
— Словно и не ему принадлежит. Но ничего… начало есть…рано или поздно, я заставлю его показать мне свое лицо, — с мстительной улыбкой она отключилась, не дожидаясь ответной реакции старшей няньки.
Плечи Центуриона едва заметно затряслись.
У дверей ее покоев оба солдата заметно отстали. Влетев к себе, тут же принялась срывать одежду. Без бандажной повязки, безжалостно срезанной и выкинутой в утиль дроидом, грудь выглядела откровенно жалко. Да еще и с налепленным кусочком пластыря. Всерьез подумывая о хирургическом вмешательстве в размер груди, подумала, будет ли смысл избавиться от нее вообще, а не просто уменьшая свой второй размер. Все равно толку никакого, да и навряд ли она вообще ей пригодится. Осторожно подцепила краешек пластыря. Отогнутый кусочек явил совсем незаметный заклеенный шовчик разреза. Отогнав желание расчесать все это, с тяжелым вздохом залепила ткань обратно. Навалившаяся усталость уверенно побеждала, насев грудой камней. Впечатлений на сегодня хватало за глаза, и она поплелась в душ.
Выкатившийся с тихим писком дроид уныло заныл, оглядывая своими окулярами уснувшую хозяйку, и понуро покатил столик с ужином обратно в нишу в стене.
Аскари стоял подле застывшего на командном мостике Рена. Ежедневный отчет был давно закончен, но Рыцарь не давал ему разрешения уйти, и он терпеливо ожидал дальнейших распоряжений. Принц же молча стоял, не обращая внимания на снующий вокруг персонал, словно погруженный в собственные мысли. Слова Рена прозвучали для Аскари громом посреди ясного неба. Фраза заставила Центуриона похолодеть.
— Ты… Ты ведь заинтересован ею, Аскари.
Осознание этого факта давно уже сидела в голове няньки, но знание принца об этом ошарашивало донельзя, ведь он зарыл это так глубоко, что и сам порой путался в себе. Словно отвечая на вопросы, как он узнал, Рен холодно признался, — Я ведь даже не лез тебе в голову, Аскари. Твои глаза выдали тебя.
Центуриону оставалось лишь склонить голову, не отрицая, но и не признавая ничего.
— Я мог бы выжечь из тебя эти зачатки любви к ней. Превратить в безмозглую марионетку. Но я не стану ничего делать. Ты сам задавишь в себе это. Даже не смей впредь допускать и малой толики подобных мыслей, Аскари, — последние слова Рен прорычал ему прямо в ухо, недвусмысленно склонившись.
— Так точно, мой господин.
Твердый уверенный ответ удовлетворил принца, — Свободен.
Почти неделю она не покидала своих комнат. Ела, спала, бессмысленно таращилась потолок и привыкала к шлему с броней. На ее удивление, с каждым часом становилось все проще и легче. И даже удобно. Прочтение донесений и отчетов стало занимать гораздо меньше усилий и времени. Однажды, поймав себя на том, что уже довольно долго стоит посреди комнаты, заухмылялась. “ Так вот как это происходит. Все оказывается так банально. Если принц стоит и смотрит в вечность, значит, попросту работает». Она уже перестала путаться в мебели, окончательно привыкнув смотреть на мир вокруг через визор.
Потом ей стало вдруг… скучно. Настолько скучно, что вдруг решила, что все-таки стоит прямо вот сейчас начать приводить свое тело в былую форму. И стоит начать нормально есть.
И еще неделю не выходила из своей берлоги, привыкая заниматься в полном облачении и шлеме. За все время ее беспокоили только личные дроиды и корабль, что изредка ворчал или монотонно рассказывал ей о происходящей очередной заварушке, что вела Империя. Все это она слушала отрывочно, все время отвлекаясь на какие-то неудобные мелочи, вроде неудобного положения тела во время разминки или неловкого замаха. Попытки тренироваться в шлеме и одежде очень сильно отличались от привычного. И ей что-то все время мешало сосредоточиться. Все было каким-то… непослушным.
Неудобным.
Но по крайней мере, она уже не чувствовала себя разбитой и несобранной. К концу второй недели добровольного заточения мышцы заметно окрепли, а корабль все чаще ныл, что и переговоры стали очень скучными, и народ слишком сговорчивый попадался нынче. Кораблю не нравилась уступчивость врагов. Флагману не нравилось бездействие. Но на его жалобы она лишь пожимала плечами, в очередной раз проводя серию замахов или читая очередное донесение, лежа в кровати.
А потом ей стало совсем скучно. Вылезая из своих покоев, она намеревалась просто прогуляться.
Первым делом Рей увидела торчавшего неподалеку от ее двери Дерека. Тот, тоже облаченный в полную экипировку, высился черной горой. Рей удивленно воззрилась на него, совсем позабыв, что на ней шлем.
— Ты круглосуточно тут торчишь? — вместо приветствия выдала она, тут же сожалея о своей невоспитанности, но морщась от своего же металлического голоса, неслабо резанувшего слух.
