Увидела и то, с каким трудом сдерживался наследник Империи, тяжело дышавший и крививший красивые губы в искаженной то ли улыбке, то ли зверином оскале.

И все это не казалось страшным.

Наоборот, она внаглую упивалась всем его видом. Потому что окончательно поняла, что вот перед этим мужчиной ей хочется растечься лужицей. И только перед этим мужчиной она бы добровольно встала на колени и подставила шею. Осознание, что все-таки нашелся тот самый-самый, и этот самый-самый вот он, прямо здесь и сейчас, перед ней, вырвало из горла мурлыканье, от которого Рен дернул руками, надрывая мягкую обивку подлокотников. И она уже была готова впиться в эти даже на вид упругие губы… как принц шумно втянул носом запах ее кожи и отстранился на целый шаг назад, выдирая руки из обивки и тут же навешивая на себя самый невозмутимый вид. Будто и не он секунду назад готов был вгрызться в призывно запрокинутую шею. Взбудораженный похотью самец исчез, оставив место себя уверенного в себе властного солдата.

— Предложение в силе без срока, госпожа Элиста, — безразлично, будто предлагая нечто совсем несущественное, а не право поцелуя с самим наследником империи, бросил монстр в человеческом обличье.

Через секунду в каюте была только обескураженная Элиста. Еще через секунду в уши ворвались все обычные шумы и возгласы удивленного персонала яхты, заметившие уходящего Рена.

Буквально через несколько минут вернувшиеся родители застали дочь, скрюченную в комок в кресле и спрятавшую лицо в ладонях.

— Я в порядке. Все в порядке. Все хорошо, — сдавленно провыла дочь, едва отец тихонечко погладил ее по голове. Даже не догадывающиеся о буре в душе дочери молча ушли, умно решив, что сейчас она хочет побыть одна. И едва за ними закрылась дверь, Элиста рванула следом.

И заперлась на замок.

Чтобы ей уж точно никто не помешал. Говорить родителям о посетителе желания не было никакого. Как и говорить, что ею сейчас двигало как раз таки желание. Желание ощутить вкус губ незваного гостя. Об этом она могла только мечтать. Хотя как раз фантазия и мечтания были ей доступны. Пискнула панель, запирая изнутри дверь, а она уже судорожно стягивала с себя одежду.

Стоя на коленях на полу, Элиста почти наяву ощущала мужские пальцы, нахально проникшие в нее вместо ее тонких пальчиков. Словно настоящие мужские зубы жадно покусывали ее беззащитную шею и покорно подставляя моментально распухшие губы. Она почти раздирала себе грудь, представляя, что это его ладони сжимают ее со всех сторон, неистово лаская во всех доступных местах. Не стала сдерживаться и просто придумала себе, как на самом деле принц трахал бы ее, комкая в кулаке волосы или удерживая ладонью на горле. Распаленное сознание услужливо подбросило дров, выдавая образы скользящего на ней и внутри нее потного тела. В своих фантазиях она уже сама ласкала его языком и впивалась ногтями в перекатывающиеся под бледной кожей мышцы.

Его стоны слышались почти по-настоящему.

Даже чувствовала, как крепко сжимал ее в капкане рук наследный принц и как глубоко и сладко вбивался в нее. Яростный крик вырвался из горла от желанной острой разрядки, и Элиста упала на бок, не переставая двигать пальцами в себе, желая вырвать у фантазий еще чуточку наслаждения.

Сил едва хватило, чтобы добраться до койки, и рухнув на нее, последними усилиями воли завернуться в одеяло и позволить рокоту двигателей и неуловимой вибрации перегородок утянуть в небытие.

Персонал на стартовой площадке усиленно делал вид, что тут нет самого Первого Рыцаря, глядящего вслед улетающей гражданской яхте с самыми безумными глазами, которые только могут быть у живого человека. Персонал был хорошо вышколенным и не просто делал вид, но и обходил по большой дуге того, чьи непонятные эмоции сейчас были вывалены на всеобщее обозрение. Все делали вид, что не замечают вставших дыбом волос человека, на глаза попадаться которому не советовалось вообще. И все вокруг усиленно делали вид, что их вообще не волнует, кто же там довел самого Кровавого Палача до скрежета зубов, гуляющих желваков и искусанных губ.

Кайло Рен молнией двигался по тренировочному залу, успешно разбивая летающих вокруг дроидов и играючи отбиваясь от плазменных искр, хаотично выпускаемых ими же. Круша все, до чего дотягивались его руки-ноги и меч, он упорно доводил себя до откровенного психоза. Торчавшие поодаль Дерек Рен и Тэрон Рен синхронно одинаково поморщились. После последнего на сегодня разбитого в труху дроида им предстояло стать мальчиками для битья. Хотя им уже и не привыкать. За последние годы без нее, их господин сегодня даже был относительно сдержан.

Относительно.

По крайней мере, тот позволял себе распускать руки только будучи уверенным, что поблизости нет никого, кому было не позволено увидеть лишнее. Хотя были инциденты и сплошь отвратительные.

Раз в несколько дней.

Или недель.

Рассказать о таких инцидентах могли только пострадавшие, сам Кайло и паладины. Те, кто успевал появиться на начало или конец инцидентов. Но паладины никогда никому не рассказывали, разве что друг другу. Первый Рыцарь даже отцу ничего говорил. Ну, а жертвы инцидентов тем более ничего не говорили.

Мертвые не разговаривают.

Умаляло лишь то, что их господин наживую резал только тех, кто был заперт в тюрьмах. Последнего ублюдка, насиловавшего малолетних детей, попавшегося под руку Кайло, и Дерек, и Тэрон тоже бы не отказались чуть покромсать. Их господин все равно нестабилен. Но от этого он не переставал быть их господином. Даже когда отнимал мимоходом у кого-то жизнь. И благо, или не на благо, нестабильной была и ситуация в целом. Они все еще очень много времени проводили, таскаясь от одной системы к другой.

Грохот упавшей машины заставил Дерека очнуться от мыслей. Их господин уже демонстративно разминал шею и оба паладина отлично поняли намек, срываясь с места и без предупреждения нападая на своего мастера.

Сегодня была очередь Тэрона поторчать с часик в медблоке. Но и ему не привыкать.

========== Без свидетелей ==========

Гораздо позднее, посвежевший после душа Первый Рыцарь сидел на отцовском троне и неотрывно следил за мерно шагающим по Тронному Залу стариком. Тот глубоко задумавшись, все нарезал круги, поэтому и на вопрос сына ответил не сразу, с трудом выбираясь из дебрей мыслей.

— Жалеешь?

— А ты? Ты жалеешь, сын мой?

— Если я скажу, что очень сильно, ты ведь не поверишь…

— Нет, Кайло. Нет, не жалею. Ни капли сомнений, что заставил тебя посетить это мероприятие.

— Я все же хотел бы, чтобы она и дальше оставалась счастливой. Ты же не станешь отрицать, что я и только я нес ей горе. Мое присутствие рядом приносит ей беды…

— Не нужно повторять это каждый раз, сын мой. Я помню…

— А она может вспомнить. Ты отрезал ее от Силы, закрыл ей память. Но она в любой момент может вспомнить. И начать мстить. Тебе и мне, отец.

— Стечение обстоятельств. Мелочи, скопившиеся в неразбиваемый ком. Но кто же станет думать об этом? Меня она захочет убить за смерть брата. Тебе она вырежет сердце, придумав себе обиду и решив, что ты отрекся от нее. Женщины… что с них взять.

— Ты боишься ее, отец?

— Ее? Нет.

— Как же я мог забыть, — почти добродушно улыбнулся Кайло, на некий неловимый миг став обычным человеком. Сыном, который был удивительно похожим на своего отца. — Ты боишься меня… Как же я мог забыть. Это хорошо, отец. Я прекрасно понимаю, что ты готов убить ее. Только наличие меня живого останавливает тебя, не правда ли, отец?

— Но пока она жива… Это слишком сильный рычаг влияния, Кайло. Не мне тебе об этом рассказывать. Узнай о ней кто-нибудь из врагов… Она сейчас беззащитна, сын мой. Слишком далеко. Слишком слаба и морально и физически. Обдумай все варианты. Или просто верни ее… домой.

— Домой? Какое место ты называешь ее домом? Что именно движет тобой, отец? Мое личное счастье? Или возможность снова заполучить ту, что одной силой мысли крушила армады?