И это не были глаза охранников.
Но чужой взгляд прополз от макушки до самых ступней… и исчез. Нечто гневно-злое отпустило, вырывая облегченный выдох. Задранные вверх подбородки окружающих не оставляли сомнений в непричастности, и Элиста чуть засомневалась в своих ощущениях, все еще эхом бегавших мурашками по телу. Того, кто мог бы ТАК смотреть, она не углядела. И почти сразу ее отвлекла ассистентка, уверенно утягивая ее в гримерку переодеваться и гримироваться перед выступлением. Едва дождавшись своей очереди после номеров целой вереницы всяческих певичек и прочих клоунов, она замерла, через разнообразные конструкции кулис все разглядывая сидящую и галдящую толпу гостей, рассевшихся вокруг обширной сцены.
Пришло ее время.
Свет для всех неожиданно погас везде, оставив лишь отблески звезд и далеких осветительных фонарей за зданием сената. Света мерцающих недосягаемых сейчас космических тел ей хватало для легкого освещения почти непроглядной темени.
Но это было только ее темень и ее звезды.
Погасший свет был частью номера, и она сдержанно улыбнулась, выскальзывая на всеобщее обозрение. Замерев в нужной позе, скрючившись в комочек, в ожидании музыки, Элиста еще раз улыбнулась себе. И отключила сознание при первых же нотах. Темнота была ее другом, и тихо зазвучавшая мелодия врезалась мягким ликующим тараном в голову. Небольшого столба направленного на нее рассеянного света уже не замечала, выделяя каждое свое движение. Она уже не обращала никакого внимания ни на шевелящиеся вне света тени, ни на яркие вспышки стороннего света, выделявшего каждое элегантное движение и изгиб тела. Было все равно, как на нее смотрят зрители, будь то жадный похотливый взгляд, безразличное моргание или презрительно скукоженное лицо. Прекрасно знала, как эти разнообразные холеные или суровые люди реагировали на нее. Прекрасно знала обо всех этих суровых солдафонах и капризных старушках, шептавшихся за столами. Прекрасно знала о восторженных глазах и недовольно поджатых губах.
Ей всегда становилось абсолютно пофиг на все это.
Она приходила танцевать.
Остальное не волновало.
Незамысловато или тягуче двигаясь в волнах грустных нот одной из любимейших мелодий, Элиста погрузилась в плавучие волны звуков, не замечая ничего. Казалось, взорвись сейчас планета, она бы упустила и это.
И уже вслушиваясь с огромным сожаление в финальные аккорды, выгибаясь в последние разы… как ее снова прожег ТОТ самый злобно-тоскливый колючий гневный взгляд.
И впервые Элиста сбилась с ритма, настолько неуместным и болезненным было это вторжение.
Чужие глаза почти физически ударили и она попросту остановилась, оглядываясь в поисках чужака. Бурных аплодисментов не услышала, старательно пряча глаза и позорно сбегая со сцены, даже не поклонившись. Элиста надеялась, что никто не заметил ее панического страха в глазах, выпиравшего наружу колким коконом. Лишь наугад бросив в сторону затравленный взгляд, откуда, как ей показалось, и смотрел этот чудовищный взор, тщательно убеждала себя, что ей все-таки померещились два красных уголька во мраке одного из самых дальних балконов, тут же погасших, словно таращившийся на нее человек (человек ли?) сразу закрыл глаза. Собственноручно стирая с лица грим, Элиста старательно давила в себе жгучий ком страха. Благо нервно щебечущая ассистентка удачно отвлекала своими разговорами. С усилием заставляя себя слушать помощницу, она не сразу поняла, почему в коридорах сновало столько людей. Перевозбужденные артисты и прочая челядь носились мимо ее гримерной, шумя взбудораженным ульем, чересчур громко смеясь и повизгивая.
Словоохотливая помощница все разъяснила.
Первый Рыцарь Империи, он же наследный принц и все такое, изволил прибыть. Опоздал на официальную часть, но застал салют. Почти истерично хихикая непонятно отчего, на недоуменный взгляд Элисты сразу залепетала.
— Госпожа, ну это же сам принц. Самый завидный жених Империи! Ну… после того как его Дама покинула его. Он… он такой суровый говорят. И говорят, он со всеми ведет себя одинаково, будь дворник или сенатор. Все говорят, он всегда смотрит в глаза собеседнику, независимо от положения. И всегда предельно вежлив, будь то знатная дама или официантка. Кто знает, может, удастся захомутать его, — заговорщицки прошептала ассистентка, совсем не пряча покрасневших щек и блестевших глаз.
Элиста могла лишь завистливо удивиться надеждам помощницы.
— А ведь раньше, говорят, он скрывал свое лицо. Всегда в том ужасном страшном шлеме, но вроде в космосе все так ходят на своих этих громадных кораблях. Кто знает-то этих сильных нашего мира. Я сама не видела, но мне рассказывали, что там на пол-лица шрамище. Но по правде говоря, можно было бы и избавиться от того страшного шрама. С его-то положением любая косметическая медицина доступна. А еще он никогда не улыбается, потому что у него там зубы как иглы. И глазищи у него ужасные. Мутант может какой. Но он… он… такой мужественный. Высокий. Говорят, хорошо дерется. Ну… с лица воду не пить, как говорится, к шраму и прочему можно привыкнуть, неправда ли, госпожа? Я еще не видела, но говорят у него там охраны половина зала. Мрачные такие, как куски черных дыр. Небось всех своих паладинов с собой привез. И Императорская Центурия тоже с ним. Шутка ли, сам наследный принц.
Помощница все тараторила, не отрываясь от снятия многочисленных заколок с волос хозяйки, а Элиста поймала себя на странной смеси полного равнодушия и толикой интереса, нехило расшевелившее сердце. Но отголоски прошлой паники пересилили любопытство и она решила пересидеть в своем относительно тихом уголке. До окончания вечера она посидит тут, а там и родители дадут знать, что пора ехать домой.
— На сегодня ты свободна. Дальше я справлюсь сама. Я посижу тут. А ты иди… развлекайся.
— Но… самое интересное впереди, госпожа. Будут общие танцы… И говорят, сам Первый Рыцарь со своими паладинами будут присутствовать в зале… И… — непритворно округлила глаза ассистентка.
— Иди уже, веселись, — мягко улыбнулась Элиста, отстраняясь от женских рук.
Едва помощница выскочила за дверь, она сразу устало упала на диванчик, зарываясь в подушки, с намерением если не поспать, то хотя бы хорошенько отдохнуть.
Но уже через несколько минут подскочила, дичайше раздражаясь от постоянного топота и несмолкаемых возгласов за дверью. В таком шуме отдых явно не светил. Решив, что больше смысла будет просто послоняться по сенатскому дворцу или посидеть в тихом закутке, с тяжелым вздохом встала. Пришлось кутаться в первое попавшееся платье и высовывать нос из укрытия. Решительно кивнув замершим за дверью телохранителям, двинулась куда подальше.
========== Пощечина за танец ==========
Отсидеться не удалось.
Как назло, закутки были как один заняты прячущимися парочками или тройками. Каждый тихий балкончик был занят то шумными гостями, то официантами, расставляющими приборы для очередных именитых посетителей. Красивые, но по сто раз исследованные в прошлые посещения коридоры и галереи наводили откровенную зевоту, и пришлось, скрежеща зубами, топать в общий сад, ко всем гостям, в несбыточной надежде найти родителей и уговорить их свалить отсюда. Ну или просто поставить перед фактом, что она собирается домой.
Она сама не поняла, как вдруг очутилась в круговороте тел, лиц и голосов, окруженная со всех сторон. На нее мало кто обращал внимания, и Элиста слонялась от колонны к колонне, из всех сил выглядывая родителей. Путешествуя от одной группы к другой и перекидываясь вежливыми, ничего не значащими фразами, она улыбалась всем подряд отсутствующей улыбкой, втайне желая оказаться как можно дальше от всего этого разноцветия.
Нарезая уже второй круг по огромному саду среди столиков и лужаек, но так и не найдя ни мамы, ни отца, уже было совсем отчаялась и собиралась сбежать обратно в гримерку… как вдруг осознала, что почему-то стоит в самом центре резко опустевшего пятачка среди целой толпы жмущихся друг другу разодетых гостей.
