Третьим стал обаятельный смешливый мужчина, что двигался с такой восхитительной пластикой тела и грацией, что Элиста только давилась слюнями от зависти. Этот учитель остался. Даже через месяц она не переставала поражаться познаниям этого Митси. Он был действительно профессионалом своего дела, и мог не просто рассказать о многообразии танцев народов империи, но и запросто показать, невзирая на кажущуюся сложность. Казалось, именно этому учителю было доступно знание обо всех видах танцевального искусства по все вселенной. И Элисту почему-то несказанно радовало, что наставник не интересуется ею кроме как учеником. Переводить их отношения из ранга ученик-учитель в нечто другое категорически не хотелось. Что мешало, Элиста так и не поняла, хотя Митси первое время иногда делал намеки.

Но увы.

После все закрутилось, завертелось. Ежедневные занятия прекратились через несколько месяцев, когда внезапно со вздохом репетитор признал, что ему уже больше нечему ее учить. Митси технично умыл руки, и тогда она решила двигаться дальше, но уже сама. И сама же и не заметила как оказалась в частной школе танцев. А после и вовсе очутилась в составе театральной труппы, выступавшей с танцевальным номером на сцене перед многотысячной толпой. Правда под псевдонимом и в маске.

Не желая пользоваться связями родителей, она пыталась добиваться всего самой. Но как-то поймала себя на мысли, что она… инфантильна. Спорить, ругаться или заниматься хитросплетением закулисных интриг тоже было противно. Махнув рукой, твердо решила уйти в одиночное плавание. Так она могла сама выбирать себе и музыку и движения. И хотя она ничего не просила, она сразу ощутила незримую поддержку родителей. Ее стали приглашать на городские мероприятия, а там и на частные грандиозные балы. И Элиста с каждым днем улыбалась все чаще и шире.

Ей все нравилось.

Редкие вопросы от мамы, не хочет ли она заняться чем-нибудь другим, дочь твердо каждый раз говорила одно и то же. Ей по-настоящему нравится танцевать. Не оглядываясь назад, под тягучие напевы вымерших народов или чувственные ритмы ныне живущих. Папа с мамой быстро перестали уговаривать ее пойти по их стопам или на крайний случай, заняться каким-нибудь бизнесом. Ну или просто открыть школу танцев. Или пойти в юриспруденцию. Но категоричное нет поставило жирную точку. Закапываться в высший свет и прочие сливки общества не тянуло, как и разгребать болота законов и прочих проволочек. Почерпнутых знаний отовсюду ей хватило, чтобы понять куда она хочет влезать, а куда нет. Самовыражения в танце было достаточно, она приняла себя какую есть.

Элиста недоуменно озиралась вокруг, пытаясь понять, почему ее маска, в которой она обычно выступает, сверкает черными провалами и краснющими губами на голобаннерах. А потом вспомнила, что внезапно за последние полтора года ее псевдоним вдруг загремел если на не всю планету, то на половину уж точно. Странно, но оказалось, что ее сольные выступления по вкусу не только высшему свету, но и простым жителям. Билеты на концерты с тихой музыкой и одинокой фигурой на сцене почему-то раскупались в первые же часы после объявления. Хотя она не чувствовала себя дивой или прима-балериной, но все равно иногда ловила себя на высокомерных суждениях и хвастовстве.

Правда, у себя же в голове.

Как вот сейчас, когда она разглядела очередную голограмму на высотном здании. И всегда давала себе хорошего мысленного пинка.

Чтобы не зазнавалась.

Иначе ей грозило повторение прошлого, где деньги и наркота решали как ей жить и что делать. Ибо все что ей нужно было — танцы. И боялась она только потери родителей и возможности снова стать той неуравновешенной капризной идиоткой, что была раньше. Финансами распоряжались ее родители. Которых, правда, пришлось долго уговаривать. Для всего остального была толпа ассистентов и прочих помощников. Не проходило и недели, чтобы ее снова куда-нибудь не приглашали. Элиста откликалась на каждое приглашение, умудрившись при этом прослыть абсолютно нелюдимой. Несмотря на кажущиеся попытки сдружиться с кем-то неизменно натыкались на стены непонимания или откровенного манипулирования и жадности к почету и деньгам. Слава скрытной и молчаливой личности только подогревала интерес.

Пришлось обзавестись еще и телохранителями.

Ответственность за репутацию мамы и папы ограждала от всяческих мутных ситуаций и прочих неприятностей. От особо настойчивых ухажеров и поклонников спасала охрана. По-честному говоря, Элиста и сама чуть побаивалась этих мрачных громил, вышколенных до зубовного скрежета и с мертвыми глазами явно профессиональных солдат, что тенями следовали за ней везде, будь то гримерная или очередной бал-ресторан с кучей гостей, к которым приходилось иногда выходить, сопровождая родителей. Спрашивать, где мама и папа откопали их, не стала. После и вовсе перестала удивляться их текучим движениям и умению быть незаметными и бесшумными. И нагло украла несколько пару особенностей у каждого из них, успешно применяя в танцах. А ещё знала, что совсем непонятливым ее телохранители попросту ломали кости. Но вот только родителям она смогла признаться, что во всем этом привлекает совсем не известность. Совсем не будоражили чужие жадные взгляды или томные признания поклонников, каждый раз закидывающих клятвами любви. Не волновало вовсе, что каждый изгиб тела выставлен на всеобщее обозрение, благо что концертная одежда была всегда закрытой, пусть хоть и облегала второй кожей. И на каждый невысказанный вопрос от родителей она так не смогла объяснить причины своей нелюдимости. Ведь до сих пор она не смогла с кем-то сблизиться, ну или просто подружиться. Та же Мэллия давно исчезла из ее жизни под каким-то предлогом. Впрочем, прислуга в доме почему-то тоже вся сменилась. Как-то незаметно все те люди, что видели ее прошлую жизнь, технично испарились. А вот намеки папы, что пора бы ей задуматься о детях, ну или на самый крайний случай найти себе хоть кого-то для, так сказать, здоровья, веселили Элисту. И пропускала мимо ушей, пока в один из тихих вечеров неестественно улыбающаяся мама не привела в гости весьма странную гостью. Довольно легкомысленно одетая особа спустя пару бокалов вина и ничего не значащих разговоров вдруг принялась недвусмысленно поглаживать Элисту по бедру.

Откровенно веселый смех тогда смутил всех присутствующих. Папа же вымученно улыбнулся, глядя как беззлобно ухмыляется дочь.

— Мама, прости, папа…. Я все понимаю, но женщины мне не нравятся. А так да… Это было смешно.

— Ну тогда кто тебе нужен, детка? Ведь… тебе ведь не нужны, кхм… кто помладше?

Раскатистый хохот слышали все в доме.

Судя по всему, этот вечер был испорчен для все время переглядывающихся родителей после ответа Элисты.

— Я… я пока ищу того мужчину. Как найду того самого, я сообщу.

На робкое замечание, что с самой аварии у нее никого не было, Элиста отмахнулась. Не говорить же им теперь, что она даже ни с кем не целовалась. Вообще ни разу после той аварии. Впрочем, и не тянуло. Максимум неумелый стеснительный флирт.

— Значит, буду ждать своего принца дальше.

Новых переглядываний явно напрягшихся родителей уже не заметила, ласково скалясь на залезших под стол нетерпеливых собак и скармливая им самые вкусные кусочки из своей же тарелки.

Жизнь дальше и текла своим неторопливым ходом. Все так же старалась не отсвечивать лишний раз, сопровождая родителей в очередной выход в свет. Благо, неприметных балкончиков и прочих пустующих ниш всегда хватало. Сбегая в сады от назойливых речей и липких глаз, всегда радовалась наличию трех широченных амбалов, что уверенно отсекали от нее самых настырных, одним своим видом отпугивая изнеженных аристократов. Репутация милой, но совсем нелюдимой полностью устраивала. Хотя сама Элиста каждый раз себя спрашивала, почему ее так напрягают окружающие холеные лица. Не могла себе внятно объяснить, что было не так. Конечно, в качестве эксперимента она однажды позволила себе пофлиртовать с очередным симпатичным официантом. Но не вышло.